Книга Битва за Атлантику. Эскорты кораблей британских ВМС. 1939-1945 - Денис Райнер

Ситуация сложилась глупейшая. Невидимый летчик хотел знать, кто мы такие, мы же, в свою очередь, очень хотели знать, кто он, и ни одна из сторон не желала предпринять решающий шаг для выяснения вопроса. Летчик потерял терпение первым. Судя по показаниям радара, он быстро пошел на сближение. Подходя со стороны луны, он видел меня в лунном свете как на ладони, но все-таки вряд ли мог идентифицировать силуэт – он видел корабль с носа. Когда он находился в миле от нас, я включил навигационные огни на мачте и бортах – они засветили ярко, как в мирное время. Он прогрохотал над нашими головами, но града бомб не последовало. Мои эксперты сказали, что это был «Юнкерс-290» и что его бомбовые люки были открыты. Признаюсь, я не силен в авиации и вряд ли смогу отличить один летящий самолет от другого. Знаю только, что он пролетел слишком низко, чтобы можно было чувствовать себя спокойно. Казалось, летчик успокоился, увидев навигационные огни, и удалился в сторону Франции.

Распознать корабль с воздуха всегда было нелегко. Помню байку, услышанную мной в начале войны о четырех британских эсминцах, которые вели патрулирование в Скагерраке – участке между Данией и Норвегией. На одном из кораблей возникли неполадки, поэтому они возвращались поздно. Корабли еще днем были замечены с британских бомбардировщиков «бленхейм», и летчики вознамерились разбомбить «вражеских лазутчиков». Они как раз заходили на атаку, когда были замечены немецкими патрульными «хейнкелями». Немецкие летчики решили, что англичане атакуют немецкие корабли, и сочли своим долгом отогнать противника.

Мы стали ждать приказа относительно дальнейших действий, но все было тихо. Миновало полночь, час, два – ничего. В конце концов приказ все-таки поступил. Нам следовало «немедленно и на максимально возможной скорости возвращаться в Гибралтар». Позже мы услышали, что его величество король возвращался в Англию после инспекции армии в Северной Африке, и на протяжении всего маршрута дежурили эсминцы. Лично я был только рад, что нам больше не надо было играть в кошки-мышки с немецкой авиацией.

Я позвонил в машинное отделение старшему механику:

– Возвращаемся в Гибралтар на максимальной скорости. Слышите, чиф? Вы всегда жаловались, что лишены возможности проверить, сколько оборотов могут дать наши машины? Считайте, что у вас есть шанс. Раскочегарьте третий котел и вперед. На телеграфе будет триста оборотов, но вы можете дать сколько считаете нужным.

Наш курс лежал прямо вдоль лунной дорожки по тихому, абсолютно спокойному морю. Лишь с юга накатывали длинные ленивые волны. С мостика поверхность моря прямо по курсу выглядела как волнистое стекло. Корабль начал подрагивать. Оживился электрический лаг – корабль набирал скорость. Он скатывался с вершины каждой волны, поднимая тучи мелких золотистых брызг.

Поступило сообщение из машинного отделения:

– Третий котел работает, сэр.

– Прекрасно, чиф. Посмотрим, что вы сумеете выжать из наших машин.

Я положил телефонную трубку и обернулся к вахтенному:

– Наш старина чиф – сущий ребенок. Клянусь, спускаясь в машинное отделение, он оставляет наверху как минимум тридцать лет.

– Совершенно верно, сэр. Но он теряет года не только у своих возлюбленных машин, а еще и в кают-компании. Знаете, как его любят девушки? На всех вечеринках вокруг него вьется не меньше двух!

– Да, я заметил, – рассмеялся я. – Надо сказать старпому, чтобы в следующий раз пригласили лишнюю девушку, раз уж чиф не может обходиться без двух.

Нашу беседу прервал зуммер телефона.

