Книга Разноцветные педали - Елена Нестерина

Ведь разве Арина подумала о других? Ладно родственники, хрен с ними! А как будут жить эти бедные мальчики – с такими-то отчествами! А один из них ещё и Мамука. Как будто девочка... Спросят у этого Мамуки: «Мамука, а кто твой папука?» Ну что он ответит? Что вот она, Арина Леонидовна Балованцева – и мамука моя, и папука. Хорошо хоть, что не дедука и бабука. И не весь мир... Выходит, Арина настолько презирает мужчин, что лишает их даже права существования в документах своих детей!

Валера пытался вспомнить, говорил ли при нём когда-нибудь Серёжа Балованцев слово «папа»? Долго напрягался, но так и не вспомнил вообще ничего из того, что мальчик говорил. А ведь порой достаточно внятно у него выходило, у мальчика. Всё, нет! Бросил Валера это бессмысленное занятие.

Ну и Арина... Кто бы ей мозги вправил? В воображении Валеры замелькали сочные картинки вариантов вправления мозгов Арине Балованцевой. Конечно, все они были совершенно нереальны, но Валера заволновался.

И дико расстроился. Шок сменился тоской. Образ прекрасной Арины мерк и рушился. Всё – понять Арину совершенно невозможно, нечего даже и пытаться!

* * *

Водка по жаре давала предсказуемо ошеломительный результат, что Валере и требовалось. Он проснулся непонятно во сколько времени неясно какого числа.

Долго приходил в себя, долго вытаскивал из сознания какое-то очень важное решение, принятое им. Вытащил. Всё вспомнил.

Умотало его это безумие. Укатало. Слишком много потрясений случилось за последнее время. И все они были связаны с кошмарной Ариной дурой этой Леонидовной.

В отпуск. Валера отпросился в отпуск. Он не стал даже заходить к ней домой, хотя Арина приглашала. Позвонил просто, та дала разрешение. Сказала в своей дурной манере: отдыхай. Как вернёшься, так и возвращайся. Хочешь, выпишем отпускные, чтобы было, на что гулять. Хочешь – так отправляйся. А в день зарплаты приходи за деньгами – у нас всё по-простому. Доброжелательный весёлый голос. Она жила себе спокойненько и не понимала, что делает.

Валера чудом не нахамил. Просто чудом. А хотел...

И пришёл в бухгалтерию за отпускными.

Пока шёл по клубу, увидел Мартына, Рындина, Антошку, Шибая и Горобца. Все были веселы и беззаботны.

Посмотрел на них Валера и подумал: да, наверняка Ариной выбраны для её детей специальные одноразовые отцы с интересующим её набором качеств. Вот и всё. И никто из вас, ребятки, к этим детям отношения не имеет! Тут же пришла мысль: а чем плохи их внешние и внутренние качества? Например, того же Вити? Ладно, Быков не красавец и похож на Шрека, Антошка алкаш, Мартын слишком чёрно-демонический, но Витя, Витя-то? Он же идеальный – на зависть миллионам! Его как эталон брутальности можно в музее выставлять – не говоря уже о том, какой он умный, верный, профессиональный и так далее...

Валера даже подумал, что, может, он попросту сам в Витю влюбился? Отмёл эту мысль. Завидует ему в такой скрытой форме? Вряд ли. Ревнует? Нет. Просто объективен...

И понял – привязываться Балованцева не хочет, привязываться! Валера поймал себя на мысли, что такие категории, как «любит – не любит», он вообще не рассматривает. Да и Арина, наверное, тоже.

«Расслабьтесь, ребята», – так хотелось крикнуть Валере Арининым друзьям-поклонникам.

Но он не стал кричать.

Сил его больше не было бурлить с ними со всеми в очаге безумия...

Валера собрал вещи и улетел на Кавказ.

* * *

Его не было на работе уже полтора месяца. Ха!..

