Книга Ты против меня - Дженни Даунхэм

– Поцелуй меня.

И он поцеловал. Везде.

После он начал поглаживать ее рукой, и она задрожала. Ему нравилось, какими серьезными становились ее глаза, когда он проводил рукой по ее бедру в том месте, где начинались ягодицы. Все маленькие волоски на ее коже вставали дыбом от его прикосновений.

– Ты плакала, – проговорил он. Она закрыла лицо ладонями:

– А все разве не плачут?

– Только в песнях.

– Мне так неловко.

– Да брось, это хорошо. Другие девчонки совсем не такие.

Она раздвинула пальцы и взглянула одним глазом:

– А какие они, другие девчонки?

– Не знаю. Зря я это сказал.

– И много у тебя их было?

– Немного.

Он попытался снова поцеловать ее. Хотел прогнать призраков из комнаты, которые теперь словно расселись вокруг и наблюдали за ними. Но она легонько оттолкнула его и приподнялась на локтях, чтобы лучше его видеть. Камин потух, и в комнате стало темно.

– Я все думаю о Карин, – сказала она. – А ты?

– А я – о том, что твой братец может вломиться сюда с минуты на минуту с ружьем.

Это была шутка, конечно, но она не улыбнулась.

– Никто не знает, что мы здесь. Мы теперь должны доверять друг другу, понимаешь?

Он обнял ее и притянул к себе. Она пахла замечательно. Он погладил ее, и она расслабилась, прижавшись к нему всем телом. Так они и лежали молча.

А потом у нее вдруг зазвонил мобильник – пронзительно, словно птица закричала прямо в уши.

– Как он может звонить? Тут же нет приема, никогда не было. – Она нашла телефон под грудой одежды, на лице ее застыл страх. – О боже! Мама. Что делать?

– Ответь и скажи, что занята.

Она бросила ему телефон, будто тот обжигал ей пальцы:

– Сам ответь.

– С ума сошла?

– Нет! – Она выхватила у него мобильник и выключила его, легла на ковер и схватилась за голову. – Она знает, где я.

– Откуда?

– И знает, чем я занималась! Майки рассмеялся:

– Да не знает она ничего. Напиши ей сообщение, скажи, что перезвонишь.

– Я совсем забыла про них! – Она снова села и взглянула на него сверху вниз. – Я же от них сбежала! Хотела забыть, что они вообще существуют.

– Сбежала?

– Ну, вроде того. О господи! Адвокат, наверное, уже поговорил с Томом. А Том все рассказал отцу. Да они меня убьют, когда я вернусь.

– А ты не уходи. Оставайся здесь, со мной.

Но она покачала головой, словно вдруг потеряв к нему интерес.

– Помоги мне найти мои вещи.

Словно колдовство вдруг утратило силу. А ему так хотелось поцеловать ее снова и остаться здесь на всю ночь, проснуться рядом.

– Трусики свои ты точно не найдешь, – сказал он.

– Они что, у тебя?

– Возможно.

– Майки, пожалуйста. Мне нужно идти.

– Скажи им, что пошла в кино на поздний сеанс.

– Мне никто не поверит.

– Тогда скажи, что умерла, и можем оставаться здесь сколько угодно.

– Да не могу я. Вот ты, наверное, считаешь меня храброй, но на самом деле знаешь, какая я трусиха? Майки, прошу, мне надо бежать и разобраться с этим, пока я совсем не расклеилась.

Ее трусики на его ладони выглядели шикарно – кружевные и черные. Он поцеловал их на прощание, чем развеселил ее.

– Прости, – сказала она. – Но если папа и про тебя узнает, поверь, все будет в сто раз хуже.

Она нашла лифчик, застегнула его, развернула и надела бретельки, как сбрую на лошадь. Поймав его взгляд, показала ему язык, потом надела платье и, покрутив бедрами, одернула его пониже.

– И что сделает твой отец, если узнает? – спросил Майки.

– Он меня убьет. А потом тебя. И себя заодно.

– Вот прямо в такой очередности?

– Да нет, пожалуй. Тебя первым.

Он быстро оделся, пока она надевала ботинки, и вместе они прибрались в гостиной. Он залил пепел водой и разровнял его в очаге. Она раскидала одеяла и подушки по креслам и удостоверилась, что все выглядит в точности так, как было до их прихода. Странно, даже без электричества в темноте все было прекрасно видно.

– Сможем встретиться здесь еще, как думаешь? – спросил он.

– Не знаю. Может, в четверг? Мне в школе дают отгулы на подготовку к экзаменам. Если до четверга все будет в порядке, тогда и увидимся.

Она уже держалась за дверную ручку и ждала его. Они не касались друг друга с тех пор, как зазвонил телефон, и, когда она наконец закрыла дверь и спрятала ключ, у него возникло такое чувство, будто он что-то потерял.

– Это же еще не скоро.

– Знаю. Но нам надо быть поосторожнее. Может, это и есть любовь? Потому что ему было

больно. У него в сердце или в голове будто застрял кусок стекла, и раненое место пульсировало. Он уже скучал по ней, а они еще даже не расставались.

– Значит, в четверг, – кивнул он, взял ее за руку, и, сплетя пальцы, они зашагали по тропинке к воротам.

Тридцать пять

Входная дверь открылась, не успела Элли ступить на лужайку, и мать сбежала по ступеням вниз, раскинув руки:

– Слава тебе, господи!

Она обняла ее так крепко, что Элли почувствовала сквозь платье, как в нее впились острые материны ключицы и торчащие ребра.

– Мам, ты меня душишь.

– Я чуть с ума не сошла. Мы не знали, куда ты запропастилась. – Она стиснула ее еще крепче на секунду, потом отпустила, отступила назад, погладила ее волосы, плечи, лицо, словно удостоверяясь, настоящая ли она. – Уже хотели звонить в полицию.

– В полицию?

– Ты на несколько часов пропала, мы были в отчаянии.

Лишь тогда Элли увидела отца, мрачно взиравшего на нее с порога. С утра он как будто постарел, осунулся и выглядел неряшливо.

– Ты где была, черт возьми? – проговорил он.

– Извини. Я гуляла.

– Все это время? Под дождем, без куртки?

– Это было глупо. Я не подумала.

– А почему телефон был выключен?

– Пошла в кино и забыла включить, когда фильм кончился.

Ее слова звучали неубедительно, плоско, как строки из пьесы. Отец прислонился к двери и смерил ее взглядом с головы до ног, от грязных кроссовок до мятого платья. «Я уже не девственница, – подумала Элли, когда он посмотрел ей в глаза. – Интересно, это заметно? Выгляжу ли я по – другому? »