Книга Лукреция Борджиа. Эпоха и жизнь блестящей обольстительницы - Мария Беллончи

Подобно всем, кто старается не уронить своего достоинства, Лукреция испытывала необходимость в очень узком круге людей, которые были бы настроены на ее тональность и на которых можно положиться. Она не выносила подозрительности и, когда понимала, что за ней шпионят, испытывала сильный дискомфорт. Ей не нужна всеобщая любовь, она хотела быть любимой лишь несколькими людьми. Семья, по ее мнению, поскольку была необходима, входила в число доверенных лиц, хотя в силу специфических особенностей была не столь важна, как ее собственный клан. Придворные дамы подражали хозяйке и притворялись даже тогда, когда позволяли соблазнить себя. Немногие из оставшихся испанцев решительно перемещались взад и вперед между апартаментами Лукреции и подсобными помещениями с видом заговорщиков, от одного вида которых стыла кровь в венах даже у расположенных к Лукреции феррарцев. Если вспомнить все, что говорилось о жадности герцога Эрколе еще в Риме, то можно себе представить настроение, царящее среди домочадцев Лукреции. Все объединились в едином стремлении – сопротивляться д'Эсте, поскольку Лукреция объяснила, что борьба ведется не за нее, а ради упрочения положения всего двора. Однако феррарцы были абсолютно не правы, полагая, что жители Испании находили большое удовольствие в смирении. Тем временем Анджела Борджиа произвела приятное впечатление на Феррару. Она довольно глупенькая, зато могла и любила смеяться и была очень забавна. Свое место в семействе д'Эсте она находит в сердце Джулио, незаконного сына Эрколе. Дон Ферранте, чтобы не отстать от брата, тоже находит среди женщин Лукреции возлюбленную – Сьенезе Никола. Эти двое, как говорили, «действовали безрассудно», хотя и «не совершая греха». Герцог вовремя вмешался, притормозив разгоревшиеся было страсти, и не дал свершиться греху. Он запретил дону Ферранте посещать апартаменты Лукреции чаще двух раз в неделю.

Добровольное изгнание Лукреции проходило под знаком Эроса. Лукреция вставала поздно, лениво одевалась и шла к обедне в маленькую капеллу. Потом завтракала. Принимала нескольких посетителей, которые позволяли себе в ее присутствии непринужденно беседовать с ее женщинами, читала духовные книги или любовную поэзию. Придумывала вместе с портнихой новые наряды. Или посылала за одним из сейфов, в которых держала бесчисленное количество обращений и секретных документов Ватикана, читала старые письма, обращаясь мыслями в прошлое. Во время приступов меланхолии Лукреция, как никогда, нуждалась в поддержке, и Никола умела ее приободрить и утешить. В атмосфере радостного возбуждения Лукреция требовала принести пудру, жаровни, золотые сетки, мавританские рубашки, наполнить что-то типа ванны горячей водой, а затем, оставшись наедине со своей любимицей Никола, снимала с себя парчу, раздевала ее, и они вместе садились в ванну, в которую маленькая горничная Люсия подливала горячую воду. Молодые женщины резвились, смеялись и согревались в душистой воде. Позже, надев только сорочки и набросив на волосы золотые сетки, они вытягивались на подушках и курили благовония. Эти подробности стали известны придворным в Ферраре и Мантуе от нескромного Священника, «сторожевого пса» Изабеллы д'Эсте. Осыпав знаками внимания… и конфетами маленькую Люсию, он покорил ее сердце и теперь имел непосредственного очевидца событий, происходивших в доме Лукреции. Таким образом, приятное времяпрепровождение Лукреции тут же обсуждалось во дворах Феррары и Мантуи, причем без каких-либо признаков осуждения или неодобрения.

