Книга Грядущий Аттила. Прошлое, настоящее и будущее международного терроризма - Игорь Ефимов

До сих пор мусульманским фундаменталистам удалось захватить власть только в трёх странах: Иране, Судане и ненадолго — талибам — в Афганистане. Методы управления талибов — террор, тюрьма без суда, публичные казни, избиения на улице, разрушение памятников искусства — особенно ярко показали, в какой мере движение фундаменталистов пропитано "похотью господствования" и сладострастием убийства. Но те, кто помнит опыт гитлеризма, сталинизма, маоизма, красных кхмеров, не станут тешить себя иллюзией, будто эти методы не найдут сочувственного отклика в народной душе.

Если Осама Бин Ладен уйдёт со сцены, не успев исполнить роль нового Аттилы, индустриальный мир — естественно — вздохнёт с облегчением. Но это облегчение будет недолгим. Его яркая фигура, конечно, важна, она на века останется для мусульман символом борьбы, его именем будут клясться даже смертельные враги, идя на бой друг с другом. "Что вы думаете об Осаме Бин Ладене?", — спросила американская журналистка у директора медресе в Пакистане. "А что вы думаете об Аврааме Линкольне?", — ответил тот.72 Однако ещё важнее, долговеченее, опаснее: скрытая лава ненависти бетинцев, бурлящая под жёсткой коркой военных или королевских режимов. И нигде в сегодняшнем мире этот гул не нарастает так грозно, как в самой многочисленной арабской стране — Египте.

Глава II-4. ЕГИПТЯНЕ

Этим, действительно, есть чем гордиться. Пять тысяч лет истории! Ни евреи, ни греки, ни даже китайцы и индусы не могут тягаться с ними. Правители и завоеватели приходили и уходили, а страна, выросшая на плодородных наносах великой реки, всё стоит и стоит. У подножия пирамид скакали всадники Ашшурбанипала и Дария, маршировали гоплиты Александра Македонского и легионеры Цезаря, византийцы под знаком креста и арабы под зелёным знаменем Мухаммеда, турки Сулеймана Великолепного и французы Наполеона Бонапарта, катились танки Роммеля и пушки Монтгомери — но следов их не осталось на вековых камнях. Ислам не поощряет гордыню, поэтому египетский писатель Махфуз, принимая Нобелевскую премию в 1988 году, говорил не о превосходстве своего народа над другими, но о его уникальности.1 Уникальны — да, с этим не поспоришь.

Страна вступила — а скорее, рванулась! — на путь индустриализации ещё в первой половине 19-го века — раньше, чем Япония. Под руководством паши Али Мухаммеда "французские советники знакомили египтян с европейской технологией, с новыми методами обработки земли… Его внук, Измаил, получивший образование во Франции, заявил: "Моя страна больше не в Африке, она — в Европе". Он призвал тысячи иностранных специалистов — англичан, французов, итальянцев. Для них были построены целые кварталы в Каире и Александрии. Он не только активно поддерживал строительство Суэцкого канала, но создавал новые ирригационные системы, улучшал водоснабжение городов, сооружал мосты через Нил, учредил телеграфную и почтовую связь. Начали выходить газеты, появились писатели и драматурги, был выстроен прекрасный оперный театр".2

В какой же момент — из-за каких причин — страна вдруг начала буксовать, скрипеть, откатываться назад?

Сегодня — это государство с населением в 70 миллионов человек, обладающее немалыми запасами нефти и природного газа, изрядными месторождениями угля и алюминия. На главной реке построена Асуанская плотина, снабжающая электричеством весь юг страны. Суэцкий канал, имеющий огромное стратегическое и торговое значение, приносит постоянный доход в твёрдой валюте. Толпы туристов со всего конца мира рвались увидеть прославленные древности на берегах Нила. Казалось, нельзя было придумать — пожелать — создать — более благоприятные условия для полного экономического процветания.

Что же мы видим на самом деле?

