Книга Обыкновенный волшебник - Татьяна Веденская

– Но тогда что мы можем сделать?

– Мы? Насколько я понял, в этом вопросе нет никаких «мы». Мне не победить. Нет, если ты не будешь со мной, – бросил он мне и скрылся в ванной комнате. Несколько минут я сидела на кровати, прислушиваясь к звукам льющейся воды, а затем встала, сбросила простыню и пошла за ним. Он стоял под горячими струями воды без движения, закрыв глаза, и невозможно было сказать, слышал ли он мои шаги. Я открыла стеклянную перегородку, шагнула внутрь и, повернувшись, обняла его и провела ладонью по его груди.

– Я с тобой, – прошептала я, поднимаясь на цыпочках, чтобы дотянуться до его лица.

– Ты уверена?

– Ни на секунду. Но это не важно. – Я смотрела на то, как загораются его глаза, как его лицо приближается к моему, а его губы накрывают мои. Я подумала о том, что если шоу для нас вдруг внезапно закончится, это будет означать одно – Ярослав будет только моим. Не могла сказать, что сильно возражала бы против этого. Однако, с другой стороны, какие-то чувства – наверное, те самые мои пресловутые вредность и любопытство – не позволяли мне этого по-настоящему хотеть. Теперь, когда я знала цену каждому слову, каждому откровению, звучащему из уст «экстрасенсов», тот же самый бесенок, что прыгал в глазах самого Страхова, поселился и во мне. Перехитрить этих мошенников, побить на их же поле их же оружием – это был вызов, это была заманчивая перспектива. Ради этого стоило рисковать.

Глава 18

Съемки шли каждые три-четыре дня, причем зачастую они длились с утра до ночи, а то и с утра и до утра. Весь наш график полетел к чертям собачьим, и Игорь мой Борисович просто рвал и метал, так как дозваться меня не мог порой по нескольку дней. Я чувствовала себя загнанной лошадью, пытаясь успевать все и сразу. Статьи и заметки – в «Новую Первую», сопровождать Ярослава на съемках и проводить то, что мы с ним аккуратно называли «исследование», что на деле являлось сбором и анализом компромата на наших конкурирующих экстрасенсов и команду редакторов и администраторов. «Исследование» показало то, о чем мне с такой уверенностью говорил Страхов. В самом сердце своем, за десятью дверями и ста замками, это шоу было гнилым, как дохлый енот.

К примеру, эсэмэс-голосование действительно просто не могло ничего значить, ибо программы, выходящие в эфир сразу «после», фактически уже были полностью отсняты за несколько дней «до». Таким образом, ко времени начала голосования выбывшие на искомой неделе уже были не только выбраны, но и отсеяны в полном соответствии с еще даже не начавшимся голосованием, а финальные кадры программы были уже смонтированы. Голосование уже ничего не могло изменить, а решение принимали так называемые судьи, коих у нас было пять человек. Наша прекрасноликая ведущая Лера Набокова – раз, один из редакторов – два, двое так называемых ученых – три и четыре, а пятая фигура менялась от шоу к шоу, в основном это был кто-то из приглашенных гостей. Самое веселое заключалось в том, как обстояло дело с так называемыми учеными.

Оба они – достойные люди, уважаемые научные мужи, убеленные сединами и даже меня ввергнувшие в глубокий ступор своим благородным и вызывающим доверие видом. Оба ученых относились к вывертам экстрасенсов с крайней степенью скептицизма, чем еще больше подкупали зрителя, да и меня, признаюсь, тоже.

– Это тоже часть игры. Шоу должно выглядеть достоверно. Значит, там просто необходимы неверующие, понимаешь? – пытался объяснить мне Страхов. – Гляди глубже.

– Но, может быть, они и есть – истинные неверующие? Раз они нужны по роли.

– Только не это. Ничего истинного, иначе они бы не стали закрывать глаза на все это. На дубли, на нарушения в голосованиях, на монтаж. На все! – Ярослав протянул мне свой планшет, и я увидела, что на экран уже выведена биография одного из наших ученых. Я прочитала ее. Профессор, академик, доктор наук, диссертация, ученики, открытия. Бла-бла-бла, но все очень и очень солидно. Гляди глубже, Василиса. Я перескочила по ссылке. Академик РААН. Что-то в этом было не так. Что-то насторожило меня. Я почему-то помню, что это должно писаться как РАН. Или, в крайнем случае, РАМН. Что-то в этом духе. Я снова вбила запрос в строку поиска. РААН. Интересно.

