Книга Все имеет цену - Одри Карлан

Вперед вышел отец Тая, Афано. На нем был саронг, едва скрывавший его мужские достоинства. Татуировки на коже самоанца были ясно видны и поражали воображение. Его лодыжки обхватывали браслеты из пучков травы, закрывавшие ноги до ступней. Мы сидели так близко, что я слышала, как длинные стебли шелестят, волочась по сцене.

Афано представил барабанщиков, сидящих у края сцены. Те отбили быструю дробь, заработав улыбки и аплодисменты публики. Затем он пригласил собравшихся приобщиться к самоанской культуре. А затем объявил первый акт шоу. Я была поражена, увидев, как на сцену поднимаются все женщины семьи Тая, включая его мать, Масину. На женщинах постарше были замысловато закрученные саронги, а молодые ограничились половинками кокосов, закрывавшими грудь, и короткими саронгами, обнажавшими их стройные мускулистые ноги и тела.

Начала играть музыка, и женщины покорили всех зрителей своим танцем. Он был невероятно прекрасен – такое я прежде видела только в фильмах. Туда входили элементы хулы и других гавайских танцев, где женщины изящно поднимали руки, поворачивались, раскачивали бедрами и переступали ногами. Это выглядело просто чудесно, и все взгляды собравшихся были прикованы к пляшущим женщинам.

Исполнив два сложных танца, они обратились к публике, вызывая добровольцев. Мы с Джин подняли тонкую руку Мэдди, как бы моя сестренка ни сопротивлялась, и ее выбрали вместе с несколькими другими девушками. Масина встала рядом с моей девочкой и лихо мне подмигнула. Я подняла руки в молитвенном жесте и склонила голову в знак благодарности. Поставить сестренку в пару с матерью Тая – именно на это я и надеялась. Каждая из профессиональных танцовщиц на сцене показывала желающим из числа зрителей несколько простых движений. Мэдди, похоже, мгновенно все усвоила, но я знала, что так и будет. Моя девочка была талантлива во всем, включая танцы. Масина задала ритм, и все добровольцы из числа зрительниц двинулись за ней вместе со своими инструкторами. Вскоре Мэдди уже вовсю улыбалась и выписывала руками изящные фигуры в воздухе, словно занималась этим всю жизнь. Я радовалась, видя, как она веселится, и зная, что дарю ей это прекрасное воспоминание. Она впервые выбралась из Невады – и приехала ко мне, на Гавайи. Мэдди запомнит это на всю жизнь, как и я. И сможет рассказать об этом своим детям. Только, господи, пожалуйста, сделай так, чтобы это было через много лет, когда она защитит свою кандидатскую.

Музыка умолкла, и добровольцев почтили громкими аплодисментами. Представление продолжалось, но чем дольше не появлялся Тай, тем больше я нервничала. Обычно последние номера в подобных шоу были самыми опасными.

Наконец-то на сцену снова вышел Афано. Теперь на нем был другой костюм, но не менее открытый. Его черные татуировки, натертые маслом, резко выделялись и отражали свет пламени.

– А теперь я представляю вам самый долгожданный номер. Мужчина должен обладать сердцем воина, чтобы уметь обращаться с огненными ножами, и мои сыновья…

Тут он стукнул кулаком по груди так сильно, что до меня донесся звук удара.

– …мои сыновья очистили сердце и разум, чтобы познакомить вас с этим элементом нашей культуры. Мужчины! – проревел он, и в этот момент Тай и трое его братьев появились на сцене.

Афано и Тай встали впереди, а три брата Тая – сзади. В руках у них были длинные жезлы. К ним подошла Масина в красивом белом платье, развевающемся на ветру. Подняв факел, она зажгла оба конца каждого жезла, потрепала всех своих мужчин поочередно по щекам и снова отошла к краю помоста. Мужчины стояли, широко расставив ноги. Травяные браслеты на их локтях и лодыжках чуть подрагивали от ветра. Все самоанцы были в коротких кроваво-красных саронгах.

– Ох, господь всеблагой, и как же мне держать себя в руках, когда передо мной стоит ЭТО? – прошептала Джин, и я пихнула ее в плечо.

– Веди себя прилично.

– Ничего обещать не могу.

Мы обе расхохотались, но мой взгляд был прикован к Таю. Сердце подскочило к самому горлу, когда Афано выкрикнул команду, и все мужчины с громким уханьем топнули ногами. Два зажженных конца вспыхнули у самых их лиц, а затем самоанцы начали вращать жезлы. Горящие жезлы. Я мысленно повторила это еще раз, потому что просто не могла поверить.

Вращать. Горящие. Жезлы.

Как только я окончательно пришла к выводу, что умру от беспокойства, потому что они точно обожгутся, самоанцы синхронно подбросили жезлы в воздух и поймали. Затем развернулись и пошли навстречу друг другу, не прекращая вращать горящие палки. Они благополучно разминулись, но от ужаса я прижала одну руку ко рту, а вторую, лежавшую на коленях, сжала в кулак.

После этого парни проделали несколько пируэтов, начисто отрицающих гравитацию, – напугав меня настолько, что я едва могла дышать.

А затем стало еще страшнее.

Четверо остальных попятились и встали у заднего края сцены, держа горящие жезлы над головой, словно собирались поджечь помост. Барабаны громко зарокотали, и с каждым «Бум!» что-то вздрагивало у меня в груди. А Тай остался один посреди сцены. Вот тогда-то все стало по-настоящему жутко.

Мой Тай швырнул свой жезл очень высоко в воздух, сделал пару сальто, поймал факел и принялся вращать его вокруг себя, выплетая огненные узоры между ног и за спиной. Стебли травы из его браслетов могли загореться в любую секунду. Тай махнул этой штукой у самого затылка, закрутил ее двумя пальцами, словно дирижерскую палочку, а затем вскинул руку вверх. Афано, стоявший сзади, подкинул свой горящий жезл. Тай опустился на одно колено, поднял ладонь и поймал охваченную огнем палку прямо в полете. Я ахнула и зажмурилась. Когда я снова открыла глаза, он крутил уже оба жезла. Зрители бешено аплодировали, а я сидела там в полнейшем шоке. Напуганная до безумия.

После, казалось, целой вечности сложных прыжков, кульбитов и бросков, проделанных Таем, барабанная дробь достигла крещендо. Этот гром отозвался глубоко у меня в груди и заставил поджать пальцы ног в шлепанцах. Братья, громко ухая и топая на каждом шагу, снова двинулись к Таю и по очереди подкинули свои факелы в воздух. Тай сделал сальто, приземлился на спину, перехватил падающие факелы ногами, снова подкинул их и поймал уже в руки. А потом встал, держа все пять жезлов, и сложил из них идеальную букву Н. По два жезла в каждой руке и один в качестве поперечины. Каждый из братьев обнял Тая, после чего они затушили факелы и поклонились.

Все собравшиеся на ужин и представление – а их было несколько сот человек – вскочили и закричали от восторга, от радости, от восхищения. Афано вызвал на сцену всех членов своей семьи для общего поклона. Тай, не отрываясь, смотрел на меня. У меня из глаз брызнули слезы и покатились по щекам. Я хлопала так сильно, что заболели ладони. Самоанец ухмыльнулся своей фирменной сексуальной усмешкой, от которой таяли сердца и плавились трусики всех женщин в радиусе полутора километров. Потом участники шоу спустились с помоста, и распорядитель объявил, что вечеринка закончена.

– Твой майский дружок невероятно талантлив, – объявила Джинель, прижимая меня к груди.