Книга Секреты Российской дипломатии. От Громыко до Лаврова - Леонид Млечин

Джаба на завтрак

7 марта 1992 года самолет Ту-154 доставил Шеварднадзе в Тбилиси. Семь лет он провел вне Грузии. Он застал родину в бедственном положении. Страна была расколота на кланы и роды. Никто не работал. Власть в Тбилиси поделили несколько сильных людей, у них были собственные вооруженные формирования — самый убедительный аргумент в грузинской политической жизни. Эдуард Амвросиевич возглавил созданный после свержения Гамсахурдиа Госсовет, его заместителем стал Джаба Иоселиани. Тенгиз Сигуа возглавлял правительство, Тенгиз Китовани — Министерство обороны.

Шеварднадзе оказался в компании военных баронов, которых со временем обвинят в бандитизме. Они-то зачем призвали московского варяга? Не сумели договориться между собой, кто станет первым среди равных, и предпочли человека, у которого нет своей армии (следовательно, не опасен), но который придаст им респектабельности и сможет добиться для них мирового признания?

— Я думал, вот он приедет и нам поможет, — признавался Джаба Иоселиани в интервью российскому журналисту Павлу Григорьевичу Шеремету (убитому позже в Киеве), — используя свои большие связи. У него в друзьях были Рейган, Буш, Тэтчер, Шульц, Бейкер. Весь мир практически.

Интересно, каково было Эдуарду Амвросиевичу сидеть рядом с главой боевых отрядов «Мхедриони» («Всадники») Джабой Константиновичем Иоселиани, приговоренным судебной коллегией Ленинградского городского суда в 1956 году к двадцати пяти годам тюремного заключения за соучастие в групповом убийстве с ограблением? Впрочем, чем эта компания так уж принципиально хуже, скажем, его прежнего окружения по брежневскому политбюро? Там заседали некоторые люди, виновные в гибели значительно большего числа людей, чем Джаба Иоселиани.

— У меня в юности не было иной дороги: или тюрьма, или комсомол, — говорил Иоселиани. — Я в комсомол не мог вступить органически, я видел, что мои сверстники, вся шваль, все лезли в комсомол. Я так не мог, а больше дороги не было. Даже в монастырь нельзя было податься, потому что монастырей не было. А там — улица, романтика.

Джаба Иоселиани был незаурядным человеком. Вор, убийца — и при этом одаренный писатель, автор популярных романов, пьес, кандидат, а затем и доктор наук…

Эмиль Золя предупреждал молодых литераторов: литературный мир настолько омерзителен, что привыкнуть к нему можно только глотая каждое утро холодных жаб. Мир политики не менее омерзителен. Тот, кто хочет преуспеть в мире политики, должен обрести иммунитет в виде хорошей порции цинизма.

Опытный и умелый Шеварднадзе постепенно сконцентрировал всю власть в своих руках. Инстинкт самосохранения заставил грузин почти единодушно проголосовать за Шеварднадзе. В октябре 1992 года Шеварднадзе стал председателем парламента. Иного выбора у республики не было. Он покончил с войной в Южной Осетии. Но при этом совершил огромную ошибку — в августе 1992 года согласился с безумной идеей войсковой операции в Абхазии.

23 июля 1992 года Верховный Совет в Сухуми принял постановление «О прекращении действия конституции Абхазской АССР 1978 года». Это означало выход Абхазии из состава Грузии. 25 июля Госсовет Грузии аннулировал постановление и принял решение подавить сепаратистов.

Бежавший из Грузии бывший министр государственной безопасности генерал Игорь Пантелеймонович Георгадзе рассказывал журналистам, как началась война в Абхазии:

«В половине второго ночи раздается телефонный звонок. В трубке голос полупьяного дежурного из аппарата министра обороны Китовани:

— Министр срочно собирает всех на совещание.

И вот картина, которую я наблюдал в бывшем кабинете первого секретаря ЦК Компартии Грузии. Около сорока человек, каждый второй пьян, мат, неразбериха.

Китовани радостно приветствовал его:

— О, Игорек пришел. Давай, Игорек, собирай своих людей — сколько у тебя человек? Завтра идем в Абхазию».

Ко всему рассказанному бывшим генералом Георгадзе (о нем еще пойдет речь дальше) следует относиться с осторожностью, но, похоже, что анархистская атмосфера Тбилиси тех лет передана верно. Многие полагают, что абхазская операция была самодеятельностью того же Джабы Иоселиани и министра обороны Тенгиза Китовани, а Шеварднадзе, по существу, поставили перед совершившимся фактом.

Отчего же в таком случае Эдуард Амвросиевич не осудил своих коллег по Госсовету Грузии, не подал немедленно в отставку — или хотя бы не пригрозил отставкой? В 1990 году в сходной ситуации после кровопролития в Вильнюсе Шеварднадзе рекомендовал Горбачеву поступить именно так. У Шеварднадзе есть ответ. Его отставка ввергла бы Грузию в пучину куда более жестокой междоусобицы.

14 августа 1992 года Шеварднадзе приказал своим войскам «обезопасить жизненно важные транспортные артерии и ликвидировать гнезда терроризма» в Абхазии. Борьба с терроризмом служит удобным прикрытием для любой войсковой операции…

Шеварднадзе совершил непростительную для опытного политика ошибку, позволив ввести грузинские войска в Абхазию. Его действия стали ответом на решение Абхазии восстановить действие конституции 1925 года, что означало формальный выход из состава Грузии. Грузины боялись отделения Абхазии и решили ударить по сепаратистам раньше, чем абхазы укрепятся.

В тот момент абхазы составляли семнадцать процентов населения республики Абхазия. Численное превосходство грузин было очевидно. Но грузины проиграли и вынуждены были бежать из родных мест. Это была странная война: крохотная Абхазия победила большую Грузию. Грузины утверждают, что абхазам помогли российские военные, потому что Верховный Совет Абхазии дважды принимал решение просить Россию принять республику в свой состав. Абхазы уверяли, что они — часть России. Один из депутатов Верховного Совета республики говорил:

— Сколько бы русских поселенцев ни было на нашей земле, это нам не вредит, потому что мы не усматриваем в этом какую-то опасность для нашего этноса. Совершенно иное дело с грузинскими колонистами…

Кто конкретно помогал Абхазии, кто там реально воевал и кто дал оружие — на эти вопросы нет ответов и по сей день. Никто не хочет об этом рассказывать.

«14 августа 1992 года — одна из трагических страниц в нашей истории, — рассказывал журналистам первый президент Абхазии Владислав Григорьевич Ардзинба. — У Госсовета Грузии были танки, артиллерия, самолеты и вертолеты, у нас — всего лишь автоматы… Я поехал к российским пограничникам на «Маяк», там был независимый аппарат ВЧ-связи. В то время в Сочи, на даче «Бочаров ручей» отдыхал президент России Ельцин. Я звонил ему неоднократно, но он, к сожалению, стал недоступен. Грузинские войска были введены в Абхазию по согласованию с Ельциным… Грузины думали, что мы разбежимся, как зайцы, но не тут-то было… На первом этапе огромную роль сыграли добровольцы — наши братья с Северного Кавказа».

Конфедерация горных народов Кавказа, объединившая различные национальные движения, объявила о солидарности с Абхазией. Первыми туда пришли отряды кабардинцев, адыгейцев и чеченцев. Будущий террорист и убийца Шамиль Басаев командовал там батальоном. Тогдашний глава Федеральной службы контрразведки Сергей Вадимович Степашин много позже признал, что его коллеги (видимо, из военной разведки) заигрывали с Басаевым, который был нужен для общего дела.