Книга Любовь без границ - Джоанна Троллоп

Они сидели в кабинете, в креслах лицом друг к другу, без света в быстро густеющих сумерках, а на полу валялись пустые упаковки из-под жареной рыбы и картошки, все в масляных пятнах. Виски в бутылке сильно поубавилось. Наверху, в комнате для гостей (сразу за Леонардовой), саквояж Хью коротал время на постели.

— Ты не можешь тут оставаться, — говорил Джеймс. — Придется вернуться к Джулии и мальчикам. Нельзя бросать семью только потому, что жена ведет себя не так, как тебе бы хотелось.

Потом они сидели молча, уже при свете, и Джеймс скользил взглядом по полкам в поисках чего-то известного лишь ему, а когда нашел, это оказался томик писем Сильвии Таунсенд Уорнер.

— Вот послушай! — сказал он, отыскав нужную страницу, а потом и абзац. — «Скажу от всего сердца: самое худшее, что можно совершить по отношению к тому, кто тебя любит, — это заковать себя с головы до ног в сияющие доспехи безупречного поведения».

— Как это верно! — воскликнул Хью.

— Нет, ты правильно сделал, что приехал, пусть даже на пару дней. Пока здесь была Джосс, Кейт в каком-то смысле оставалась со мной. Теперь нет ни той, ни другой. К твоему приходу я чуть не зажалел себя до смерти! И это при том, что я ненавижу себя жалеть.

Довольно долгое время они молча смотрели друг на друга. Немая сцена была прервана звуком автомобильного гудка.

— Это Леонард, — объяснил Джеймс. — Вернее, Леонард и Беатрис. У нас традиция: она его привозит, выпивает чашку чаю, а потом я пешком провожаю ее до дому.

Хлопнула дверца. Чуть позже в холле послышались голоса.

— Джосс?! — кричал Леонард. — Что, что насчет Джосс? С ней что-то случилось?

— А как по-твоему, что с ней могло случиться? — ответил внятный, резковатый голос Беатрис. — Вас, мужчин, хлебом не корми, дай только соблюсти условности. Джеймс ее просто вышвырнул как котенка.

— А теперь, конечно, торчит в кабинете! — с едкой горечью заметил Леонард. — Топит муки совести в вине.

Дверь приоткрылась, и два старческих встревоженных лица нелепо и трогательно просунулись в кабинет.

— Что здесь происходит? — фальцетом осведомился Леонард.

— А, это вы! — усмехнулся Джеймс, вставая. — Плохая новость в том, что Джосс здесь больше не живет. Но есть и хорошая — к нам перебрался Хью.

Глава 13

Джосс лежала в полутьме, комкая на груди край одеяла. Было довольно тихо, но не настолько, как на вилле Ричмонд, где комната у нее была в задней части дома, а не во фронтальной, как здесь. Вспоминать про ту, другую, комнату не хотелось, но образ ее таился где-то близко, напоминая о хорошем и вызывая детское желание расплакаться. Эта комната была, мягко выражаясь, странной. Усевшись с левой стороны кровати и раскинув руки, можно было коснуться стен, а окно, грубо рассеченное переборкой, было узким и длинным, как крепостная бойница. За переборкой, на диване в большей комнате, спала Кейт. Наверное, нужно было думать, что это мама, но Джосс не могла. Слово «мама» не подходило к женщине, спавшей за переборкой.

…Когда этим вечером, вернувшись с театрального кружка, Джосс вошла на кухню, то, к своему изумлению, обнаружила там Кейт, мывшую бокалы с таким видом, словно никуда и не уезжала. Эта мирная, абсолютно домашняя картина заставляла снова ощутить себя дочерью. Да и как было не ощутить? Мама была на месте и занималась тем, чем занималась вечерами с тех пор, как Джосс себя помнила. Это выбило из колеи, сделало уязвимой и податливой, а потому на слова Кейт, что сейчас они вместе поедут в Осни, она ответила согласием, вместо того чтобы устроить давно задуманный скандал. Они вместе уложили самое необходимое, потом Кейт вызвала такси, и только когда шофер уже готов был завести двигатель, Джосс вспомнила про одеяло.

— Оно тебе не понадобится. Я купила новое.

