Книга Последний романтик - Элизабет Гилберт

И вот когда в возрасте восьмидесяти лет Шеф Джонсон скончался, оказалось, что управлять лагерем «Секвойя» некому. Ни один из его сыновей не хотел браться за это дело. Гарольд ненавидел Юг и был занят управлением собственной бизнес-империей на Аляске. Билл, его младший брат, работал в строительной фирме, что в глазах его отца было равносильно богохульству. Билл вообще был намерен продать прекрасные лесные просторы, на которых располагался лагерь «Секвойя» и которые отец несколько десятилетий сохранял, под жилую застройку и на древесину.

И тут всплывает одна очень важная деталь касательно семейства Джонсонов. Никто никогда не обсуждал одну возможность – что управление лагерем могла бы взять на себя дочь Шефа. Несмотря на безграничную преданность Карен идеям отца и ее навыки выживания в условиях дикой природы, ее кандидатуру даже не рассматривали. Видимо, считали, что ей не хватит сил. А вот муж Карен, напротив, очень хотел занять место лидера «Секвойи» и готов был отдать за эту возможность что угодно. Вы, конечно, помните, что муж Карен не кто иной, как Юстас Робинсон Конвей III.

Юстас-старший приехал в лагерь «Секвойя» по окончании Массачусетского технологического института, чтобы работать с детьми и быть на природе. Один из лучших вожатых Шефа – умный, энергичный, преданный делу, физически выносливый, – Юстас-старший не только любил лес, он установил рекорд выносливости в пешем походе и был талантливым учителем и терпеливым наставником для мальчиков. В лагере «Секвойя» его обожали. (Однажды я побывала на встрече бывших воспитанников лагеря, и, как только я упомянула имя Юстаса Конвея, один из них с волнением сказал: «Он здесь? Боже, готов отдать что угодно, лишь бы увидеть его снова! Это мой лучший учитель! Он был для меня как Бог!» Я не сразу сообразила, что тот имел в виду не моего Юстаса, а о его отца.) Юстас-старший обладал математическим интеллектом и любил природу, поэтому считал, что ему хватит и ума и духа в один прекрасный день стать руководителем «Секвойи». Мне он спокойно признался, что женился на Карен Джонсон «не только из-за того, что она достойный человек», он также надеялся «когда-нибудь прибрать к рукам лагерь ее папаши».

И надо признать, из него получился бы прекрасный лидер. Один из воспитанников «Секвойи» вспоминал, что Юстас-старший был «суров, предан делу и компетентен, как сам Шеф. Все мы были уверены, что однажды лагерь перейдет к нему. Он был единственным человеком, который мог бы управлять „Секвойей“, не уронив стандартов Шефа». Но когда Шеф умер, в его завещании не было ни слова о Юстасе-старшем. И тогда Гарольд с Биллом решили, что будут бороться насмерть, лишь бы лагерь не достался зятю. Они ненавидели мужа сестры. Ненавидели за интеллектуальный снобизм и пренебрежение, с которым он на них смотрел. Считали его конъюнктурщиком и были намерены не подпускать его к «Секвойе» ни на шаг.

В результате за годы плохого управления некомпетентными посторонними людьми лагерь деградировал. Что касается Юстаса-старшего, тот забыл о мечте стать наставником юных умов и устроился инженером на химический завод. Поселился в коробке, работал в коробке и ездил из коробки в коробку на коробке с колесами. К «Секвойе» он больше и на пушечный выстрел не подходил. А когда Юстас-младший превратился в упрямого, неуправляемого мальчишку, предпочитавшего бегать по лесу, а не учить уроки, начал постоянно упрекать его в том, что он «разнуздан, неуравновешен, упрям и невыносим, совсем как его дядюшки Джонсоны».