– А ты не знаешь, что это такое – Российская Академия Альтернативных Наук? – спросила я Страхова.

– Бинго! Отличный вопрос. Что это такое – никто не знает. Потому что альтернативных наук, моя дорогая, вовсе никаких нет. Есть наука – а есть шарлатаны. Наши дорогие судьи – ученые липовые. Уверен, что и второй наш дорогой ученый тоже окажется таким же «ученым» с диссертацией по исследованию приземления инопланетян на Луне. Важно не это. А то, что именно они делают на нашем шоу. И я могу дать тебе кое-какой ответ на этот вопрос, – Ярослав повернул ко мне экран ноутбука. – Видела когда-нибудь рекламу эзотерического центра «Новая сила»? Наши дорогие ученые там – учредители. А большая часть экстрасенсов, которые вылетят из шоу, потом будут работать именно там и на них. Не удивлюсь, если эти самые «ученые» самым серьезным образом вложились в шоу. Я имею в виду, деньгами. Они же фактически работают на свое будущее.

– Ого! – я пролистала рекламу центра. – Да тут полно выпускников нашего шоу.

– Это бизнес, Василиса Премудрая. И они контролируют его, – закончил Страхов, хлопнув крышкой своего ноутбука.

«Исследование» показало многое, а уж о том, как устроители используют самые разные технологии обмана, можно было бы написать не то что статью, а целый доклад (в свое время я обязательно собираюсь сделать это). Но цель нашего исследования была совсем в другом. В конце концов, мы же не собирались показывать гнилое дно этого шоу ошеломленному взору российской общественности. Потенциальная публика сама позволила распуститься этому бутону шарлатанства на богатой почве собственной безграмотности и дремучести, не нам было пропалывать эту грядку. План был другой: победить в этом бардаке и написать разоблачительную статью.

С каждой съемкой, с каждым пройденным этапом росла популярность целителя Страхова. В этом можно было и не сомневаться, это было понятно с самого начала. Молодой, красивый волшебник с атлетичной фигурой и харизматичной манерой держать себя не мог не понравиться огромной, преимущественно женской аудитории. Однако предполагать – это одно, а знать, видеть своими собственными глазами – совершенно другое. Голосования, пусть и запоздалые, показывали эту тенденцию, а раздражение организаторов шоу, растущее с каждым днем по отношению к невероятно и ненормально правильным ответам Страхова, только лишний раз подтверждало это.

Откуда нам было известно это все? Реакция редакторов и руководства шоу? То, как и что происходило с другими экстрасенсами? И как, в конце концов, генерировались и откуда брались правильные ответы целителя Страхова?

– Ну же, Василиса? Ты же умная девочка. Как это делают другие экстрасенсы?

– Им сливают информацию, – кивнула я. – Но тогда получается, что и тебе сливают информацию, да?

– Умница дочка, – рассмеялся Страхов и на следующей съемке предложил мне быть очень, очень внимательной. Я постаралась выполнить эту рекомендацию, хоть это и не было легко, ибо следующая съемка проходила в каком-то лесу в Подмосковье, куда мы сначала долго ехали тремя автобусами, потом отбивались от комаров, которые стойко держались в этих лесах из-за непроходимых болот. Само испытание заключалось в глупых поисках какого-то лесного духа – одно из тех заданий, в который победить или проиграть объективно невозможно, ибо вся история придумана редакцией, и правильного ответа просто не существует. Таких заданий у нас тоже случалось немало. Искать людей, угадывать предметы и читать мысли на расстоянии – все это было очевидно невыполнимым для мнимых экстрасенсов, и они все «лажали» по-страшному. Позорить экстрасенсов не входило в задачи шоу, зато в заданиях так называемого «общего» типа каждый из них мог показать себя во всей красе. Каждый экстрасенс приходил на затерянную дорожку в лесу, совершал какие-то, одному ему ведомые магические ритуалы, а затем изощренное подсознание каждого конкурсанта порождало историю, достойную пера писателя. И даже тогда, когда история явно не совпадала с версией редакции, оставалось маленькое место для сомнения: а вдруг на самом деле редакторы тоже не все знают? Таинственная и высокоэффективная чушь!