— Нет, понадобится! Понадобится! — крикнула Джосс, внезапно исполняясь отчаяния. — Я должна его забрать, просто должна!

Она выскочила из машины и бросилась назад в дом. Комната выглядела ужасно — обобранная, перевернутая вверх дном, словно над ней только что надругались. Отчаяние Джосс перешло в панику. Она не может вот так, с бухты-барахты, бросить все: комнату, Джеймса, дядю Леонарда… но не может и позволить Кейт уехать одной! Тихонько хныча, она стояла у постели, не зная, что предпринять, пока с улицы не раздался гудок. Сильно вздрогнув, она схватила одеяло и зарылась в него лицом, шепча: «Помоги мне, помоги!» Еще один, более настойчивый гудок заставил опомниться. Прижимая одеяло к груди, как обожаемого щенка или котенка, Джосс сбежала вниз по ступенькам.

— Ты заставила меня натерпеться страху, — с укором сказала Кейт. — Я уж решила, что ты передумала.

Понурив голову, в безмолвном страдании, Джосс сунула одеяло в пакет с нижним бельем. Она была не в силах смотреть на Кейт, да и вообще на что бы то ни было, а потому так и сидела с поникшей головой, пока не раздаюсь: «Приехали!»

Комнаты были буквально заставлены цветами, и на одном из кресел стояла бумажная сумка из любимого бутика Джосс с перекинутой через нее толстовкой, черной, с капюшоном.

— Если не нравится, можешь поменять на что захочешь. Я договорилась, — ласково объяснила Кейт.

Разложив вещи и застелив постели, они дошли до пиццерии и там выпили вина, после чего Джосс охватило истерическое веселье. Все казалось ужасно забавным, они смеялись до упаду. Кейт повторяла, что вот так хорошо им теперь будет всегда, и скоро стало казаться, что в самом деле будет. В пиццерии ужинали несколько знакомых Кейт, которые подошли поздороваться и были по всей форме представлены Джосс. Это было приятно и в то же время как-то тревожно, потому что в бытность свою на вилле Ричмонд Кейт не общалась с такими людьми и не держалась так свободно. Там она была, какой положено быть маме.

Тем не менее вечер удался, и все шло в лучшем виде, но лишь до тех пор, пока Джосс не оказалась в постели, наедине со своим одеялом. Вот тогда пришла настоящая тревога. Сколько времени займет теперь дорога до школы и каким автобусом туда добираться? Смогут ли Энжи с Эммой выбираться в Осни? Как быть в те дни, когда у Кейт вечерняя смена — неужели оставаться с чудовищным мистером Уинтропом, у которого такой вид, словно, забытый в углу сырого подвала, он оброс плесенью снаружи и изнутри! Как впихнуть в эту конуру остальные вещи, которые еще предстоит привезти? И — о Боже! — каково Джеймсу и дяде Леонарду, которые вернулись домой и не нашли ее?!

Почему-то Джосс вспомнился йогурт в любимых баночках на ножках и его вкус, который Джеймс ненавидел, а она обожала: шоколадный, банановый, карамелевый. Мысль о том, что йогурт сейчас понапрасну ждет ее в холодильнике на вилле Ричмонд, стала последней соломинкой. Плотно прижав одеяло ко рту, чтобы заглушить звуки, Джосс заплакала.

Кейт ее прекрасно слышала. Диван был не слишком удобным и недостаточно длинным даже для ее роста, а напряжение первого совместного вечера спадало слишком медленно. Кейт было не до сна, и это казалось странным. Она ведь получила желаемое, добилась (и притом с поразительной легкостью) поставленной цели, но конечный результат ощущался как не вполне правильный. Лежа в милой ее сердцу комнате, лицом к окну с видом на канал и лодки (неизменно захватывающее зрелище!), под одной крышей с Джосс, которую теперь можно было целовать на сон грядущий (как в былые времена, еще до Джеймса, только лучше!), Кейт, Бог знает почему, не чувствовала себя счастливой. Она ворочалась с боку на бок в поисках позы поудобнее и думала: это от перевозбуждения. Все еще войдет в колею, совсем ни к чему торопить события. Должно войти. Три месяца — небольшой срок, к тому же они виделись раз в неделю…