Да, чиф… 330? Здорово! Это рекорд? Нет? А сколько? По-моему, мы никогда не бегали быстрее! А вы не надеетесь добавить еще 10? Нет, я вовсе не намерен вас ограничивать. Все это так волнующе. Когда вы удовлетворите свое любопытство там внизу, поднимайтесь наверх. Через полчасика мы собираемся пить какао.

Я снова положил трубку. Телефон зазвонил через несколько минут.

– 340, сэр!

– Вот это да! Извините, но у меня на шкале нет скорости для таких оборотов. Все заканчивается на 330 оборотах, что соответствует скорости 36 узлов. Думаю, 10 оборотов добавляют нам узел. Поднимайтесь и ощутите сами, что у вас получилось.

Через несколько минут его высокая, облаченная в белое фигура появилась возле помещения асдика. Как раз в этот момент корабль перевалился через очередной гребень и в обе стороны от форштевня разбежались две волны, словно два расправленных птичьих крыла. Стремительный бросок заставил стармеха устремиться вперед, чтобы ухватиться за что-нибудь и устоять на ногах, но на лице его отражался вовсе не испуг, а восторг. Мы угостили его какао, после чего он сразу же заторопился обратно, чтобы проверить, как его парни справляются с двумя ревущими монстрами, которые были для него в тот момент ближе, чем родные дети. Когда он ушел, я спустился на бак, взял из ящика боцмана канат и обвязал его вокруг пояса. Затем я прошел к швартовной лебедке и крепко привязал второй конец каната к звену якорной цепи. Дальше я полз на четвереньках до тех пор, пока не добрался до форштевня. Я уже давно мечтал взглянуть с носа летящего на полной скорости корабля вниз на несущуюся подо мной воду.

Не думаю, что когда-нибудь мне довелось увидеть что-нибудь столь же волнующее и завораживающее. За мной, удивительно белый в лунном свете, возвышался эсминец. С моего наблюдательного пункта я видел палубу «орудия В», сигнальную палубу и высокий мостик, крепкие стекла которого отражали лунный свет. Впереди расстилалась золотистая лунная дорожка, а внизу пенилось и искрилось мириадами брызг море, сквозь которое рвался вперед корабль. Сначала нос погружался в воду так глубоко, что она всплескивала примерно в 12 дюймах от моего счастливого лица. Но уже в следующий момент корабль поднимался на очередной волне и я мог видеть почти весь форштевень до того места, где он переходил в киль. В один момент я оказывался в каком-то футе над морем, которое неслось мне навстречу со скоростью 42 мили в час, но уже в следующий момент я взлетал на добрых 30 футов над поверхностью. Ух! – и корабль снова зарывался подрагивающим носом в очередную волну. Мгновенная пауза – и корабль снова бросается вперед, рассекая в лунном свете золотистую воду. Мне казалось, что так можно лежать часами, наблюдая за взаимным движением корабля и воды – такое зрелище просто не могло надоесть.

Я находился в самой крайней точке корабля, так сказать, на кончике носа, и мне здесь чрезвычайно нравилось. Несколько минут я наблюдал за стаей черепах, которую мы догнали. Забавно, но они некоторое время старательно плыли следом, хотя, конечно, не могли долго двигаться с такой скоростью. Заинтересовавшись их попытками удержаться рядом с кораблем, я прикинул, что они могли плыть со скоростью 50 миль в час, но на протяжении максимум одной минуты. При наших 42 милях в час они не отставали примерно минут пять, после чего все же остались далеко за кормой, так что их возможность поддерживать большую скорость примерно такова, как у скаковых лошадей.

Поскольку в первый день после прибытия в Гибралтар должен был состояться экзамен на старшего матроса, мы были очень заинтересованы, чтобы успеть туда вовремя. Подойдя к месту назначения, мы увидели, что конвой как раз входит в пролив, и с шиком пронеслись сквозь него на полной скорости. В гавань мы вошли раньше всех остальных.