Книга Иероглиф «Любовь» - Надежда Первухина

— Тебе-то что? — огрызнулся Лу. — Не хочешь — не давай, а другим руки не отбивай! — Он протянул девочке связку монет: — Держи, чумазая!

— Благодарствую, господин! Жить вам десять тысяч лет! — воскликнула девочка. — Прошу вас, возьмите черепаху, она ваша!

— Да на что она мне! — засмеялся Лу. — Пускай живет с вами.

— Но вы же ее купили, — упорствовала девочка.

— Считайте, что я оставил ее на ваше попечение, — заявил Лу и бросил детям еще связку медяков. — Вот вам, кормите ее и оберегайте.

— Господин, ваша милость выше Девяти Небес! — восторженно поклонилась девочка, а мальчик только помалкивал, блестя темными выразительными глазами.

— Итак, судьба черепахи решена, а ты расстался с кучей денег, — подвел итог Ян. — Брат, твоя благотворительность и легкомыслие тебя разорят.

— Аи, оставь свои нравоучения! — вспыхнул Лу. — Едем дальше.

— Нет, погоди, — поднял руку Ян. — Эй, детвора! Скажите-ка мне: издалека вы идете?

— Из соседней деревни, добрый господин.

— А не встречался ли вам на пути молодой монах?

— В оранжевых одеждах? — спросил мальчик.

— Да, в оранжевых одеждах, — нетерпеливо подтвердил Ян.

— Как же, мы его видели, он нас благословил, сказал мальчик.

Ян чуть не подпрыгнул в седле.

— И далеко он отсюда?

Дети переглянулись. Затем девочка сказала, прижимая к груди черепаху:

— Доедете до конца этого поля и увидите пруд, заросший лотосами. Этот монах там сидит на берегу и молится.

— Нет, он не молится, — возразил девочке мальчик. — Я видел, что он в воздухе чертит пальцем огненные знаки!

— Точно, — поправилась девочка. — Только не пальцем, а кистью, дурачок!

— Что? — нахмурился Ян. — Вы ничего не выдумываете?

— Истинная правда, господин! — испуганно заверили его дети.

— Лу! — воскликнул Ян. — Скорее туда! Я хочу посмотреть на этого монаха!

Он пришпорил коня и, не дожидаясь брата, помчался прямо по полю.

— Вот непоседа! — засмеялся Лу. — Да не скачи так!

— Удачи вам, господин! — крикнула девочка вслед всаднику.

Лу обернулся и махнул рукой:

— Береги черепаху!

Девочка и мальчик проводили взглядами умчавшихся красавцев, понемногу исчезавших в облаке пыли. А затем с ребятишками произошло удивительное превращение: девочка стала вполне взрослой красавицей в золотых одеждах и украшениях. На ногах у нее вместо туфель белели пушистые облачка, приподнимавшие ее над землей. А мальчик обратился в прекрасного юношу, чей ослепительный халат был перевязан алым поясом. Пучок кукурузных листьев в его руках стал роскошным веером, на котором как живые сверкали цветки сливы и персика. Черепаха тоже претерпела изменения — она стала огромных размеров, панцирь засиял золотом, а глаза — рубинами. Женщина села на золотую черепаху и спрятала в рукав своего халата медяки, полученные от красавца Лу.

— Он добр, — многозначительно сказала она своему спутнику.

— Зато легкомыслен, — ответил тот.

— Мужчины все легкомысленны, — парировала красавица.

— Даже я, милая Юй?

— Даже ты, дорогой Ань. Ведь это была твоя затея — встретить на дороге братьев-каллиграфов и направить их к нашей милой Фэйянь. Чего ты добиваешься? Нет, ты почему прячешь глаза, Небесный Чиновник?! Отвечай!

— Юй, разве не ты сама желала, чтобы у Фэйянь появились спутники и защитники?

— Хм, возможно... Возможно, один из братьев и годится ей в спутники, но второй... Он слишком высокомерен и самонадеян — такой ей совсем ни к чему.

— А я думаю, она сама разберется, — улыбнулся Небесный Чиновник Ань. — Я также думаю, что наша Фэйянь кого угодно лишит как высокомерия, так и самонадеянности.

Ань уселся на черепаху рядом со своей прекрасной спутницей. Черепаха взмыла в небо, грациозно взмахивая золотыми лапами, и скоро на небе можно было различить крохотную золотую точку — словно песчинку на голубом одеяле...

Меж тем Ян, а следом за ним и Лу домчались до заросшего лотосами пруда. Они спешились и действительно увидели молодого монаха в бледно-оранжевых одеждах. Только он не чертил в воздухе огненные знаки, а крепко спал, подложив себе под голову валик из камышовых листьев.

— Ха, — произнес шепотом Лу, — он еще совсем мальчишка, этот монах!

— Великий каллиграф, — сказал Ян с глубочайшим презрением. Он извлек из ножен меч и подошел к спящему монаху.

— Ты рехнулся, брат! — воскликнул Лу. — Опомнись!

— Я лишь разбужу этого выскочку, — успокоил Ян. Поднял меч... и очень удивился в следующий миг тому, что лежит на земле с нестерпимой болью во всем теле, а его меч взмыл в воздух и приземлился прямо в руку загадочного монаха, который уже не спал — стоял в боевой стойке и задумчиво переводил взгляд с поверженного Яна на опешившего Лу. Миг прошел, и Лу понял, что надо спасать положение.

— Почтеннейший монах! — воскликнул он, кланяясь. — Мой брат не хотел обидеть вас!

— Что угодно от меня вашему брату? — спросил монах хриплым неблагозвучным голосом. После чего по непонятной причине отбросил меч и прижал ладони к губам.

Ян поднялся и тоже поклонился.

— Достойный монах! — заговорил он, поневоле кривясь от боли в отбитой пояснице. — Меня зовут Ян Синь, а это мой младший брат Лу Синь. Мы каллиграфы из уезда Хандун. Позвольте узнать ваше благословенное имя.

— Я... — неуверенно начал монах. — Я ношу имя, данное мне при постриге. Называйте меня Цзы Юнь.

— Цзы Юнь?[23]— удивился Ян. — Такое имя не дается зря. Видно, вы, почтенный монах, несмотря на свой юный возраст, весьма искусны в каллиграфии?

— Мое недостоинство не позволяет мне говорить о том, что я хоть что-то умею в этой жизни, — сказал монах. — Прошу вас, скажите, чего ради вы побеспокоили меня, и ступайте с миром своей дорогой.

— О нет, уважаемый Цзы Юнь, вы не отделаетесь от нас так легко! — воскликнул Ян Синь. — Мы слыхали о вас чудесные вещи. Говорят, вы непревзойденный мастер каллиграфии, владеющий Высоким Стилем и секретами пяти Высших Иероглифов. Покажите же нам, смиренным, ваше искусство!

Монах печально (так показалось Лу, не отрывавшему взгляда от лица необычного юноши) поглядел на Яна.

— Зачем вам это нужно, господин?

— Я вызываю вас на соревнование в каллиграфии! — воскликнул Ян Синь вне себя от азарта. — Пусть небеса судят, кто из нас лучший мастер! И мой брат Лу...

— Нет-нет, — торопливо сказал Лу. — Я не приму участия в поединке.