Книга Другая правда. Том 2 - Александра Маринина

Звякнул сигнал сообщения. «Зайду?» – написал Миша Доценко. Настя быстро ответила: «Жду!» И уже через пару минут запереливался дверной звонок. Быстро встать с дивана не получилось, и она попросила Петра открыть дверь. Увидев ее хромающую и в халате, Миша выразительно округлил глаза.

– Картинка, однако! – протянул он и поцеловал Настю в щеку. – Ну что, прилетело тебе от Стасова? Он вне себя был, когда со мной разговаривал.

Потом повернулся к Петру, протянул руку:

– Михаил.

– Петр, – солидно ответил журналист, отвечая на рукопожатие.

– Чай будешь? – спросила Настя.

– Спасибо, нет. Я на секунду забежал, только поздороваться, познакомиться с Петром, глянуть, как вы тут, и вторые ключи взять. Ну и доложиться. По последним данным, Горевой и Щетинин вышли из здания вместе, о чем-то беседовали вполне дружески и так же дружески распрощались. Горевой с водителем и охранником сел в свою машину, Щетинин – в свою. Соглядатай двинулся вслед за Щетининым.

Ну да, примерно так она и ожидала. Алина никому не звонила, ждет, когда Виталий Владимирович явится к домашнему очагу. Сперва покормит, приласкает, а уж потом обрадует приятными известиями.

– Один человек у нас возле дома Горевого, второй едет за Щетининым и там останется, сколько потребуется. К третьему объекту я пока никого не отправлял, но если нужно…

– Не нужно, Мишенька. Третий объект нам интересен только вместе со Щетининым. Если Щетинин к нему поедет, то и человека за собой приведет. Будем экономить человеческие ресурсы. А ты, стало быть, нас пасешь?

– Не пасу, а охраняю, – поправил Доценко. – Ладно, Настюша, пойду я на свой пост, попозже еще разок зайду, хорошо? У вас отбой в котором часу?

– Да что ты, мы вообще вряд ли заснуть сможем сегодня, – засмеялась Настя. – Так что милости просим, в любое время ночи тебе поднесут чашку чаю и кусок еды.

– А я не за чаем приду.

– А за чем же? Неужто за водкой? – с деланым ужасом спросила она.

Михаил сделал страшное лицо и прошептал, растягивая слоги:

– По-пи-сать.

– Держи, – Настя протянула ему запасные ключи от квартиры. – Не потеряй.

Доценко ушел, и Настя снова легла на диван. За последние часы она думала в основном о писателе Климме и о бывшем уголовнике Щетинине. Надо надеяться, мозг отстроился от мыслей об Андрее Сокольникове, поэтому вполне можно вернуться к молодому человеку, двадцать лет назад явившемуся в милицию с повинной.

– Давайте вспоминать всё, что нам известно о Сокольникове, и добавлять к этому новую информацию, – сказала она Петру. – Вы что-нибудь записывали?

– Ну… Набросал кое-что, отрывочно. По памяти.

– Читайте вслух.

Она достала из лежащей на полу папки фотографию, которую распечатывала, чтобы показать социологу Ярошу, внимательно посмотрела на Сокольникова, стараясь запомнить его лицо и весь облик как можно лучше, закрыла глаза и попыталась сосредоточиться.

В детстве мальчик был сложным, легко выходил из себя, если что-то шло не так, как ему хочется, проявлял агрессию, пытался причинить физическую боль окружающим, насколько хватало его крошечных силенок. Даже за нож хватался. Извел семью до такой степени, что родители обратились к врачам.

Мать Сокольникова не поверила в диагноз детского психоневролога, она была твердо убеждена, что у ее сына не может быть умственной недостаточности. Смотрела сквозь пальцы на негативные проявления, такие, как вспыльчивость, агрессивность, недостаточное усердие в учебе, зато хвалила, не жалея эпитетов, за малейшие достижения, за проявления ума, сообразительности, хорошей памяти, умения гладко говорить. Решала множество проблем сына, в том числе с получением высшего образования, помогла уклониться от службы в армии. Резюме: женщина сделала все возможное и невозможное, чтобы вырастить до небес его самооценку и породить у Андрея ложную и очень опасную иллюзию. Он самый умный, он самый чудесный, у него получается всё то, что не получается у других, и он достоин всего самого лучшего. Он – человек высшей расы. Не зря же мама старается подсунуть ему самый сладкий кусочек, а сестру и вовсе не замечает, потому что дочь не достойна. Другое дело сыночек Андрюшенька! Ему и жилье отдельное, и машинка, пусть и не новая, а дочери – ничего, шиш с маслом. Потому что он достоин. Он лучший.

А далее – темы научного интереса в период учебы в вузе. Расовые теории. Все логично. Увлечение неонацизмом, участие в группировке.

С другой стороны – коммунальная квартира, соседи – существа низшей расы, примитивные, по мнению Сокольникова, неопрятные, малообразованные, трудятся на неквалифицированных работах. Не производят вовремя уборку в местах общего пользования. Не выносят мусор. Не поддерживают чистоту. Приводят гостей, шумят, мешают. Возможно, выпивают. Ребенка своего воспитывать не могут, как полагается, девчонка бегает, топает, всюду лезет, громко кричит, воду за собой в туалете не спускает.

И наступает момент, когда копившееся негодование на соседей, ненависть к ним выплескиваются через край. Такие существа не имеют права дышать одним воздухом с ним, Андреем Сокольниковым, представителем высшей расы. Да и дружок Дима Щетинин тут как тут… Интересно, что конкретно он мог сказать?

– Да грохнуть их всех – и все дела, – выдала Настя первую версию.

– А хочешь, я помогу тебе от них избавиться, – предложил свой вариант Петр.

Они еще несколько минут развлекались, прикидывая и словно пробуя на вкус разные реплики. Получилось увлекательно. Даже разыграли импровизированный диалог, который мог бы состояться между Сокольниковым и Щетининым, обсуждающими, как убить, где взять оружие, у кого можно заказать «стреляющую ручку», где спрятать тела.

– Эта «стреляющая ручка» – очень любопытный момент, показательный, – заметила Настя. – Я с самого начала о ней думала, все никак понять не могла, зачем? В девяностые по стране гуляло столько огнестрельного оружия – на любой вкус, купить – не проблема. Зачем ручка-то? Ненадежная, одноразовая, готовых нет, в отличие от пистолетов, нужно искать мастера, заказывать. Одна морока. И только потом, когда мы немножко глубже узнали характер Сокольникова, мне пришло в голову, что выбор такого странного оружия мог тоже быть проявлением «особости»: я не такой, как все, я лучше, выше, и у меня все будет иначе. Я избранный. В общем, какие-то соображения вокруг этого. Но возможно, мальчику просто захотелось поиграть в шпионов. Что-то вроде «вы тут ходите рядом со мной и даже не догадываетесь, какой я на самом деле, думаете, я такой же, как вы, а я – крутой Джеймс Бонд».

Резюме: договорились, ручку достали (в деле есть все материалы о том, где и при каких обстоятельствах она приобреталась). Правда, ручка-то только на один выстрел годится, а жертвами наметили троих. Подготовиться к совершению преступления как следует не успели, ситуация развернулась неожиданно, но именно тогда, когда Щетинин был дома у Сокольникова. Ну и понеслось… Сначала использовали ручку, выстрелив в голову женщине, после чего в ход пошли разводной ключ (мужчина) и электрический шнур (ребенок).