Книга Индия. Записки белого человека - Михаил Володин

А потом мальчик приподнял маску и совсем по-детски начал ковырять в носу. Мне стало смешно, и морок растаял. Уже собираясь уходить из храма, я заметил вход в соседнее помещение. Там крыша была целее, и света, соответственно, меньше. Я зажег стоявшую перед Авалокитешварой свечу и вошел в темноту. Комната напоминала пенал, с одной стороны которого стояли совсем уже жуткие скульптуры с оскаленными зубами и мечами в руках, а с другой стороны тянулась голая стена с изображениями двух скелетов. Я стоял со свечой в руке, не в силах сдвинуться с места. Но не скелеты были тому причиной! На третьей, торцевой стене виднелось еще одно изображение. На нем были нарисованы десятки кратеров. Их ряды уходили к горизонту, туда, где угадывалась цепь теряющихся в тумане гор. Это был тот самый пейзаж, который я увидел после окончания сухого дождя. Даже горы казались теми же.

Я был так погружен в рассматривание картины, что не заметил, как в храм вошел учитель. Он подошел и, стоя за моей спиной, негромко произнес:

— Сухой дождь. Слезы Авалокитешвары…

Когда мы вышли из храма, я описал ему черную тучу над горным плато и все, что произошло с нами дальше.

— Что ж, вам будет о чем рассказать вашим детям, — сказал он, выслушав мою историю. — Немногие из жителей Ладакха могут похвастаться тем, что видели сухой дождь. Это плач бодхисатвы сострадания по человеческим душам, не способным выбраться из круга сансары.

И дальше он рассказал об Авалокитешваре — о его сходстве с Христом, о разбившемся на одиннадцать осколков сердце бодхисатвы и рождении из последней слезы богини-спасительницы Тары.

— Почему из последней? — спросил я.

— У него не осталось слез, — просто ответил учитель.

Наверное, такое объяснение меня устроило не до конца.

— Красивая легенда, — не очень уверенно сказал я и задал самый глупый из возможных вопросов: — А что происходит во время сухого дождя на самом деле?

— На самом деле… — повторил учитель. — Говорят про какие-то пространственные аномалии, про возникающие как результат вакуумные сферы. В Гималаях и вообще много странного. Но об этом вам лучше спросить кого-нибудь другого. Мне пора! — Мой собеседник неожиданно резко завершил разговор и, поклонившись по-восточному, пошел назад к школе. Я провожал его взглядом, пока он не скрылся за углом. Возникшее было воспоминание о собственных школьных годах я немедленно и безжалостно прогнал.

На выходе из монастыря я увидел Рона и Монику. Мне с трудом удалось подавить желание броситься им навстречу. Вместо этого, поравнявшись, мы молча кивнули друг другу и пошли дальше каждый в свою сторону, чтобы, скорее всего, никогда больше не встретиться.

От памятной поездки из Манали в Лех у меня осталась фотография. Мы ввосьмером стоим, обнявшись, на перевале Тангланг-Ла. Под нами, как следует из таблички, пропасть в 17780 футов. Несмотря на пронизывающий ветер, лица у всех совершенно блаженные. «Хаш» помог забыть о внутренних неурядицах и внешних бурях и на время сделал нас если не друзьями, то веселыми попутчиками. Было это простым совпадением или гашиш и в самом деле помогает справиться с горной болезнью, не знаю, но так или иначе дальше никого из участников поездки не укачивало. Головные боли тоже прошли. В укуренном состоянии все вели себя дружелюбнее и веселее. А Джим к тому же оказался отличным рассказчиком. Неожиданно для всех канадец прочел целую лекцию о яках и их потомстве при скрещивании с коровами, самых милых представителях фауны высокогорья — дзо. Джим произносил «дзо-о-о» и смеялся. А чтобы мы могли лучше представить этих необычных животных, он горбился и забавно крутил головой, пальцами изображая кривые рога.

«Хаш» работал почти до Леха. Действуй он и дальше, остались бы мы еще минимум неделю неразлучны в нашем открытии Ладакха! Но в Лехе действие дури закончилось, и мы немедленно разругались по поводу того, сколько чаевых следует дать водителю. Впрочем, это можно было отнести и к тому, что столица Ладакха сама находится на высоте 3600 метров. Что, согласитесь, совсем не мало.

Глава 23

«Вот ты и улетел!»
Пангонг-Тсо

По дороге к озеру Пангонг на перевале Чанг-Ла рядом с воинским постом находится самый высокий в мире — 5289 метров! — туалет. Дорога считается стратегической (не из-за туалета, конечно, а из-за того, что ведет к границе с Китаем), нешуточно охраняется и в отличие от других высокогорных дорог Ладакха открыта для транспорта круглый год.

Когда-то озеро Пангонг — одно из самых больших в Азии — было частью Тибета, теперь три четверти его длины находится на китайских территориях. Заезжать можно вдоль берега лишь на глубину семи километров, дальше пограничные посты. И всё. Ни селений, ни людей. Только вода и горы.

— Джулэй! — повторил я приветствие погромче и на всякий случай еще раз постучал в полуприкрытую дверь.

Где-то в доме послышались шаги, а затем и ответное «джулэй». В проеме возникла старуха с ребенком на руках.

— Можно переночевать? — спросил я по-английски.

Вместо ответа старуха прокричала что-то в глубину дома, оттуда раздался шум, и вскоре в дверях показалась сначала голова, а затем и ее хозяин.

— Джулэй, — повторил я еще раз ладакхское «здрасте» и получил в ответ фразу на вполне приличном английском:

— У полной луны тридцать три здрасте.

Старик выглядел не более нормально, чем его речь. На одной ноге у него была кроссовка, на другой — тапок. Выше шли штаны с ширинкой без единой пуговицы и старый домотканый свитер. Старик стоял в дверях и улыбался. И улыбка выдавала его безумие больше, чем одежда. Он кривлялся, как ребенок, выставляя напоказ зубы и щуря глаза.

— У вас есть свободные комнаты? — спросил я, ни на что не надеясь.

— Конечно, — сказал старик, продолжая строить рожи. — Третий этаж пустой!

Он явно над нами издевался — разговор шел на пороге видавшего виды двухэтажного дома, одиноко стоявшего у подножья горы. Из четырех видневшихся на берегу озера домов этот был последним. Вместе с разговором с безумным стариком исчезала надежда на нормальный ночлег.

— Стоило переться шесть часов, чтобы тут же отправиться назад в Лех! — недовольно бросил Том. Все это время англичанин молча стоял рядом. Позади в джипе остались еще двое наших спутников, Пит и Гарри. Как нормальные австралийцы, они были изрядно ленивы и предоставили вести переговоры нам с Томом. Где ночевать, их так же мало волновало, как и все прочее — когда обедать, куда ехать и что смотреть. По сути, им и озеро было «по барабану»! Всю дорогу они наяривали в две гитары регги и были так поглощены игрой, что не замечали происходящего вокруг. В ста метрах от джипа лежало Пангонг-Тсо — самое красивое из когда-либо виденных мной озер. А из джипа доносилось задорное попурри из мелодий великого растамана.

Озеро Пангонг — это узкая соленая ванна на высоте четырех с лишним километров на краю света! Чтобы сюда добраться, надо получить специальный пропуск, пересечь занесенный снегом пятикилометровый перевал Чанг-Ла, проехать пять военных постов… И вот, преодолев все это, мы должны уезжать несолоно хлебавши!