К этому времени Эрколе Строцци уже появился и, мало того, занял место в жизни Лукреции. Впервые мы обнаруживаем его имя в документах, имеющих отношение к торжественному вступлению Лукреции в Феррару. «Этим вечером мы идем на ужин с М.Геркулесом Строцци», – пишет Изабелла д'Эсте своему мужу 29 января 1501 года. Строцци вместе с другими придворными был, вероятно, представлен новой герцогине в последующие дни, хотя исход дела нам неясен. Чуть позже, в марте, стало известно, что феррарский поэт мечтал стать кардиналом, давал 5 тысяч дукатов за кардинальскую шапку и что Альфонсо д'Эсте написал брату, кардиналу Ипполито, в Рим, дабы поддержать его просьбу. Возможно, Лукреция добавила что-то от себя. Но в конце марта ничего не было слышно ни о пурпуре, ни об отъезде Строцци из Феррары. Вероятно, произошло нечто заставившее его изменить планы; может, получил соответствующий ответ, или разумный совет, или многозначительное молчание подсказало ему больше любых слов. Одним словом, что-то заставило Лукрецию взять его под свою защиту. С этого дня Строцци пользуется покровительством Лукреции, может свободно входить в апартаменты герцогини и уже на пути к тому, чтобы стать ее фаворитом. Изящный поэт, безупречный придворный; знакомство с ним оказало бы честь любой выдающейся женщине. Но, несмотря на множество достоинств, его моральные качества оставляли желать лучшего.

Уж не было ли это дьявольской проделкой? Эрколе Строцци происходил из феррарской ветви знаменитой флорентийской династии Нанни Строцци, переселившейся в Феррару в начале XVI века. Он унаследовал аристократическое имя, богатство, высокое положение и репутацию от своих предков, в особенности от отца, Тито Веспасиано Строцци, одного из наиболее уважаемых стариков герцогства, известного автора латинских стихотворений. Эрколе Строцци унаследовал от отца хороший поэтический и литературный вкус и так развил его, что к тридцати годам уже превзошел отца и считался одним из наиболее изящных латинистов не только в Ферраре, но и во всей Италии. Будучи хромым от рождения, он всегда ходил с палкой, и, как это часто происходит с калеками, его физический недостаток причинял ему много душевных мук. Цинизм, пессимизм и развращенность – вот следствия его больного ума. Но мягкая грация, изящные фразы и блестящие глаза снискали ему дружбу и любовь женщин, особенно тех женщин, которые страдали. Как и следовало ожидать, его, как правило, ненавидели мужчины, но его острый ум оценил старый герцог, который покровительствовал ему при дворе как гуманисту, поэту, переводчику пьес и театральному консультанту. Альфонсо д'Эсте ненавидел Строцци, осуждая среди прочего резкость и грубость при выполнении им общественных обязанностей. Однако Альфонсо считал себя не вправе мешать Строцци и не предпринимал никаких действий, чтобы запретить ему доступ в апартаменты Лукреции. Возможно, он не видел никого более достойного, чем Строцци, кто мог бы украсить двор Лукреции умом и образованностью.

Строцци владел даром убеждения; умело играя на женском тщеславии и капризах, он всегда добивался того, чего хотел. Теперь он взялся за Лукрецию, решив дать несколько советов относительно ее гардероба. Он принялся описывать невероятное изобилие (Западная Европа и представить такого не может!) товаров в Венеции и что только там мадонна сможет удовлетворить все потребности и желания. В результате «увечный Строцци» отправляется в Венецию с ее романтической атмосферой. Там он наносит визит другу Пьетро Бембо, светочу итальянского гуманизма той поры. Кроме того, он встречается с капризной и чувственной венецианской аристократкой, с которой вступает в длительную любовную связь. В конце концов он все-таки покупает для герцогини великолепные ткани, заставляя лавочников отбирать только высококачественный товар: темно-красную и золотую парчу и изумительный бархат изысканных, редко встречающихся тонов. В Фондако, где было холодно даже в июле, раскручивают рулоны материи, только чтобы поэт мог оценить их качество и цвет. Выбранные образцы отправлены в Феррару и показаны женщинам. Восторгам нет конца! Гардероб Лукреции растет как на дрожжах… и все в кредит. Обойдя установленные жадным Эрколе ограничения (наверное, по совету Строцци), Лукреция начинает тратить деньги, не задумываясь об имеющихся у нее средствах. В кредит пошиты наряды из купленных в Венеции в кредит тканей; в кредит изготовлены наряды из цветного камлота для придворных дам. И наконец, в кредит она заказывает мессиру Бернардино, венецианскому мастеру, колыбель для будущего ребенка. Лукреция объявляет, что потратила 10 тысяч дукатов – всю годовую ренту; а специально для вечеринки с ужином, на которую она пригласила все семейство д'Эсте, включая свекра, выкладывает столовое серебро.