Книга Трагедия 1941 года - Арсен Мартиросян

Давайте теперь посмотрим с позиций авиации. Разные исследователи «инкриминируют» СССР наличие у него от 20 до 22 тысяч боевых самолётов всех видов. Не будем сейчас реанимировать опостылевшую «традицию» тщательного учета старых и новых моделей самолётов. Не в ней дело. Важно то, что 1 кв. километр советской территории и воздушного пространства СССР прикрывали 0,0009 боевого самолёта! Без разницы — новой или старой модели, истребители или пикирующие бомбардировщики! «В лучшем случае» — 0,00098 боевого самолёта! Ужас, какой агрессор! Даже если рассчитывать всего лишь на прикрытие Русской равнины площадью всего-то в 4 млн. кв. км, то опять-таки будем в шоке — от 0,005 до 0,0055 боевого самолёта на 1 кв. км. То есть всем «агрессорам агрессор» тоталитарный сталинский СССР!

Ладно, скажут мне, а куда же девать не то 9900, не то 10 743 боевых самолёта всех типов, выделенных для войны с Германией?! В-первых, «не выделенных для войны с Германией», ибо в такой-то формулировочке многие подловато подразумевают некую, но невесть откуда взявшуюся агрессивную войну СССР против Германии, а для отражения гитлеровской агрессии. А, во-вторых, разделите-ка 9900 и 10 743 на 4500 км и получите от 2,2 до 2,39 самолёта на 1 км линии границы. Нацистские супостаты же, как утверждают их многочисленные, в том числе и русскоязычные, «адвокаты», имели всего-то 4846 самолётов. Чёрт с ними, пусть будет так. Но при этом, как уже отмечал не «адвокат», но автор этих строк, окаянные супостаты сосредоточили свою основную ударную силу на 450 км совокупной протяженности фронта прорыва трёх группировок. И в итоге при начале агрессии в среднем имели 11 самолетов на каждый километр линии фронта прорыва (как еще не сталкивались-то в воздухе?!). А это, извините, в 5 раз больше, чем линейная плотность — в расчете на 1 км прикрываемой границы — нашей, крайне скученно дислоцировавшейся на земле авиации. Потому-то супостаты окаянные и устроили нам в первые же мгновения агрессии самолётную бойню прямо на земле!

А теперь позвольте задать завершающий вопрос. Как говорят в Одессе, ну, так и что вы скажете за все эти цифры?! Надеюсь, вы не будете возражать, что со сказками о невесть откуда взявшейся агрессивности Сталина и его СССР, а также его невообразимом, прежде всего количественном, превосходстве пора кончать так, как это положено на Руси — осиновым колом!

Миф № 20. Трагедия 22 июня 1941 года произошла потому, что РККА не готовилась к стратегической обороне, и по приказу Сталина были уничтожены даже оборонительные сооружения на «линии Сталина»

Превентивный комментарий. Оборона в действительности может быть:

а) жесткой, в том числе и на линии государственной границы. Однако сразу же следует указать следующее. Для обороны России, тем более при нападении с Запада, особенно если оно носит характер тотального нашествия, принцип «жесткой обороны» — самый бессмысленный, самый жестокий, потому как при всей святости задач не оставляет войскам шанса на выживание ради продолжения борьбы с вторгшимся врагом. Ведь у регулярной армии главная задача — оборона всей страны, а не только границы. Защита границы — это задача пограничников и погранвойск, в угрожаемые периоды в координации с частями регулярной армии.

К началу войны было очевидно, что речь идет о тотальном нашествии, так как при концентрации в общей сложности (с учетом союзников Гитлера) до 190 полностью отмобилизованных дивизий противника, нескольких тысяч танков, самолетов, десятков тысяч артстволов к иному выводу прийти невозможно;

б) маневренной. Обычная практика ведения боя, когда, например, отходят перед противником в целях организации внезапной контратаки (контрудара) во фланги наседающего врага, в результате чего подрубается горловина «котла» и он «захлопывается», после чего следует уничтожение попавшего в «котёл». Советские войска «досыта» наелись такой «обороной» гитлеровцев в наступлении, особенно в 1941 г., а последний крупный случай подобного типа произошёл под Харьковом в 1942 г.;

в) гибкой, когда ввиду явной угрозы своим флангам отходят на более выгодную позицию, на рубежах которой организуют более прочную оборону, либо сосредоточиваются для контрудара;

г) активной, суть которой в сочетании «б» и «в». Принцип «активной обороны» для обороны России, тем более с Запада, особенно при тотальном нашествии, — наиболее рациональный, в том числе и потому, что, с одной стороны, достаточно быстро позволяет включить в действие, то есть в оборонительных целях, фактор гигантских её пространств, на которых «растворяется» ударная мощь агрессора, вынужденного так или иначе подставлять свои фланги под удары, а с другой — потому, что веками апробирован ещё нашими пращурами;

д) стратегической. Этот вид обороны как принцип обороны для всего государства определяется только директивой главнокомандования, как это произошло у нас в 1941 г.

Стратегическая оборона в классическом её виде, то есть прежде всего при опоре на долговременные оборонительные сооружения, — экономически самый тяжелый вид обороны именно для России: уж слишком гигантские в таком случае по площади территории подлежат фортификационному обустройству. Поэтому наиболее выгодным вариантом является активная стратегическая оборона.

* * *

В отечественной историографии упомянутый в названии миф существует в мягкой форме, как бы в форме научного тезиса. Мол, советское руководство не предусматривало варианта стратегической обороны, что «подтверждается», как правило, утверждением о том, что «в идеале построение группировки советских войск у западных границ должно было быть таким, каким оно было через два года в битве на Курской дуге. Тогда создали глубоко эшелонированную оборону (восемь оборонительных полос на глубину 300 км), позволившую отразить наступление противника, обескровить его войска, а затем перейти в решительное стратегическое наступление. Но тогда, в 41-м, этого не получилось». А оно, между прочим, ни при каких обстоятельствах не могло получиться, особенно если всерьёз вдуматься в подобные упреки. И не потому, что-де Сталин не разбирался в вопросах стратегической обороны или что-де сами планировали напасть, а не обороняться. Просто достаточно одного арифметического действия, чтобы раз и навсегда уразуметь всю несостоятельность подобных упреков.

На Курской дуге общая линия фронта составляла 550 км, следовательно, при избранной тогда глубине обороны в 300 км фортификационному обустройству подлежала площадь в 165 тыс. кв. км. Соответственно в масштабах всей линии западной границы, то есть от Баренцева моря до Чёрного, а это 4500 км, при необходимой глубине обороны в 400 км — ведь речь шла об обороне всего государства, а не о частной, хотя бы и крупнейшей битве, — обустройству подлежали бы 1 800 000 кв. км! Три с большим гаком Германий в границах 1937 г.! В общем-то и начального образования должно хватить, дабы уразуметь разницу почти в 11 раз! Соответственно, и масштабы фортификационных работ были бы как минимум в 11 раз больше.