Море, пляж и женщины утомили Валеру уже на вторую неделю. Он прекратил не только знакомиться, но даже здороваться со всеми, кто был младше пятидесяти лет. Курортные женщины оказались одинаковы. Не все, но большинство познакомившихся с ним изображало, что ищет только развлечений и удовольствий, на деле же дамочки быстренько съезжали на разведывание Валериных матримониальных планов. Это было так безыскусно, что Валере то и дело вспоминалась Лиля – у неё-то получалось гораздо лучше. Правда, результат был один. Валера не поддавался. Ни тогда, ни сейчас.

Он пробовал знакомиться с настоящими искательницами сексуальных приключений – вот им честно замуж было не надо. Но это оказывалось ещё менее эффективным – Валера брезговал их доступной физиологией, невольно вспоминал искательниц семейного счастья. Их физиологии он доверял больше: ведь девушки были нужны самим себе здоровыми и функциональными. Опять же – потому, что на счастливую семейную жизнь рассчитывали.

Но быстро, быстро взбесили и те, и другие.

Так что, купив билет на поезд, Валера покинул берега Чёрного моря и отправился смотреть море Белое. По дороге он с удовольствием изучал жизнь за окном вагона – что там, как? Хотелось видеть, как меняется природа от юга к северу. Может, это внесло бы какое-нибудь познавательное разнообразие или удивительное веселье в его жизнь. Не-а. Города как города, тундра как тундра.

Море тоже оказалось как море, и делать на нём – точно так же, как и на Чёрном, – одинокому и безмысленному Валере было нечего.

Да – раньше он вообще как-то спокойно жил без мыслей, но в последний год они стали его непременным занятием. Главным после работы и сна. Он наблюдал и думал. Думал и наблюдал. За Ариной наблюдал. И думал в основном о ней тоже.

Да тьфу на неё.

Тьфу!

* * *

Оказалось, что денег у Валеры очень даже много – заработал и сам не заметил, поэтому с Белого моря он отправился в Питер. Там погрузился на паром и отправился туда, куда он идёт. Швеция – Финляндия – Норвегия – или другая их последовательность. Или другие страны. Или вообще никакие – только море. Валера не уточнил. Да ему было и не принципиально.

В двухместной каюте с вечно отсутствующим юным тусовщиком оказалось прекрасно. Валера спал, ел, смотрел на воду. Не всегда даже выходил на берег в составе экскурсионной группы. Толпу туристов он просто не выносил. Люди в виде задорной развлекающейся массы ему ещё в клубе осточертели. Так что за едой он прибегал самый-самый первый, быстро питался и возвращался в каюту или к леерам.

Валера отчётливо понимал: ему было скучно. Скучно без одного человека. Без Арины, естественно.

Он не хотел себе врать – но уже в самолёте, летящем на кавказский курорт, понял, что будет скучать. Что уже скучал. Умение создавать смыслы – великое умение. С Ариной у всех, её окружающих, смыслы жизни и всего остального, что в этой жизни есть, появлялись.

Так что и сейчас, бродя после ненужной и бессмысленной, хоть и первой его заграничной поездки, по улицам родного города, Валера всеми силами заворачивал свой ход – если вдруг ноги устремлялись в сторону «Разноцветных педалей». Подсознание хотело к Арине – за смыслом и за радостью. А сознание – оно старалось хотеть свободы и всего самого нормального.

Ну а что: разве это не нормально – общаться с женщиной, которая тебе нравится? Как может, так и нравится. Да. А что гонит она неподвластный пониманию бред – так тем лучше! Вот такая она, значит, загадочная. А кто отцы её детей – да какая разница. Может, она готовит их для усыновления самым качественным отцом всех времён и народов! Документы и переделать можно, когда появится необходимость. Воробьи новыми перьями обрастут, в симуляторах ощущений когда-нибудь отпадёт необходимость. Жизнь меняется; всё течёт, всё извивается.