Книга Лихорадка в ритме диска - Наталия Яровая

Наш «боевой брат» стоял в дальнем углу стоянки весьма запыленный. Я села на пассажирское место, Катька плюхнулась за водителя. После нескольких попыток машина завелась, из колонок зазвучали голоса ведущих «Авторадио». Мы сидели, примолкнув. Кажется, что прошло сто лет с того момента, как мы оставили тут машину, пересев в серебристый «прадик» (ах, милый, умный, дорогой Пусик!). И вот все вернулось на круги своя. И не понять, чего жаль, а чего и вспоминать не хочется.

Дабы развеять грусть, я полезла в бардачок за тряпочкой — протереть запылившуюся панель. Шаря в нем, моя рука нащупала что-то твердое. Я извлекла это «что-то» на свет, и мы с удивлением узнали в нем сотовый телефон Павленко. Точнее, теперь уже неясно — то ли Павленко, то ли Бойцова. Короче — трупа. Он остался у меня в руках, когда я пыталась ответить на звонок тогда, на мосту, рядом с мертвецом. А потом бросила его в бардачок и в свете всех перипетий забыла о нем.

— Ну вот, — сказала Катька, — последний подарок от Павленко-Бойцова. Надеюсь, нет необходимости и его возвращать Иванычу? Мы с тобой хоть и при новых сотиках, но этот вообще крутизна — наладонник, совместим с компом! Жаль, зарядки нет.

Я посмотрела разъем. Похоже, что такой же, как у моего телефона. Ладно, дома проверим.

— Может, там еще что-нибудь осталось от прошлой жизни?

Я принялась шарить в бардачке: носовой платок, расческа, пачка влажных салфеток, страховка. А это что?

— Ха! Смотри, ключи! Запасные от Пусика.

— А как они там оказались?

— Видать, когда мы на «спринтере» ездили забирать джип после установки сигнализации, вторую пару ключей сюда закинули. Вот сейчас — память осталась.

Я приложила ключи к щеке:

— Миленький Пусик-прадусик! Как ты сейчас?

— Он без нас явно не бедствует, — изрекла Катька, а я сунула ключи в карман джинсов. Надо при случае отдать Шару.

Мы тронулись с места, помахали ручкой дядьке на шлагбауме и покатили домой.

Дома, открыв дверь, мы услышали трели домашнего телефона. Пока Катька закрывалась, я взяла трубку.

— Алло! Марлина? — Голос с явно выраженным китайским акцентом. — Ни хао!

Тут в трубке что-то пискнуло, и абонент отключился. Я не стала ждать повторного звонка, набрала сама высветившийся номер.

— Де Шень, здравствуйте, рада вас слышать! Вы откуда говорите, из Москвы или уже из дома?

— Я во Владивостоке. И мне хотется с вами встрлетиться, Марлина. Если вы не прлотив, то давайте встрлетиться завтрла.

— Хорошо, конечно, давайте встретимся! А в котором часу?

— У меня завтрла еще есть встрлечи, лутче будет вам мне перлезвонить после пяти часов, и мы договорлимся. У вас же есть мой номер. О’кей?

— О’кей, — повторила я. И Де Шень повесил трубку.

— Никак китайский товарищ прорезался? — Катька села рядом со мной на тумбочку в прихожей. — Может, все-таки гонораром поделится?

— Ага! Потом догонит и еще раз поделится!

— А может, еще перевод какой подкинет? Нам деньги нужны!

— А может, иск предъявить надумал за самоуправство?

Вздохнув, я направилась в комнату. Тут мой взгляд натолкнулся на вазочку, стоявшую на столе. Из нее торчали концы телефонной зарядки.

— Давай лучше проверим, подойдет ли моя зарядка к бойцовскому телефону!

Катька достала мобильник из сумочки и протянула мне. Шнур подошел, как родной.

Я вставила другой конец провода в розетку. Дисплейчик ожил, замигал, пошел поиск сети.

Катька взяла в руки аппарат и принялась изучать кнопки, а я двинула на кухню. И тут за моей спиной вдруг разлилась незнакомая мелодия звонка. От неожиданности я крутанулась на сто восемьдесят. Замерев и выпучив глаза, мы с Катькой смотрели на мобильник Бойцова, который заливался вовсю. Катька в растерянности нажала кнопку ответа.

— Алло! — пискнула она в трубку. А я, вытянув шею, приблизила к ней свое ухо.

— Алло! — Голос был мужским и вполне интеллигентным. — Я говорю с Мариной или с Катериной?

Тут наши физиономии окончательно сползли на грудь.

— С-с Ка-катей! — заикаясь, проблеяла Катька.

— С Какатей? Вот и отлично. Это вас из милиции беспокоят. Капитан Трубников. Я бы хотел уточнить у вас некоторые обстоятельства. Мы сможем с вами сейчас увидеться?

Мы посмотрели друг на друга. Я пожала плечами.

— С-со мной? — Катька продолжала заикаться. Да и у меня язык как примерз к зубам.

— С вами и с вашей подругой. Она рядом с вами?

Катька кивнула. Как будто бы ее абонент мог это видеть. Но он продолжал:

— Будьте добры, подскажите, как к вам подъехать?

Глядя на меня по-прежнему вытаращенными глазами, подруга продиктовала наш адрес, и капитан отключился.

— Ну и ну! Прям мистика какая-то. Не успели телефон подключить, как он тут же нас нашел. И почему нас ищут по телефону покойника? — не совсем вразумительно, но для меня понятно изрекла Катька.

— А о чем он будет с нами говорить?

— Да все о том же, о джипе и о трупе, наверное. Вот влипли-то мы, теперь заколебемся показания давать да протоколы подписывать!

Я обвела глазами комнату. Сейчас человек придет, а у нас беспорядок.

— Ты, Кать, немного хоть порядок наведи, а я пойду кофе сварю, все-таки гостя ждем.

Гость ждать себя не заставил. Звонок в прихожей раздался буквально через десять минут. Капитан, видать, реактивный. Я бросилась открывать дверь. Лучше бы я этого не делала.

Я открыла, и в квартиру сразу ввалились три крепких парня. Я не успела и звука издать, как один из них закрыл мне ладонью рот и втолкнул в комнату. И меня, и Катьку плюхнули на диван. Один из «гостей» ногой пододвинул под себя стул и сел напротив нас.

— Так, так. Ну и кто же из вас кто? Кто тут Ка-катя, а кто Мармарина?

Мы молчали.

— Ну и не важно, — согласился гость. — Значит, так, вы мне возвращаете диск, а я обещаю вас не трогать.

Мы с Катькой переглянулись в полном недоумении. О чем он?

— О чем вы? Какой диск?

— Вот этого не надо! — Голос гостя стал жестким. И взгляд тоже стал жестким. И вообще от него веяло каким-то холодом. Но я в тот момент от растерянности и недоумения даже и не разглядывала наших визитеров. Я их сразу стала бояться. Сильно.

Они не походили на Евгения Ивановича с Димычем и Серегой. Они были другие. Я не понимала, в чем отличие. Да и думать о том в такой момент возможности не было. Но что они другие, поняла. У них не было взгляда. То есть глаза у них, конечно, были. Но они смотрели как-то мимо, как иллюминаторы у парохода. За твой взгляд не цепляясь, на него не отвечая.