СЕМЬДЕСЯТ КОРОВ ТОЩИХ

"Вот вышли из реки семь коров… худых видом и тощих плотью… и съели семь коров хороших видом и тучных…"

Бытие, 41:3–4 (Сон фараона)

Начать с того, что — как почти во всех странах Третьего мира — 50 % населения — дети моложе пятнадцати лет.3 Как и во всех арабских странах, прирост населения обгоняет рост дохода на душу населения в четыре раза.4 В конце 1990-х общенациональное производство оценивалось в 84 миллиарда долларов, что составит 1200 долларов на каждого египтянина. Однако средние экономические показатели не дают никакого представления о реальной жизни в стране, об огромной пропасти существующего неравенства. Исследование, проведённое Министерством планирования, показало, что "320 семей в стране имеют доход в полтора миллиона и выше, а на другом конце шкалы — четыре с половиной миллиона семей с доходом меньше 180 долларов… В Каире 100 тысяч частных автомобилей обслуживают 200 тысяч хорошо обеспеченных жителей; остальные три миллиона горожан должны обходиться автобусами, число которых — 1200… Член элиты не задумываясь истратит 150 тысяч долларов на свадьбу дочери в пятизвёздном отеле в Каире… А за рекой, в трущобах Ибамбы, люди теснятся по четверо в одной комнате, и по ночам стаи одичавших собак носятся по улицам…".5

На обширной территории Египта только 3 % земли считаются пригодными для обработки. 90 % плодородной почвы располагается в Дельте, остальная тянется узкой полоской вдоль берегов Нила и Средиземноморского побережья. Здесь благоприятные погодные условия и обилие воды позволяют крестьянами иногда снимать два урожая в год. Несмотря на это Египет не может обеспечить себя продовольствием: половину его страна ввозит из-за границы или получает в виде помощи. Например, США поставляет до 20 % пшеницы, потребляемой египтянами. Единственная культура, выращиваемая в достаточных количествах, это рис. Экспорт хлопка когда-то был важным источником дохода; сейчас он падает с каждым годом.6

Энергоснабжение базируется на тепло- и гидроэлектростанциях, на добыче нефти, газа, угля. Однако государственное регулирование цен, начатое социалистическими реформами Насера в 1950-е годы, приводит к серьёзному дисбалансу в этой сфере. Электричество, бензин, керосин отпускаются населению за четверть себестоимости. Международные финансовые организации, предоставляющие займы Египту, протестовали против такого перекоса, и правительство Садата (1970–1981) пыталось идти им навстречу. Но любые попытки заметно поднять цены вызывали уличные бунты. Особенно бурные беспорядки произошли в январе 1977 года. "Сотни тысяч возмущённых рабочих, студентов, обитателей трущоб, даже государственных чиновников высыпали на улицы Каира, громили, жгли и грабили магазины… Тысячи других поддерживали их криками с крыш… В толпе мелькали тюрбаны мулл, размахивавших Кораном… Мерседесы и другие импортные автомобили крушили бамбуковыми палками, железными трубами, мачете".7 И действительно: как может рядовой горожанин свести концы с концами, если его годовой счёт за энергоносители уже составляет четверть зарплаты государственного служащего?8

Промышленное производство состоит из трёх основных секторов. Треть приходится на пищевую промышленность — сахар, оливковое масло, консервы и т. п. Другая треть — текстильные фабрики, занятые в основном выпуском хлопковых тканей. Остальное включает в себя жилое и промышленное строительство, изготовление электроприборов, инструментов, лекарств, химических товаров, выплавка стали и алюминия.9 Машиностроение — как и в других арабских странах — отсутствует. Даже такая необходимая отрасль, как переработка нефти не справляется с домашними нуждами: страна, экспортирующая нефть, должна ввозить из-за границы нефтепродуктов на 150 миллионов долларов. Когда в 1979 году арабские страны "наказали" Египет за заключение мира с Израилем нефтяным бойкотом, на улицах городов выстроились длиннющие очереди: автомобилей — за бензином, и обывателей — за керосином.10