Книга Призраки Черного леса - Евгений Шалашов

Сам я ничего против ежей не имею. Наоборот, всегда забавляли фыркающие зверьки, сворачивающиеся и выставляющие иголки. Не осуждаю цыган – им так часто приходилось скрываться в лесах, голодать, что печеные или тушеные ежики стали для их народа тем же самым, чем для нас являются штрудели или сосиски. Если буду очень голодным, съем и ежа. Наверное, если поголодаю подольше, съем даже крысу. Но если есть выбор – слопать несчастного и очень вкусного ежика или наесться невкусной пшенной каши – выберу кашу.

– Молодец, девочка, хорошо приготовила, – похвалил старик лекарку.

Та зарделась, а Зарко вроде бы недовольно глянул на старика – не принято у цыган хвалить своих женщин, но в то же время было заметно, что похвала внучке ему приятна. А ведь любит он свою внучку, очень любит.

Посмотрев на косточки, лежащие около Томаса, я вспомнил о Шоршике:

– Папуша, ты кота не видела?

– Видела, – откликнулась девушка. – Он у могилы кого-то ловил.

– Мышкует, – сыто отозвался Томас.

Мышкует – хорошо. И коту развлечение, и нам забот меньше. Но я почему-то забеспокоился о коте. Вдруг заблудился? При мысли, что кот может заблудиться, стало смешно. Кошки, если нужно, не по одной сотне миль проходят, чтобы домой прийти. Но все равно надо сходить посмотреть – где он там? Не зря же брауни отправил ко мне своего любимца.

Кота искать не пришлось. Словно почуяв, что о нем говорят, Шорш вышел откуда-то из травы, таща в зубах что-то странное и большое, едва ли не с себя ростом. Хвостатику было тяжело, но он не позволял себе отдыхать. Остановившись в нескольких шагах от костра, Шоршик выпустил добычу из пасти, поставил на нее лапку и закричал пронзительно и противно, словно был не домашним любимцем, а диким котом.

Вначале мне показалось, что это птица, но, подойдя ближе, увидел, что кот притащил здоровущую серую крысу! Нет, я слышал, что бывают огромные крысы, но всегда относил это за счет буйного воображения или преувеличения.

Зарко поднял кошачью добычу за хвост, присвистнул:

– Фунта на три потянет!

Представив, каково тащить в зубах треть собственного веса, я поразился упорству Шоршика. А зачем он ее притащил? Показывал трудолюбие?

Я вспомнил историю, происшедшую в моем далеком детстве: однажды наша семья праздновала день рождения дядюшки Николя, которого обожали и дети, и взрослые. К старику выстроилась очередь, чтобы вручить подарки. Луиска, любимый кот дядюшки, долго присматривался к вазам из горного хрусталя, дорогому оружию, золотым украшениям и прочим, с его точки зрения, странным вещам, неодобрительно мотал хвостом. В конце концов кот куда-то убежал, а вернувшись, торжественно положил к ногам старика свежую мышь!

Улыбнувшись воспоминаниям детства, я перевел взгляд на обеспокоенного цыгана:

– О чем задумался? Думаешь, много таких в лесу?

– Крысюки по одному не ходят, – глубокомысленно изрек Зарко, раскручивая за хвост монстра и зашвыривая подальше. Обтерев руки о штаны, предположил: – Наверное, эти твари рыцаря и обглодали.

Я промолчал. Зачем проговаривать вслух очевидное? С крысами связываться не хотелось, но что теперь делать. Зато разрешилась моя загадка – почему останки рыцаря не были растащены по всему лесу.

Мы сегодня не стали обсуждать будущий поход, а легли спать. Нужно выспаться, завтра все и обсудим, на свежую голову.

Сегодняшней ночью плащ, брошенный на землю, казался твердым, а седло, подложенное под голову вместо подушки, – жестким. Захотелось вернуться, забраться в собственную постель, чтобы под боком уютно сопела Кэйт. Странное чувство. За двадцать с лишним лет странствий и войн легко расставался с мягкими постелями и прекрасными женщинами, меняя их на подстилку из елового лапника. Старею. Ну что же делать. Вечно молодым оставаться нельзя, да и не нужно. Меня мой возраст устраивает, молодую жену (ладно, пока еще невесту!) – тоже. Мне бы положено иметь дочку такого же возраста, что и Кэйт, искать ей хорошего жениха, а то и присматривать за внуками. Всю жизнь твердил, что муж и жена должны быть одного возраста, а что же теперь? А теперь стоит прикусить язычок и помалкивать. На сколько лет меня хватит, как мужчине, не знаю, но чего наперед загадывать?

Мысли неслись вскачь, прежде чем выстроиться в стройную систему. Думал, чем же я стану заниматься, вернувшись домой? Жить, как положено хозяину поместья, я не смогу, а читать книги и собирать оружие – этого мало. Что бы сказал мой университетский приятель и собутыльник Енот по этому поводу? Никакой умной фразы вспомнить не смог, зато пришла идея – куда можно потратить часть денег, а заодно и найти применение самому себе. А не основать ли мне университет, где будут преподавать семь свободных искусств?

Начал вспоминать эти самые искусства. Чему там учили? Кажется, на младшем факультете, как там его? – facultas artium, нас пичкали грамматикой, риторикой и логикой. По завершении тривиума я даже защищал магистерскую диссертацию. О чем она – я не помнил, зато прекрасно помнил, как после защиты мы вместе с пьяными профессорами гоняли университетских стражников, а наутро чудовищно болела голова.

Чему учили на старшем факультете, не помнил совсем. Даже не помню, на кого я учился – не то на доктора богословия, не то на доктора медицины. Всю учебу поглотил пьяный угар, загулы по женщинам, дуэли. Скорее всего, подался бы в вечные студенты – ваганты, кочевал бы из Лютеции в Верону, из Загреба в Ладогу и в конце концов замерз под забором или погиб в пьяной драке, если бы мои родственники не отправили меня в лагерь наемников на перевоспитание.

Впрочем, чему и как учат в университетах – это не существенно. Нанять толковых преподавателей – они их чему-нибудь да научат. Еще понадобится здание с учебными аудиториями, спальные корпуса с дортуарами для студиозо. Были бы деньги, а деньги у меня есть. Стану отцом-основателем, а куратором университета назначу благородную баронессу Выксберг. Кэйт – девушка умная, философские книги читает. Думаю, ей понравится роль патронессы будущих бакалавров и докторов. Вдруг да вылупится из ученого гнезда новый Спидекур! И опять-таки – барышня она рассудительная, не расточительная и талеры зря не потратит.

Я уже домечтался до мраморного бюста основателю университета, установленного перед главным корпусом, или хотя бы до медной мемориальной доски на фасаде, как понял, что на поляне опять появились непрошеные гости. И даже заранее знал, кто они. Или все-таки – что?

Мне бы закрыть глаза да прикинуться спящим, может, и пронесло бы. Но любопытство пересилило здравый смысл, и я уставился на обоз.

Все было как в прошлый раз – призрачные кони тянули призрачные фургоны, а переливающиеся в свете луны слуги разжигали холодные костры. Были и новые действующие лица – среди охранников в старинных чешуйчатых доспехах появились фигуры в кирасах, коих я насчитал ровно шесть…

Хозяин обоза опять за что-то распекал своих слуг. Закончив, обвел взглядом поляну и неожиданно остановил свой взор на мне.