Книга Вор и убийца - Сергей Куц

Я не мог забыть свои обязательства перед кардиналом Антуаном. Не позволит забыть расплата, что обязательно настигнет клятвопреступника.

Велдон закусил нижнюю губу. Ему-то ведом, что такое клятвенный крест. Долгие, мучительные мгновения он думал, согласиться ли с моим условием или велеть своим головорезам задушить еще одного. Но, право слово, это был бы не самый худший вариант в сравнении с обещаниями отца Франса. Как говорил имперец? То, что от вас останется, получит милостивую смерть.

– Хорошо, – решил инквизитор, – сначала мы идем в Запустение, потом – за Долгий хребет.

Я не ослышался? Он тоже собирается в Запустение? Впрочем, мне было все равно, куда намылился церковник. Я скажу то, что он хочет услышать, и это прозвучит искренне:

– Клянусь! Я сделаю все, чтобы реликвия попала в Ревентоль!

– И я клянусь! – это был уже Ричард Тейвил. – Я с вами до самого конца!

– Жаль, клятвенно креста у меня нет, – посетовал Велдон, но при этом удовлетворенно кивнул. На него тоже давили обстоятельства. Отец Томас скомандовал своим громилам, и те со знанием дела освободили меня и лейтенанта от оков.

– Следуем в капеллу святой Берты, – наставлял Велдон, пока Тейвил и я одевались. В свертке у двери нашлась одежда для двух монахов: домотканые штаны и рубаха, грубые ботинки и шерстяная ряса с красным крестом. – До вас еще долго никому не будет дела. Пятерых инквизиторов до завтрашнего утра тоже никто не посмеет остановить. Что касается, герцога Альбрехта, то он и не думал посылать меня сюда. Разумеется, рано или поздно мертвого отца Франса обнаружат. Тогда найдется, кому вспомнить о визите троицы инквизиторов, коих почему-то ушло больше. Но это случится не сегодня. Посему спокойно и чинно шествуем к капелле. Она недалеко от губернаторского дворца, и там я скажу, как поступим дальше, чтобы выбраться из города.

Я не возражал и вопросов не задавал. Тейвил также одевался без разговоров.

Скоро мы вышли из здания бастионного узилища. Все время, когда на пути встречались тюремные стражники, я подспудно ожидал окрика. Однако никто не смел тревожить сразу пятерых инквизиторов с самим отцом Томасом во главе. В отличие от остальных, Велдон нарочито шествовал без капюшона на голове. Его беспокоить – себе дороже. Похоже, это уяснили и огсбургцы, заполонившие бастион Бранда.

Вот и капелла святой Берты. Небольшая церковь при бастионе Бранда, невзрачное и старомодное строение. Проклятый пепел! Не думал я, что когда-нибудь буду гореть желанием скорее очутиться внутри маленькой церквушки!

Глава 18

Тайна капеллы святой Берты

Внутри капеллы пребывали двое.

– Отец Томас! – в дрожавшем возгласе очень немолодого инквизитора, что молился у каменного алтаря, отчетливо угадывалось облегчение. Он суетливо поднялся с колен и поспешил к Велдону, едва мы только зашли внутрь.

Второй церковник, весьма тучный, с большой лысиной, вероятно, дремал на кафедре за алтарем: три стула с мягким низом стояли у иконы святой великомученицы Берты, выполненной в полный рост. Мне показалось, что он растерянно уставился на нас, не в силах сообразить со сна, где он и что вокруг происходит.

Сзади с грохотом упал массивный деревянный брус. Один из головорезов отца Томаса уронил перекладину, которую собирался задвинуть в засов на входной двери капеллы. Громилы, как пить дать. Я не мог иначе воспринимать эту парочку в коричневых рясах: святых отцов Брендона и Джона.

– Отец Томас, – повторившись, снова заговорил пожилой церковник. Когда он приблизился, стали заметны глубокие старческие морщины на его лице. – Наконец-то вы здесь…

Старик осекся, взглянув на меня и Тейвила, и продолжил:

– Вижу, что все задуманное получилось.

– Отец Франс не появлялся, – произнес второй инквизитор, подходя ближе.

– Больше он здесь и не появится, – ответил Велдон. Он сказал в своей манере, железным тоном, и осенил себя знамением.

Толстый монах смиренно кивнул и чуть повернул голову на бок, ожидая от Велдона то ли указаний, то ли просто каких-то новых слов. Его мягкие пухлые щеки и лысина блестели от пота и, казалось, что отражают свет дюжины фонарей, щедро развешанных под потолком маленькой церкви.

Дневной свет сюда не попадал. Четыре продолговатых окна были закрыты наружными ставнями и дополнительно завешаны темными, почти черными, занавесями. Убранство капеллы отличалось скудностью. Сразу бросалась в глаза большая икона великомученицы за алтарем, слева от кафедры. Еще несколько икон поменьше были развешены на отштукатуренных известью стенах. Напротив входа висел покрытый лаком крест шести или семи футов в длину. Если не считать двери слева от Распятия и двух рядов скамеек для прихожан, более в капелле ничего не было. Великомученица Берта раздала все свое огромное купеческое состояние бедноте, и все храмы, ей посвященные, выделялись средь других нарочитым аскетизмом.

В капелле было хорошо натоплено, даже жарко. Я наслаждался теплом и с удовольствием вытянул ноги, усевшись на ближайшую к себе скамью. Велдон уничижительно смерил взглядом мою вольготную позу, однако ж ничего не сказал. Остальные инквизиторы тоже смотрели на меня с явным неодобрением. Кроме отцов Брендона и Джона. Они все же задвинули перекладину в засов и с ничего не выражающими мордами замерли по обе стороны от него.

Я не обращал внимания на церковников. Их шушуканье и косые взгляды меня не задевали. Для них я вор и пират, и каким бы добропорядочным сыном Матери Церкви не предстал в дальнейшем, преступником так и останусь. Тем более что я плохой сын Церкви. Ричард Тейвил, напротив, устроился на ближайшей к алтарю скамье, его губы шептали молитву.

– Все ли приготовлено?

– Да, отец Томас, – толстый инквизитор вытер платком потный лоб, – пойдемте. Я покажу.

Велдон и двое монахов, ожидавших нашего появления в капелле, скрылись за единственной дверью у алтаря. Громилы по-прежнему подпирали плечами стенку у входа в церковь. Нас, что ли, сторожат? Рясы смотрелись на них, что конская попона на собаке: также нелепо и чужеродно.

Скоро показалась голова старого инквизитора.

– Господа, – обратился он ко мне и Тейвилу, – прошу вас, сюда!

За дверью оказалась комната с гобеленами со сценами житий святых, несколькими пустыми светильниками, закупоренным бочонком с фонарным маслом и тремя раскрытыми сундуками. Два из них были забиты одеждой, а третий поменьше – оружием. Его тут на целую банду!

– Выбирайте, – молвил отец Томас. – Сейчас холодает, потому советую утеплиться. Оружие на вашей совести, но учтите, что уходить из города будем ночью.

– Ночью? – переспросил барон.

– Ночью, – непреклонно заявил Велдон и вместе с остальными монахами покинул комнату со снаряжением.

Да уж, с заходом солнца наступает не самое приятное время в Сумеречье. Я вспомнил ночь, проведенную на дороге к аббатству Маунт. Внутри все передернулось от страха и отвращения. Но ночью, значит ночью. Может быть, близость слуг двуединого Святого Духа избавит нас от встречи с нечистью.