Книга Девичья башня - Самид Агаев

– Что бы это значило? – шепотом спросил Егор.

– Наверное, это чауши, – так же шепотом ответил Али, – служба внутренней охраны, мы в комнате отдыха.

– Наверное, – согласился Егор. – Однако одежды здесь больше, чем людей. Видимо, в этой одежде они несут службу, а затем ее снимают.

Произнеся эти слова, Егор стал копаться в ворохе одежды, приложив к себе один мундир, второй. Затем сбросил свою одежду и стал облачаться в одежду гвардейцев.

– Ты что делаешь? – шепотом спросил Али.

– Переодевайся, нет времени на объяснения.

Али, недолго думая, последовал его примеру, и оказалось вовремя. Так как за дверью послышались голоса.

– Ложись, – скомандовал Егор, и сам бросился на лежанку.

Когда дверь открылась, они оба ничем не отличались от спящих чаушей. Вошедших оказалось двое человек. Это были, вероятно, сменившиеся с постов караульные. Слышно было, как они бряцают оружием, раздеваются и ложатся. Егор не утерпел и открыл глаза, чтобы встретиться с усталым и равнодушным взглядом чауша.

– Новенькие, что ли? – спросил тот, зевая.

Егор что-то буркнул невнятное.

– Я так и подумал, – ответил чауш и мгновенно заснул.

Через некоторое время, Али услышал богатырский храп Егорки. Этот звук он мог различить из тысячи. Некоторое время он думал, пытаясь найти выход из создавшегося положения. Но затем сам заснул, чтобы тут же через короткое время проснуться оттого, что кто-то трясет его за ногу. Али поднялся, пытаясь разлепить глаза, ожидая услышать голос Егорки, но кто-то другой властно и требовательно произнес:

– Тез ол дур[25]. Пошли за мной. У Гариба живот прихватил, сменишь его, потом выспишься. Али бросил взгляд на спящего друга, но командир караула стал подталкивать его к выходу. Сунул ему в руки саблю и вытолкнул его в коридор.

– За мной, – скомандовал он и пошел быстрым шагом. Али последовал за ним. Поднялись на один этаж, затем на следующий. Все еще была глубокая ночь. На стенах горели светильники, однако, несмотря на это, всюду царил полумрак. Судя по размерам этого дома, он был во дворце, сомнений у Али не оставалось. Только чей, знатного вельможи или самого…? Они остановились перед высокой дверью. Скрюченный перед ней гвардеец отдал ему пику и чуть ли не бегом удалился. Командир с усмешкой сказал ему вслед.

– Не будешь лопать, что ни попадя.

После этого, все так же, не взглянув в лицо Али, неторопливо удалился. Али остался один в пустынном коридоре. У него болела голова, и нестерпимо хотелось пить. И влево, и вправо коридоры уходили в неизвестность. Али сделал по десятку шагов в ту и другую сторону. Кругом не было ни души, стены были лишены окон, и была полная иллюзия того, что он все еще продолжает находиться в подземелье. Хотя он очень хорошо помнил, что относительно караульного помещения он находится на третьем этаже, держа в руках тяжелую пику. Али прислонил ее к стене и осторожно повернул дверную ручку. Дверь неожиданно легко подалась, и Али оказался в небольшой зале. Три окна в стене напротив были занавешены от пола до потолка неплотно задернутыми тканями. Узорчатое мозаичное окно вверху было прозрачным и позволяло увидеть звезды на небе.

– Эта ночь никогда не кончится, – подумал Али.

Он подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и увидел, столик на низеньких изогнутых ножках. Он был уставлен снедью: печенье, сладости, плоды фруктовых деревьев, фиги, какие-то ягоды, виноград. Венчал все это тонкий стеклянный кувшин. Али понял это на ощупь, прикоснувшись к нему. Он поднес его к губам, сделал несколько глотков и обнаружил, что это вино.

– Опять вино, сколько же можно, – жалобно подумал он, но жажда его была столь велика, что остановиться не мог, и оторвался от сосуда, осушив его наполовину. Али протянул руку к блюду с фруктами и ухватил самый крупный плод похожий на айву. Вонзив в нее зубы, убедился в правильности догадки – это была айва, спелая, сочная и терпкая. Али жевал, из-за внутреннего хруста желваков на короткое время, утратив остроту слуха, не слыша ничего подозрительного вокруг. Поэтому, когда ласковые тонкие руки обвили его стан, и нежный женский голос произнес: «Наконец-то», он едва не подавился.

– Я думала, – продолжал голос ночной сирены, – что ты никогда уже не осмелишься. Ну, хватит уже есть, скажи хоть слово.

Али с трудом проглотил недожеванный кусок и хрипло произнес:

– Прошу прощения.

– А ты гораздо красивее, чем твой голос. Но одним прости, ты не отделаешься.

Али почувствовал девичью руку на своем запястье. Таинственная незнакомка влекла его в другую комнату. «Надеюсь, ее внешность в отличие от меня соответствует голосу», – мелькнуло у него в голове. Али безропотно пошел за ней, лихорадочно соображая, как поступить. В чем ему было признаваться незнакомке с чарующим голосом. В каком из своих прегрешений. В том, что он не тот гвардеец, что он вообще не гвардеец, а вовсе беглый арестант, каким-то невероятным образом совершивший побег из тюрьмы и оказавшийся в алькове, судя по всему какой-то вельможной особы.

– Меня волнует твоя сабля, – прошептала девушка, – но ты ее все же сними, чтобы я не перепутала твои орудия.

Али благоразумно решил промолчать. Она говорила с каким-то знакомым говором.

– Ты грузинка? – спросил он.

– Конечно, грузинка, – ответила весело девушка, – ты, что же до сих пор не знаешь, кого стережешь? Я грузинская княжна, жена ширваншаха.

«О, Аллах, – мысленно взмолился Али, – только этого мне не недоставало»!

– Как тебя зовут? – спросила княжна.

– Али, – недолго думая, ответил наш герой.

– Ну, конечно, как еще вас могут именовать, либо Али, либо Мамед.

– А как зовут тебя? – спросил Али.

Княжна закрыла ему губы поцелуем, а когда Али, едва не задохнувшись, оторвался от нее, произнесла тяжело дыша:

– Послушай гвардеец – это дерзость. До сих пор не знать, как зовут твою госпожу. Хотя я знаю, что ваш брат не блещет умом.

Али хотел еще что-то сказать, но, чувствуя, как княжна срывает с него одежды, сам потерял самообладание. Единственное что он спросил, оказавшись на шелковых простынях под балдахином:

– Еще не поздно остановиться, что со мною будет, если меня здесь застанут?

– Отрубят голову или четвертуют, – страстно ответила княжна, – да, какая разница. Все смертны, годом раньше, годом позже…

Спустя некоторое время она продолжила эту фразу.

– …Татары стоят под стенами, их видели из Сабаиловской крепости. Не думай об этом. Меня быть может завтра будет насиловать узкоглазый и вонючий монгол, а после это засунет мне между ног саблю.

– Поэтому она тебя так волнует, – пошутил Али.