Книга Девять жизней кошки. Мифы и легенды - М. Олдфилд Гоувей

С большой долей вероятности мы можем сравнить индийский способ позвать кошку: «Фис, Фис» (рыба, рыба). «Пусс» — это слово, подразумевающее лесть. «Фис» говорит о том, что кошке готово приношение. Оба слова просто переполнены запахами приношений этому священному животному. Но третья идея менее уважительна и предполагает, что «Пусс» происходит от подражания звукам, которые кошка делает при сплевывании. Это, вероятно, умаляет тот факт, что во времена Шекспира «Пусс» было распространенной кличкой зайцев или кроликов, и было интересно, не называли ли этим кошачьим именем грызунов и не было ли оно заимствовано из какого-то независимого источника.

Староанглийская кличка кота звучала как Гиб, или Гиб-кэт, и она используется в Северной Англии и Шотландии до последнего времени и даже теперь еще не совсем забыта. Это имя, как кажется, особенно часто использовалось для старых котов, грустных и меланхоличных. Так, у Шекспира Фальстаф восклицает: «Я сегодня грущу, как кот» («Генрих IV», акт I, сцена II). Свет на важность этой фразы бросает Феннелл, который в своем труде «Естественная история четвероногих», написанном в 1843 году, говорит: «Большинство последних (котов) держат кастрированными, и в таком состоянии, всегда сопровождаемом рассеянным и меланхоличным видом, их зовут Гилбертами или Гиб-котами».

Бесхитростная грусть этих котов привела к тому, что их стали связывать с колдовством, и Марстон описывает «ведьму, чьи глаза содержат яд, которая только что была старухой-колдуньей, а теперь превратилась в Гиб-кота» («Фавн», IV).

Это имя было известным сокращением от имени Гилберт, и оно имеет старонемецкое происхождение. Сначала его использовали как обычное имя для отдельного кота, как, например, в современном английском «Том», но в конце концов оно превратилось в обозначение родового признака. Пример первоначального использования этого имени можно найти у Пуля, говорящего: «Скорее Гиб, наш кот, сможет полизать ей ухо» («Эдуард I»),

Предполагается, что имя Тиберт, кличка кота в «Рейнарде-Лисе», может быть старофранцузским эквивалентом имени Гилберт. Вариант имени Тибальт, форма от Теобальд, как и Гилберт, было также популярным именем для кота. Чосер в «Романе о Розе» переводит «Thibert le Cas» как «Гиб, наш кот» (I. 6204). Тибальта в «Ромео и Джульетте» называют «королем котов», «кошачьим царем».

Тем не менее возможно предположить, что имя Тиб является кличкой кошки, а не кота и соотносится с кличкой Гиб (кот). С другой стороны, название полосатого черно-белого кота (по-английски Tabby) произошло от названия пестрого шелка, привозимого из Эль-Таббиана, рядом с Багдадом, но само слово приобрело женский род, чтобы отличить кошку от кота, которого часто называют Томом.

Интерпретация нескольких других кошачьих имен, выдвинутая Губернатисом, отражает несколько иной взгляд на саму кошку. Например, санскритское слово Нахтакарин — эпитет, относящийся и к кошке, и к вору. Ученый отмечает, что, если муравьи, мыши, моль и змеи «предпочитают оставаться незамеченными и держат в тайне свое местопребывание, мангуста, ласка и кошка обычно покидают свои тайные убежища и охотятся на всех, кто прячется, вынося из тайных мест все, что способны там добыть. Они как воры, так и охотники на воров». Он также добавляет, что на санскрите слово Nakulus («Накулус») означает мангусту, которая имеет много общего с кошкой, так как тоже охотится на мышей, скорпионов и змей. Оно состоит, по его мнению, из корня пас, nak=necare, то есть слово naculus должно означать «губитель ночных мышей», как часто называют и кошку. Он добавляет, что мышь (mush, mushas или mushakas (на санскрите mush означает «воровать») — это «вор», «грабитель» и часто связывается с крысой. Mouser, как и nakulus, — «губитель мышей». Итак, мы видим, что необычная, парадоксальная природа кошки вновь заключает ее в замкнутый круг. Она не только вор, приходящий ночью, под покровом темноты, она еще и Губитель воров, представитель солярного и лунарного ока божества, перед которым «все обнажено», разоблачающий и обличающий абсолютную и полную правду, лишая себя любой возможности скрыться, и неизбежно становящийся врагом всех, кто таится в ночи. Совет Фило — консультироваться с «зеркалом имен», выясняя скрытое значение — ключ, открывающий многие двери.

