Книга Скрытное сердце - Барбара Картленд

– Это я, Нэнни, мисс Уэйс.

– Что, Люси заболела?

– Нет, нет, с Люси все в порядке. Я хотела вам кое-что сказать.

– Конечно, дорогая, конечно. Входите. Подождите минутку, пока я зажгу свечу. – Нэнни стала на ощупь искать спички на столике рядом с кроватью.

– Нет, пожалуйста, не надо. Лучше пусть будет темно.

– Как скажете.

Нэнни села в кровати, а Сильвия прислонилась к спинке в изножье.

– Послушайте, случилось нечто такое, что делает невозможным мое дальнейшее пребывание здесь. Я ухожу. Должна уйти. Я говорю вам это только из-за Люси.

– Уйти? В это время, мисс? Но как? И куда вы уходите?

– Не беспокойтесь об этом. Я справлюсь. Я пришла к вам из-за Люси. Она недавно просыпалась, ей приснился плохой сон. Девочка испугалась. Сейчас она уснула, но может проснуться снова, и я не хотела бы, чтобы она оказалась в этот момент одна.

– Не беспокойтесь, я немедленно пойду к ней. Но, мисс Уэйс, вы хорошо подумали?

– Да, Нэнни.

– Вы уверены? Действительно уверены? Если вы покинете дом, таким образом, то останетесь без рекомендации.

– Я знаю. Нэнни вздохнула:

– Мне жаль, мисс Уэйс. Вы мне так нравитесь, и Люси любит вас.

– Ничего, она забудет меня. Может быть. Будем надеяться… ради ее же блага.

На мгновение наступила тишина. Затем Сильвия сказала:

– Спасибо, Нэнни, что были так добры ко мне все то время, пока я здесь жила.

– Не за что, милая. А вы действительно уверены в том, что нужно уйти?

– Мне больше ничего не остается.

Нэнни снова вздохнула. Каким-то образом Сильвия почувствовала, что старая женщина не только поняла ее, но и знает намного больше того, что только что услышала.

– Покойной ночи, Нэнни.

– Покойной ночи, мисс Уэйс. Я надеюсь, что когда-нибудь вы найдете свое счастье.

Сильвии нечего было сказать в ответ. Она повернулась к выходу.

– Не оставляйте Люси. Даже если она забудет меня, я всегда буду любить ее.

На последних словах ее голос дрогнул, и, боясь потерять контроль над своими чувствами, она быстро проскользнула в коридор и закрыла за собой дверь. Затем подняла свой саквояж и пошла вниз по парадной лестнице. Оказавшись в холле, девушка направилась к черному выходу и вдруг услышала, что навстречу кто-то идет.

Ее сердце сжалось от страха. Первая мысль была побежать назад, но сообразив, что ее защитят, она прижалась к стене – там, где от двери гостиной падала черная тень. Шаги приближались. Ее сердце билось так сильно, что, казалось, тот, кто шел, кто бы он ни был, не мог этого не услышать. Сильвия увидела свет и поняла, что это всего лишь ночной сторож, который делает обычный обход дома, проверяя, все ли в порядке. Она стояла очень тихо, пока он не прошел в холл, а затем в библиотеку. Воспользовавшись удобным моментом, девушка, крадучись, на цыпочках, двинулась вдоль коридора, по которому только что прошел сторож. В самом конце был второй пролет лестницы, а еще дальше дверь, ведущая в сад. Это была дверь, которой они с Люси часто пользовались, и хотя она была заперта, Сильвии потребовалось всего мгновение, чтобы повернуть ключ.

Хорошо смазанные петли издали совсем немного шума, по крайней мере, сторож, который все еще осматривал большие комнаты для приема гостей, ничего не услышал.

