Книга Обреченная - Алеся Троицкая

– Я знаю. Ты не в первый раз говоришь об этом.

– Хотя, – зло рассмеялся голос, – зная твою несдержанность, я разрешаю тебе ее трахнуть… естественно, когда она придёт в себя. – И захохотал так, как будто сказал самую смешную шутку на свете. – Думаю, хуже не будет.

Я поморщился, но не стал вдаваться в подробности, как я к этому отношусь, чтобы побыстрее закончить разговор.

– Отец, я тебя понял.

– Сын, – услышал я уже ровный голос отца, – я на тебя надеюсь, не подведи.

На этом разговор был окончен.

Я тяжело выдохнул и на некоторое время затерялся в своих мыслях.

– …я всего лишь расходный материал, который разрешили напоследок трахнуть, – донесся до моего сознания очень тихий обреченный голос.

– Мира?! – Я вышел из ступора и взглянул в тускло-зеленые глаза, к которым потихоньку возвращалась жизнь.

– Я всего лишь расходный материал…

– Мира, – перебил я девушку, – как ты себя чувствуешь?

Я положил ладонь на ее лоб и убрал в сторону волосы.

– Так, как и должен себя чувствовать расходный материал. Великолепно...

Я не знал, что на это ответить.

Мне было трудно скрыть замешательство, поэтому я попытался натянуть на себя маску безразличия. Получилось у меня плохо, я это понял по выражению лица девушки. Противоречивые чувства, не свойственные мне, разрывали меня изнутри. Раньше я никогда не ощущал больше одной эмоции. Если мне нужно было убить, я убивал, равнодушно и без жалости. Если я занимался сексом, то моими мыслями владела только та, что подо мной стонала. Если мне было поручено какое-то ответственное задание, то я всегда выполнял его безукоризненно. Но эта девушка принесла в мой мир сумятицу, перевернула его с ног наголову. Перемены в себе я заметил еще тогда, когда на Миру покушались: злость, которую я тогда испытал, до сих пор застилала глаза при воспоминаниях о том вечере. Раньше я не уподоблялся жалким людишкам и не вымещал злость на провинившихся, но тогда я не смог совладать со своей яростью. И даже позже, не найдя в себе сил простить, я не стал подвергать этих мужчин стандартному наказанию плетьми, а приговорил обоих к смерти, прекрасно понимая, что отобрав у них жизни, обрекаю их женщин на тяжелую участь.

Сейчас я должен был холодно и беспристрастно относиться к девушке, но чувствовал радость и облегчение от того, что она, наконец, очнулась. И это не имело никакого отношения к отцу и к его угрозам. Даже неловкость из-за того, что она случайно стала свидетелем нашего с отцом разговора, не уменьшала моей радости.

– Мира, ты все неправильно поняла.

– Да, наверное, – печально проговорила она и отвернулась.

Я понял, что сейчас с ней разговаривать бессмысленно: она еще не полностью отошла от действия препаратов, вводимых ей для поддержания жизненных функций. Скорее всего, она сейчас уснет, но теперь уже не так надолго.

– Я скоро вернусь. – Я пулей вылетел из спальни и прикрыл за собой дверь, давая ей возможность побыть одной.

Я поднялся себе в комнату, чтобы собрать оборудование для обследования Миры. Нужно было как можно скорее выполнить задание отца: он не отличался терпеливым нравом, и мне не хотелось заставлять его ждать. По коммуникатору я сообщил сестре, что Мирослава очнулась, и попросил:

– Лилит, будь любезна, приготовь свой замечательный восстанавливающий чай. Он быстро поднимет Миру на ноги.

– Для немощной – все, что угодно! – елейным голосом проговорила сестра и отключилась.

Пока я рылся в ящиках, отыскивая все необходимое, в дверь постучали. Я знал, кто это, и на меня напало раздражение. Дверь была шумопоглощающая, поэтому кричать, чтобы Роэль убиралась восвояси, не имело смысла. Пришлось открывать самому.

– Ты не вовремя, – грубо проговорил я.

Низко опустив голову, она виновато пролепетала:

– Я знаю, что не должна… но я осмелилась. Моя преданность напоминает, что я должна выполнять свой долг. Вы совсем меня забыли, не призываете… Я была бы счастлива одарить вас своим вниманием...

От такой наглости я просто опешил. Это была просто неслыханная дерзость – чтобы девушка могла вот так просто прийти и чего-то требовать. Ну, Мира не в счет, ей это можно простить. Хоть мне это было и трудно, я каждый раз напоминал себе, что она с другой планеты и нравы там совершенно другие.

– Я смотрю, ты совсем обезумела, женщина. Хочешь, чтобы тебя наказали? – Угроза в моем голосе не казалась такой уж безобидной, девушка это прекрасно понимала и испуганно подняла на меня глаза. – Как ты посмела явиться сюда без приглашения да еще навязываться и указывать, что мне нужно? Хочешь оказаться в рабочей зоне и сгинуть там?

Эти слова были страшнее пощечины и возымели должный эффект.

– Простите, господин! – Девушка упала на колени. – Я всего лишь подумала, что вы хотите расслабиться. Почти две недели вашу постель никто не грел… я знаю, это тяжело для вас, поэтому разрешите вас утешить. – И она стала целовать мои ноги, поднимаясь все выше, а потом уцепилась за ремень штанов, пытаясь быстро его расстегнуть.

– С чего ты взяла, что ты та, с кем я бы хотел расслабиться?

Эти слова немного замедлили ее действия, но не остановили. Я приподнял лицо Роэль за подбородок и уловил в ее глазах боль. Она не отвечала.

Не знаю, что на меня подействовало: долгое воздержание, мольба, с которой смотрела на меня девушка, или злость на самого себя из-за того, что, благодаря Мире, я начал забывать, кем на самом деле являюсь. Грубо подхватив Роэль, я рывком закрыл за нами дверь и на некоторое время забыл, зачем приходил в свою комнату…

Глава 20

Девять дней. Эта цифра вертелась у меня в мозгу: девять дней я провалялась в коме. Это было уму непостижимо. Девять дней я была потеряна для всего мира. Я разбирала по полочкам подслушанный мной разговор, и мне становилось страшно. Больше всего меня пугала неизвестность, незнание того, что они хотят со мной сделать. Мой мозг решил надо мной поиздеваться, вырисовывая страшные картины насилия и извращенных пыток.

Не знаю, в какой момент, но я поняла, что не собираюсь оставаться здесь и выяснять, сбудутся ли мои худшие предположения. Я осторожно приподнялась и отлепила от своей головы присоски, сняла с руки браслет с датчиками и, вытащив из своей вены на левом запястье иглу с мигающим огоньком на конце, брезгливо откинула ее в сторону. На прикроватном столике я нашла графин, дрожащими руками схватила его и стала жадно пить. От долгого лежания руки и ноги плохо слушались. Я понимала, что, по хорошему, мне стоило пару дней отлежаться, но я понимала, что такой роскоши у меня нет. Я не знала, как скоро вернётся Велиар, и мне нужно было действовать быстро и решительно.

Осторожно добравшись до ванной, я умылась холодной водой, причесала сальные волосы, собрала их в хвост и переоделась в чистую одежду. На улице было еще темно, но погода была спокойная. Страшная буря давно закончилась, и это было мне на руку. Открыв окно, я, чертыхаясь, перелезла через подоконник и оказалась на небольшом скользком козырьке. Крепко держась за карниз, я стала потихоньку пробираться правее, туда, где располагалась крыша веранды.