Книга Женитьба. Драматические отрывки. Том 5 - Николай Гоголь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маркиз. То-есть?..
Дон Грегорио. Что этот молодой человек имеет нужду…(в сторону). Тише, тише, чш, дон Грегорио! (вслух) имеет нужду делать так, как делают молодые люди — гулять, разговаривать…
Маркиз. Вы вечно метите в одно.
Дон Грегорио. Что ж делать? так оно есть. Принимайте мои слова в каком угодно смысле, но нужно, чтоб я сказал вам то, что думаю. Маркиз, положим руку на сердце: что были, например, вы?
Маркиз. Что хотите сказать вы этим?
Дон Грегорио. Что был я в молодости?
Маркиз. Не знаю.
Дон Грегорио. Что такое все люди тогда, как в цвете лет кипит кровь и когда весь — горящая Этна?
Маркиз. Фурии, которых нужно держать на цепях.
Дон Грегорио. Однакож цепями не излечить зла. Лишение не уменьшает желания. Бешенство занимает его место; яркая противоположность становится палачом, и юноша гибнет невозвратно.
Маркиз. Посмотрим, однакож, какой результат всего этого? Что, показалось вам, прочитали вы в душе Энрико? Может быть, вы думаете, что его сердце… Вы обманываетесь. С методой, которая введена в моем доме, со строгостью…
Дон Грегорио (в сторону). Да, поди-ка смотри, отопри эту дверь — и ты увидишь, какая там строгость сидит.
Маркиз. Любезный друг! вы, должно быть, в юности были целый дьявол.
Дон Грегорио. Нет, я был в юности молод, как и все другие, с движениями и побуждениями, свойственными этим летам, и я вижу, что они были бы гораздо хуже, если бы, вместо рассудка и советов, родители мои употребили замки и строгость. Поверьте, наконец, маркиз, что свет и общество кажутся несравненно ослепительнее и прекраснее тому, кто слышит шум их издалека, не видя их, нежели тому, кто проник их, имея их долго пред глазами, и видит их в настоящем виде. Да, сын ваш, наконец, должен начать показываться на солнце и вылезть из этого гроба, где он находится погребенным с той минуты, как родился…
Маркиз. Да, да, именно из одной глупой и, может быть, даже притворной его меланхолии я ему позволю выходить, видеть женщин, говорить с ними…
Дон Грегорио. Ну, так! Как только вы станете говорить о женщинах, кажется, как будто хотите назвать самого дьявола! Мне женщины не представлялись никогда в этом виде, и даже скажу вам, что я был (в сторону) отважился! (вслух) очень часто их партизаном и защитником…
Маркиз. Браво! Прекрасные правила… Оставим, оставим этот разговор. Вы, я вижу, хотите злоупотреблять мною.
Дон Грегорио (про себя). Это я предвидел. (Вслух). Постойте! так как вы имеете такого рода опасения, то зачем не жените его?
Маркиз (вспыхнув). Женить, женить ребенка! Синьор дон Грегорио, мы увидимся в другое время. Извините, сегодня вы, мне кажется, не похожи на самого себя.
Дон Грегорио (про себя). Этого еще недоставало…(Вслух). Я говорю, чтоб…
Маркиз. Женить Энрико! Мой отец согласился на мою свадьбу тогда только, когда ему было семьдесят два года, а мне сорок семь…
Дон Грегорио. И, однакож, вы теперь видите…
Маркиз. Довольно, довольно! Я не могу обратить никакого внимания на предложение, сделанное мне человеком, который, не сгорев от стыда, назвал себя протектором и партизаном женщин. Вы никогда еще до сих пор не делали мне подобного предложения. Если б я это знал прежде, я бы, может быть, судил о вас иначе.
Дон Грегорио. Не думайте, что я…
Маркиз. Я извиняю вас, предполагая, что голова ваша сегодня не в полном рассудке.
Дон Грегорио. Вы…
Маркиз. Не говорите мне теперь, я вас прошу. Не напоминайте мне об этом, если хотите, чтоб мы остались друзьями. Не напоминайте мне об этом, или я приду в бешенство. (Уходит).
Дон Грегорио (один). Теперь прошу посмотреть, в каких я нахожусь обстоятельствах! Если стану упорствовать в своих речах, потеряю его уважение — и они тогда погибли… Я нахожусь в положении напакостить себе же собственными руками…(Крякнув). А! терять времени нечего! Постараемся удалить людей из столовой и, улучивши первую минуту, вывести отсюда эту несчастную заключенную.
Леонарда и дон Грегорио.
Леонарда. Дон Грегорио, нам нужно кой о чем иметь с вами довольно длинный разговор.
Дон Грегорио. В другое время, любезная.
Леонарда. Я не прошу, чтобы вы меня называли любезною.
Дон Грегорио. Любезная или нелюбезная, как хотите, но теперь я занят.
Леонарда. Вы бежите?.. Стало быть, уже знаете, что я должна вам сказать? Вы…
Дон Грегорио. Что касается до меня, то я не знаю, что вы говорите. После, немного позже, поговорю, когда вы хотите, но теперь не могу. (Про себя). Я и без того в довольно хорошем расположении духа, недоставало еще этой с длинным разговором. (Вслух). Увидимся после! (Уходит).
Леонарда (одна). За кого меня принимает дон Грегорио? Нет, он не знает Леонарды! Наговорить мальчику, что я не умею говорить, наговорить ему, что я пожилая, в летах… Разве он думает, я не найду минуты поселить в голову маркиза подозрение насчет его? Я не буду женщина, если не отомщу.
Леонарда и Пиппетто.
Пиппетто. Ты здесь еще?
Леонарда. Оставьте меня в покое.
Пиппетто. Что такое с тобою, Леонардушенька?
Леонарда. Оставьте меня, вам говорю. Все, все против меня! Не можете видеть меня спокойно. Я вам — как язва какая… Останетесь довольны. Я уйду отсюда. Вы меня больше не увидите.
Пиппетто. Послушай, ты дура. Разве и я…
Леонарда. И вы тоже, и вы тоже.
Пиппетто. Как?
Леонарда. Если б вы в самом деле любили меня, вы бы не могли потерпеть, чтобы меня презирали и издевались надо мною.
Пиппетто. Но чего ж ты хочешь?
Леонарда. Вы видите, что дон Грегорио ищет все средства оскорблять меня. Поносит меня, насмехается, говорит, что я старуха, и вы не в состоянии…
Пиппетто. Но скажи мне, дорогой свет очей моих, — это любовное выражение я узнал от тебя, — скажи, что ты хочешь, чтоб я сделал?
Леонарда. К делу! Если любовные ощущения ваши точно справедливы, если Леонарда вам действительно так дорога, как вы говорите, то нужно, чтоб соединились со мною на тот конец, чтоб выгнать его из этого дома.
