Книга Ключи к полуночи - Дин Кунц

— А что известно о Британско-Континентальной страховой ассоциации?

— Еще одна фальшивка, — ответил Блейкеншип, — в Британии нет зарегистрированной или платящей налоги фирмы с таким названием.

— И даже если они как-то хитро избежали регистрации, никто не может уйти от налоговой инспекции.

— Точно.

— Но мы разговаривали с кем-то как раз из Британско-Континентальной компании в прошлую пятницу.

— Кто бы это ни был, вас обманули.

— А как насчет адреса на их бланке?

— О, он довольно реальный, — сказал Блейкеншип, — но, черт возьми, это не штаб-квартира большой корпорации. Наши британские коллеги говорят, что это всего лишь угрюмое трехэтажное здание нежилого фонда в Сохо.

— А нет ли там какого-нибудь отделения страховой компании?

— Нет. Правда, там есть дюжина других фирм. Например, услуги, связанные с наймом жилья. Это не особенно преуспевающая фирма, по крайней мере, внешне. Еще импортеры. Экспортеры. Письмоводители. Парочка неглупых букмекеров, обслуживающих самые дешевые заведения по соседству. Но никакой Британско-Континентальной.

— А телефонный номер?

— Он числится за одним из импортеров по этому адресу. Филдинг Атисон, ЛТД. Они работают с мебелью, одеждой, столовыми принадлежностями, ремесленными и ювелирными изделиями, в общем, всем тем, что производят в Южной Корее, на Тайване, в Индонезии, в Гонконге, Сингапуре и Таиланде.

— В прошлую пятницу мы говорили по этому номеру с неким мистером Филлипсом.

— Там нет никакого мистера Филлипса.

— Это они вам так сказали?

— Да.

— Здесь что-то нечисто.

— Хотелось бы, чтобы вы рассказали мне, что здесь нечисто, — сказал Блейкеншип. — И каким образом все это связано с делом Шелгрин? Я умираю от любопытства.

— Я бы предпочел, чтобы ты еще некоторое время поумирал от любопытства, — сказал Алекс. — Мне не нравится идея разговаривать слишком много о моих планах, по крайней мере, по этому телефону.

— Прослушивается?

— По-моему, здесь это нормальное положение дел.

— Может, тогда не стоит говорить вообще? — с беспокойством в голосе спросил Блейкеншип.

— Плевать, если они услышат, что ты расскажешь мне, — уверил его Алекс. — Ничего из этого для них не ново. А что еще у вас есть на эту Филдинг Атисон, ЛТД?

— Ну... это доходное дело, но не более того. Фактически, у них настолько перегружен штат, что это просто чудо, как им удается держаться на плаву.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Смотрите сами. Другие импортирующие компании их объема имеют десять-двенадцать служащих. В Филдинг Атисон их двадцать семь, большинство из них занимается сбытом. По-моему, у них просто не хватит работы, чтобы держать всех при деле.

— Итак, значит, импортирование — это вывеска, — сказал Алекс.

— Говоря словами наших британских коллег, "существует определенная вероятность, что служащие Филдинг Атисон заняты кроме импорта азиатских товаров и еще какой-то неафишируемой деятельностью".

— Вывеска для чего? Для кого?

— Если вы захотите это выяснить, — сказал Блейкеншип, — то это влетит нам в копеечку. И потом, такие дела не так уж быстро раскручиваются, если раскручиваются вообще. Могу поставить тысячу против одного, что люди, использующие Филдинг Атисон, серьезно нарушают не один или два закона. Придется много потрудиться. И потом, ставлю две тысячи против одного, они попытаются раздавить любого, кто сунется. Черт побери, они явно не хотят разглашать свои секреты. Они занимаются бизнесом уже четырнадцать лет, и никто еще не раскусил их. Вы хотите, чтобы я послал в Лондон телекс и приказал копнуть поглубже?

— Нет, — сказал Алекс, — не сейчас. Посмотрим, как будут развиваться события в ближайшие дня два здесь. Если понадобится подключить к этому делу англичан, я позвоню тебе.

— Как Уэйн? — спросил Блейкеншип.

— Лучше. Гораздо лучше.

— Как его нога?

— Оставили.

— Слава Богу.

— Да.

— Слушайте, может, вам выслать подкрепление?

— У меня все в порядке, — сказал Алекс.

— У меня сейчас как раз два хороших человека не задействованы.

— Если они приедут сюда, то станут очередными мишенями. Как Уэйн.

— А вы — мишень?

— Да. Но чем меньше, тем лучше.

— Небольшое прикрытие...

— Я не нуждаюсь в прикрытии.

— А вот Уэйну понадобилось.

— Он сам был прикрытием.

— Думаю, вам лучше знать.

— Все, что мне надо, — печально произнес Алекс, — это божественное руководство.

— Если я услышу голос, взывающий ко мне из неопалимой купины, я сразу же дам вам знать, что он говорит.

— Я бы это оценил, — сказал Алекс.

— Можете рассчитывать.

— А кроме смеха, при всем моем желании довести это дело до конца, я совсем не хочу идти напролом с целой армией. Мне бы хотелось найти ответы таким способом, чтобы не заполнять японские больницы моими служащими.

Глава 40

Пять часов, в понедельник днем. Приемная доктора Инамури. Алекс — в бежевом кресле. Джоанна — в таком же кресле рядом с ним. Доктор — напротив них в одном из бордовых кресел. За окнами начинает смеркаться. В комнате включен приглушенный свет. Пахнет лимоном.

"Выглядит почти как религиозный ритуал", — подумал Алекс.

— Танцующие бабочки.

Во время последней встречи с Оми Инамури Джоанна вспомнила точные формулировки трех постгипнотических внушений, которые были сделаны ей человеком с механической рукой. Первое — предполагало блокирование памяти — "Напряжение, опасение и расхождение начались" — с этим они уже справились. Второе внушение касалось опустошающих приступов клаустрофобии и паранойи, которыми она страдала, когда кто-либо начинал намеренно интересоваться ее прошлым. Инамури закончил лечение, которое Алекс начал несколько дней назад, терпеливо убеждая Джоанну, что слова герра Доктора больше не имеют силы над ней и что все ее страхи не имеют основания. И никогда не имели его. Неудивительно, что третьим указанием герра Доктора было то, что она никогда не покинет Японию. А если она попытается выбраться из этой страны, если она даже только взойдет на борт корабля или самолета, порт назначения которого находится за границами Японии, у нее сразу же начнется сильное головокружение, расстройство желудка и нарушение координации. Любая попытка выбраться из этого заключения предназначала ей конец в ужасе и истерии. Ее безликие хозяева изолировали ее всеми доступными способами: эмоционально, интеллектуально, психологически, хронологически, а теперь даже географически. Инамури освободил ее и от этого последнего ограничения.