Глава 35

Легенды острова Мэн

Происхождение породы бесхвостых кошек (манксов), населяющих остров Мэн, — тайна, которая никогда не получит сколько-нибудь удовлетворительного объяснения. Но легенда постоянно связывает появление манксов на этом острове, ставшем им домом, с кораблекрушением. По одному из существующих мнений, эта порода появилась благодаря испанской морской Армаде и стала размножаться после того, как несколько кошек спаслись после крушения двух кораблей, разбившихся около порта Эрин. Старейшая газета острова Мэн утверждает, что в 1808 году «корабль из восточного графства потерпел крушение на мысе Джарби, и до берега доплыли бесхвостые кошки». Еще одна традиционная точка зрения, сохранившаяся благодаря преподобному В.Б. Кларку, заключается в том, что между замком Рашн и Калф потерпел крушение прибалтийский корабль. Именно ему остров Мэн и обязан появлением там кошек. Как только судно приблизилось к берегу, две или три бесхвостые кошки спрыгнули с борта и были подобраны потерпевшими кораблекрушение и были первыми представителями семейства кошачьих, увидевших остров Мэн. Все эти легенды появились совсем недавно и только подтверждают, что происхождение этой породы неизвестно и имеет зарубежный источник.

Ученый-исследователь Август Пави считал, что с манксами имеют родство аннамитские кошки. Последние очень грациозны, небольшого размера, у них желтые глаза и от природы короткий хвост. Их ввезли в Бирму во время оккупации и, может быть, привезли в Восточную Индию из Британии английские торговые экспедиции в XVIII веке. Сиамские и малайские кошки также могут быть предками манксов.

Кошки Малайского архипелага отличаются особыми загнутыми, шишкообразными, булавовидными и по-иному деформированными хвостами. Причина этой деформации неизвестна, но она сохраняется уже довольно длительный период времени, впервые о ней упомянул еще в 1783 году Вильям Марсден, покойный секретарь президента и совета Суматры, который в своей «Истории Суматры» писал: «Все их хвосты несовершенны и загнуты на конце».

В народной легенде говорится, что некая принцесса купалась в озере в пределах дворца, повесив свое кольцо на хвост, тогда еще прямой, своей любимой кошке. Увы, кошка махнула хвостом, и кольцо соскользнуло в воду. В следующий раз принцесса завязала кошачий хвост в узел, и кольцо осталось на месте, и с тех пор кошки в этих местах имеют загнутые хвосты.

Очень трудно для путешественника отличить естественные и искусственно загнутые хвосты. Мистер Фрейзер сообщает нам, что все кошки на архипелаге Бисмарка к северу от Новой Гвинеи ходят с короткими хвостами. Но за этот хвостовой недостаток отвечает не природа. Местное население считает кошек деликатесом, и не слишком щепетильные из них иногда соблазняются и ловят кошку своих соседей, когда нуждаются в еде. Это искушение уменьшают, укорачивая хвост кошки и пряча его. Если после этой операции кошку крадут и съедают, владелец может отомстить за преступление, поджигая оставшийся кусочек и приговаривая соответствующее заклинание. Таким образом можно вызвать у злоумышленника болезнь, поэтому никто не отваживается ловить кошек с коротким хвостом.