Она вышла в сад и тихо закрыла за собой дверь. Ее охватила ледяная свежесть ночного воздуха, а неожиданный порыв ветра чуть не сорвал с головы шляпку. На мгновение девушка отпрянула назад, ощутив каждой своей клеточкой непреодолимое желание вернуться в тепло и уют дома, который оставила. Но затем, подняв выше голову и крепко сжав в руке саквояж, она быстро пошла по тропинке, которая вела к дороге. Хорошо, что погода такая холодная, решила беглянка. Думая о физическом дискомфорте, она смогла отвлечься от мыслей о душевных ранах. Ночь не была темной. Полная луна и звездное небо освещали все вокруг, и только дубы отбрасывали большие и черные тени. Сильвия подошла к массивным стальным воротам и, открыв маленькую калитку рядом с ними, выскользнула наружу.

Она шла уже почти два часа, когда, наконец, появились первые признаки рассвета. Ветер стал резче, и рука, в которой она несла саквояж, онемела от холода. Сильвия спрятала ее в карман. В дальнейшем ей пришлось менять руку через каждые несколько минут, чтобы хоть как-то согреть окоченевшие пальцы. Звезды постепенно бледнели, и на востоке забрезжил и стал разливаться по вересковой пустоши слабый отблеск рассвета.

Сильвия все шла и шла. Не отрывая взгляда от дороги и лишь изредка поглядывая то в одну, то в другую сторону, она двигалась с той решимостью, которая не допускала даже малейшей мысли об усталости. Вперед, вперед, вперед. Дорога казалась бесконечной. Еще, казалось, совсем недавно бледный свет стал золотистым, а затем последняя звезда блеснула и исчезла. Зазвучали первые птичьи голоса. Было красиво и тихо. Солнце коснулось лучами необъятных просторов пустоши, и силуэты верхушек вереска засияли на фоне радужного неба.

Но Сильвия видела только дорогу впереди себя. Шесть миль… семь миль… восемь… Наконец, впереди, показались крыши домов Миклдона. Теперь ей уже казалось, что саквояж, который она несла, сделан из свинца и нагружен камнями. Она уже шла около четырех часов и ни разу не позволила себе отдохнуть или хотя бы расслабиться даже на минуту. Девушка знала, что теперь, когда решение принято, ей нельзя останавливаться, нужно идти вперед и только вперед. Очень скоро обнаружится, что гувернантка покинула Шелдон-Холл. Этель узнает первой, когда придет за Нэнни в ее комнату и обнаружит, что ее там нет. Затем она поднимется в детскую… Что ей скажет Нэнни? Да ничего, кроме того, что мисс Уэйс ушла. А Этель разболтает всем в доме. Вот уж будет, о чем посплетничать! А потом о ее отсутствии донесут леди Клементине. Но это будет не раньше девяти часов, так что ей это только на руку. Сейчас, наверное, около семи, и в запасе еще есть два часа. Но станут ли ее искать? Сильвия была уверена, что леди Клементина не станет себя утруждать поисками какой-то гувернантки. Думая о вероятности того, что ее все же будут искать, Сильвия имела в виду другого человека. Человека, имя которого она поклялась больше не произносить и не допускать даже в мысли.

Но такую клятву было легче дать, чем выполнить. Как она могла запретить себе думать о нем? Как могла истребить в себе воспоминания о том, что он когда-то сделал, или сказал. Ведь от них ее душа горела так же, как щека от пощечины. Она не станет думать об этом. Не должна думать! Она должна заставить себя забыть его, забыть злые слова, которые срывались с его губ, забыть… огонь в его глазах.

Наконец-то Миклдон! Осталось всего четверть мили. Но эти последние ярды дались ей тяжелее, чем предшествовавшие восемь миль. Теперь, когда Сильвия уже дошла до окраины городка, она почувствовала, что у нее не осталось ни капли сил, чтобы двигаться вперед. Все ее тело невыносимо болело, одну ногу она истерла в кровь, и ей казалось, что если поставить саквояж на землю, то сил поднять его уже не хватит.