В конце концов лагерь пришел в запустение. Крепкие бревенчатые дома, построенные руками Шефа, стояли пустыми. Когда в 1970-х годах лагерь наконец закрыли, Юстас Конвей-младший был тинейджером. К тому времени он уже знал лес как свои пять пальцев и был прекрасным лидером, подрядив всех детей в районе на посменную работу по уходу за своим черепашьим выводком.

«Хочу быть начальником лагеря „Секвойя“», – говорил Юстас-младший. – Отдайте его мне! Я хочу им управлять! У меня получится!»

Разумеется, никто его не послушал. Ведь он был еще ребенком.

Лето 1999 года. Вернувшись в свои владения на Черепашьем острове после путешествий через континент верхом и в повозке, Юстас обнаружил, что в его раю царит разруха.

Спустя годы улучшений и преобразований Черепаший остров изменился: из дикого природного заповедника он превратился в хорошо организованное и слаженно функционирующее хозяйство, занимающееся примитивным земледелием. На территории острова стояло несколько зданий, построенных Юстасом в различных традиционных стилях. Прежде всего, его офис, обеспечиваемый энергией за счет солнечных батарей. Плюс еще несколько построек для общего пользования, в том числе комфортное общежитие для гостей с вывеской «Для всех», дизайн которого копировал соседский традиционный амбар.

Юстас построил красивый сарай для инструментов, в точности скопировав постройки эпохи Дэниэла Буна (дверь из распиленного вручную дуба, на самодельных петлях и с заделанными навозом и глиной щелями), увиденные им в исторических местах. Свинарник из грубо обтесанных бревен в традиционном аппалачском стиле. Курятник с фундаментом из камня, который уходил в землю на девять дюймов, чтобы хищники не смогли сделать подкоп и украсть яйца. Сарай для просушки кукурузы с приподнятым полом. («Возможно, лет через сто кто-то скажет, что зря я построил его из сосны, но так уж получилось. Надо было закончить работу».) Кузницу он построил из дуба и рожкового дерева на том самом месте, где двести лет назад тоже была кузница: тогда через Черепаший остров пролегала единственная дорога на этом участке Аппалачей. Для печей он использовал камни, оставшиеся от старой кузницы. Теперь Юстас сам занимается кузнечным ремеслом. Еще он придумал летнюю кухню. И за одно лето, при помощи команды ребят, которые до этого никогда не занимались строительством, соорудил амбар высотой сорок футов из рожкового дерева и тополя. Этот амбар построен без единой распиленной доски; он стоит на шестидесятифутовых сваях, в нем устроены шесть стойл для лошадей, кровля сделана из колотой вручную дранки.

И это еще не все.

В разгар этого масштабного строительства профессорша антропологии из Северной Каролины прослышала об одаренном молодом человеке, который живет в лесу, строит дома без гвоздей, держит ферму и скот и сам добывает себе пропитание. Заинтригованная услышанным, она отправила на Черепаший остров своего ученика, чтобы тот попросил Юстаса спуститься как-нибудь с горы, выступить перед классом и объяснить, как ему всё это удалось. Юстас вежливо обдумал ее предложение и отослал ученика обратно, попросив передать профессорше всего одну простую фразу. «Работал, как осел, – вот и удалось».

Черепаший остров превратился в место со сложной и разросшейся инфраструктурой. Помимо организации учебного процесса само управление фермой отнимало массу сил. На острове были лошади, коровы и индейки, требовавшие заботы. Амбары, которые нужно было поддерживать в хорошем состоянии. Заборы, которые нужно было чинить. Луга, которые нужно было пахать. Сады, за которыми нужно было ухаживать, и сено, которое нужно было складывать в стога. Для поддержания порядка нужно было упорно и много работать, а Юстас оставил всё в руках учеников. Он сделал это с великим беспокойством. Прежде чем отправиться в конное путешествие, вручил ученикам списки и прочитал лекции, чтобы убедиться, что они точно понимают, как ухаживать за территорией. Но в конце концов сократил свои требования до двух основных. «Умоляю вас, – сказал он, – главное, не дайте умереть моим животным и не сожгите дома».