Книга Французский легион на службе Гитлеру. 1941-1944 гг. - Олег Бэйда

В ЛФД одно время служил и родившийся в США гражданин Франции Пьер Луи де Ла Ни ду Вэйр, потомок бретонского рода. Иногда этого человека ошибочно называют «Питер Дилани»; особенно он известен в качестве пропагандиста, работавшего против Америки. Его сын, написавший подробную биографию своего отца, отрицает, что ду Вэйр старший был гражданином США; однако это противоречит здравому смыслу, т.к. любой рожденный на территории США автоматически становится гражданином. Так что у ду Вэйра, скорее всего, было двойное гражданство (США и Франция).

Ду Вэйр родился 7 февраля 1908 г. в Холкомбе (Арканзас). Достаточно долго служил во французской милиции, а до этого — в армии Франции. К ЛФД он присоединился поздно, скорее всего, в конце 1943 г.; по состоянию на 15 января 1944 г. преподавал в офицерской школе в Монтаржи и имел чин капитана. Позже был переведен в Грайфенберг, где у ЛФД была тренировочная база. Там ду Вэйр был ответственным за подготовку 13-й и 14-й рот. По всей видимости, успел получить небольшой боевой опыт на Восточном фронте, прежде чем ЛФД был распущен. Во французские СС он не попал; был переведен на радио, где работал пропагандистом. Числился в пропагандистском полку СС «Курт Эггерс», где имел звание гауптштурмфюрера; вел нацистскую пропаганду, направленную на разложение союзников. Нацисты считали его «находкой», т.к. он свободно говорил на 7 языках и имел очень высокий IQ (168). Он погиб 11 апреля 1945 г., когда американские самолеты разбомбили поезд, направлявшийся в Рим, на котором он ехал со своей семьей.

Служили в ЛФД и выходцы из бывшей Российской империи.

Количество российских эмигрантов во Франции к середине — концу 30-х существенно разнится: так, например, Гастон Лярош называет цифру в 50 тысяч человек. Исследователь Робинсон пишет, что в конце 20-х в Париже было около 45 тысяч русских. В среднем, оценки сохраняются в диапазоне до 100 тысяч человек.

Официально еще 30 июня 1941 г. возможность использования русских «белых» в германской армии была отклонена. В этот день прошло совещание представителей Верховного командования вермахта, главного управления войск СС, МИДа и отдела внешнеполитических связей НСДАП. Было принято решение допустить к участию в войне представителей всех европейских народов, кроме русских и чешских эмигрантов. Несмотря на официальный запрет, белоэмигранты все равно проникали в германскую армию и попадали на Восточный фронт.

В ЛФД принимали только тех, кто имел французское гражданство. Во Франции русских, имевших французский паспорт, было не так уж много; большинство эмигрантов были лицами без гражданства и имели т.н. «нансеновский паспорт».

Интересно, что при формировании ЛФД в начале июля 1941 г. Берлин отдельно подчеркнул момент собственной незаинтересованности в привлечении русских эмигрантов к службе в легионе; их заявления не должны были рассматриваться.

По словам испанского специалиста Хурадо, многие русские белоэмигранты, несмотря на запреты немцев, все равно хотели служить в ЛФД. Некоторые из них были ветеранами Гражданской войны в Испании. Уже упоминавшийся запрет на службу эмигрантов в вермахте распространялся и на ЛФД. Однако когда немцы увидели, что добровольцев прибывает меньше, чем ожидалось, то было принято решение позволить записывать в ряды ЛФД тех русских «белых», которые ранее служили во Французском иностранном легионе. Если принимать версию Хурадо, русские в ЛФД должны были до этого служить в ФИЛ.

Связь со службой в ФИЛ и ЛФД была. Так, в официальном отчете по ЛФД сказано, что «иностранцы, которые служили в Иностранном легионе или же в армейских подразделениях, могут, в исключительных случаях, приниматься в ряды ЛФД». Видимо, белоэмигранты попали туда именно по этой «исключительной» практике, будучи ветеранами легиона или же французской армии, пусть это правило и не всегда соблюдалось.

Интересно здесь различие позиций между структурами нацистского государства и вишистской Франции. С одной стороны, официальный Берлин и Гитлер, которые не хотели видеть белоэмигрантов в вермахте, а значит, и в ЛФД как его части. С другой стороны, порядки непосредственно вермахта (который принимал белоэмигрантов на службу в качестве, например, переводчиков), а также внутренние правила приема ЛФД.

Скорее всего, свою роль сыграл и вопрос с гражданством эмигрантов: по паспорту они считались французами, пусть и русской национальности, а значит, будучи уже натурализованными гражданами, пользовались всеми правами французов.

А.Н. Рубакин, сидевший в лагере Верне, вспоминал о некоторых эмигра1ггах, вступивших в легион: «5 этой группе были форменные босяки. Помню одного, здоровенного бывшего казачьего офицера, отчаянного морфиниста и алкоголика. В лагере с ним раза два случались припадки белой горячки, и его приходилось силой утаскивать в больницу. Этот потерявший человеческое обличье хулиган потом записался в “антибольшевистский легион” и на вопросы о профессии неизменно отвечал: “офицер белой армии” […] В конце июля привезли еще партию арестованных из Ниццы и среди них — двух братьев Жуковых, сыновей известного в свое время в России мыловаренного “короля” […] Младший Жуков, пухлый парень лет 28, заядлый морфинист, делал по 30 впрыскиваний морфия в день. В лагере морфия он доставать не мог и по примеру брата начал пить запоем. Под влиянием одного провокатора, своего дружка, он записался в “антибольшевистский легион “».

3-й ротой I батальона ЛФД одно время командовал бывший лейтенант Французского иностранного легиона Дмитрий Васильевич Коптев. Коптев происходил из дворянского рода и был офицером в Русской императорской армии; по данным родственника В.А. Коптева, Дмитрий Васильевич был лейб-драгуном и в годы Гражданской войны сражался на стороне Белых армий. После эмигрировал во Францию. В годы Гражданской войны в Испании сражался на стороне Франко. Есть информация, что Дмитрий Коптев служил в фалангисгской милиции Пальма-де-Мальорки. Во время войны принял католичество. После окончания войны проживал в Мадриде. В 1940 г. Коптев получил звание офицера резерва во французской армии и был приписан к 6-му иностранному полку в Леване. В.А. Коптев утверждал, что его родственник сражался против немцев в 1940 г.; скорее всего, это так, т.к. Коптев был зачислен в резерв французской армии. 3-й ротой ЛФД, в звании лейтенанта, он начал командовать в ноябре 1941 г., заменив капитана Анри Сиржана. Коптеву на тот момент уже исполнилось 45 лет. В этой роте служили и другие русские эмигранты.

Менее чем через месяц, 28 ноября 1941 г., Коптев был тяжело ранен: осколком разорвало правую руку от запястья до локтя, в результате чего его в тот же депь эвакуировали в тыл и впоследствии демобилизовали; его место в качестве командира 3-й роты I батальона занял лейтенант Дуйе. Напротив, согласно информации от родственника, Коптев служил в ЛФД до 1943 г. (минимум до 1942 г.) и участвовал в антипартизанских операциях. По его же словам, у Коптева в годы Гражданской войны или в годы красного террора от рук коммунистов погибла родная сестра, и он считал своим долгом отомстить за нее. После ранения был демобилизован, вернулся во Францию, а оттуда эмигрировал в Испанию, где его следы теряются.