Книга Группи: Sex, drugs & rock’n’roll по-настоящему - Джонни Бирн

— И для чего тебе много места?

— Могу друзей подвозить, например.

— Тогда, может, подвезешь меня завтра вечером в «The Country Club»? — намекнула я.

— Тебя одну? — Он еще больше удивился.

— Да, меня одну.

— А где ты живешь?

— Ланкастер-Гейт, — ответила я.

— А где это?

Ничего себе! Он даже не знает, где находится Ланкастер-Гейт!

— Мимо Марбл-Арч по Бэйсуотер-роуд.

— Ну, Марбл-Арч я знаю, — оживился он.

— А ты сам где обитаешь?

— Мазвелл-Хилл, — ответил он.

Я не ошиблась: он из Северного Лондона.

— Ну так что, подбросишь меня? — продолжала я уговаривать. — А я тебя бесплатно проведу в «The Country Club», я знаю их менеджера.

— Ну еще бы, — с тоской откликнулся Норман. — Ты небось всех знаешь.

— Тоже мне заслуга — знакомство с менеджером, — отмахнулась я. — Во сколько ты за мной заедешь?

В конце концов я сама назначила время и даже нарисовала карту, как добраться до моего дома от Марбл-Арч.

— А зачем заезжать за тобой так рано? — спросил Норман.

— Тогда мы успеем как следует накуриться.

По лицу парня пробежала тень тревоги.

— Я не курю траву, — сразу предупредил он. — Только трипую иногда и ем колеса.

— А почему?

— Да я просто не могу, мне от курева становится плохо.

— Ничего страшного, у меня есть настойка, можешь попробовать, — сказала я ободряюще.

Как и ожидалось, Норман не слыхал про настойку, и пришлось ему объяснять. Заодно я рассказала, что врач, который выписывал мне рецепты на настойку, стал слишком подозрительным и отказывается мне помогать, поэтому пришлось перейти на тянучку с гашишем.

— А еще я недавно попробовала гашиш в сэндвичах с лососевым паштетом, — поделилась я. — Гашиш гораздо сильнее дает по голове, если сразу проглотить большую порцию, а не курить понемногу.

— Я погляжу, ты большой знаток, — заметил Норман. — Вот бы и мне разобраться. Все крутые ребята знают такие вещи.

— Ничего, — пообещала я, — завтра мы тебя подучим.

Потом Норман сказал, что ему пора возвращаться к друзьям, и исчез.

После его ухода Ленни ткнул меня в бок:

— Что это такое было?

— Я собираюсь его подцепить, — объяснила я.

— Разве он в твоем вкусе? — с сомнением протянул Ленни.

— У меня гибкие вкусы, — сказала я многозначительно.

— Допустим, но мазвеллский малолетка на «колесах», который катает тебя на «кортине»… Без такой радости можно и обойтись.

— Ты забыл, что он еще и не курит, — добавила я.

— Точно, — согласился Ленни, — даже не курит. Как вы вообще найдете общий язык, а?

Ленни считал, что курение травы спасет мир, и уверял, что марихуана — это целебное растение, а вовсе не наркотик.

— А еще его зовут Норман, — продолжала я.

— Вот уж точно одно к одному.

— Наверняка они с дружками устраивают драки со скинхедами у себя в Мазвелл-Хилле, ну и что с того? Зато ты видел, какое у него лицо? А глаза? Нет, я должна его закадрить, хоть ненадолго.

— Да уж, я тоже обратил внимание на лицо, — согласился Ленни. — Просто с ума сойти!

— А глаза? Ты его глаза видел? — спросила я. — Он тебе никого не напоминает?

— Да вроде нет, — поразмыслив, покачал головой Ленни.

— У него фиалковые глаза! Ни разу такого не встречала. Даже у парня, которого он мне напоминает, были не такие обалденные глаза.

— Ну и что? — возразил Ленни. — У нас в школе учился альбинос, у которого было по семь пальцев на каждой руке.

— Это-то ладно, но фиалковые глаза!

Глава 27

Когда Норман зарулил ко мне тем же вечером, я уже приготовила пузырек и ложку. Я надеялась, что его как следует вставит и он раздумает идти в «Country Club», потому что мне туда совершенно не хотелось. Норман оделся чистенько и опрятно; его шмотки выглядели дешевой имитацией вещей из бутиков подороже. Я заметила, что он очень худой, а мне это нравилось в парнях. В нормальном освещении его фиалковые глаза в обрамлении густых черных ресниц выглядели еще круче, просто не налюбоваться. Я пыталась заставить его принять настойку, но он уперся, ссылаясь на то, что ему будет плохо. Слегка теряя терпение, я проглотила немного сама, чтобы его успокоить.

— Меня унесет? — спросил Норман, начиная сомневаться.

— Если примешь достаточно, башку снесет напрочь, — ответила я и налила ему обычную дозу, столовую ложку.

Он проглотил настойку и закашлялся, страдальчески сморщившись.

— До чего мерзкий вкус, — пожаловался он.

— Ты привыкнешь, а дело того стоит, вот увидишь, — пообещала я.

Мы немного посидели. Норман, похоже, нервничал под моим пристальным взглядом и наконец, не выдержав, отвернулся, оглядывая обстановку комнаты.

— Что-то не так? — пробормотал он.

— Ну и тебя и глаза, — вздохнула я.

— А что с ними не так? — Парень переполошился не на шутку.

— Ты хоть знаешь, какие у тебя прекрасные глаза? Норман смущенно усмехнулся:

— Издеваешься.

Я без улыбки посмотрела ему в лицо:

— У тебя самые красивые глаза на свете.

— Что? — Он нервно хихикнул.

— А еще у тебя самое красивое лицо, — продолжала я. — Не говори глупостей.

— Нет, правда! — настаивала я, наслаждаясь его смущением. — Я в самом деле так думаю.

Он помолчал, а потом начал сворачивать самокрутку. — Это косяк? — с надеждой спросила я.

— Конечно нет, просто самокрутка.

— Из чего?

— Из обычного табака. Так можно неплохо сэкономить. Он прикурил и начал разглагольствовать о своей любимой музыке. Вскоре я заскучала и перебила его:

— А ты когда-нибудь слушал соул под кайфом?

— Я не бываю под кайфом.

— Что ж, через минуту будешь.

— Пока я ничего не чувствую.

— Скоро накроет, — заверила я.

Норман встал и начал поправлять перед зеркалом свои темные волосы.

— Прости, не было времени уложить их, — сказал он. Я ответила, что так даже лучше.

— Но классная укладка — это круто! — возразил он. — Взгляни на себя.

— Нет у меня никакой укладки, — раздраженно ответила я. — Кудри сами вьются. Пышные начесы давно вышли из моды.