Книга Реквием по солнцу - Элизабет Хэйдон

В коридорах дворца бесшумно сновали слуги, заканчивавшие дневные дела: уносили платья ее величества, чтобы постирать и выгладить; вытаскивали из изящных ваз еще свежие цветы — завтра их заменят только что срезанными в саду; убирали остатки вечерней трапезы императрицы — аппетит этой крошечной сморщенной женщины, весившей не больше перышка, поражал воображение, ни в чем не уступая аппетиту моряка или даже гладиатора. А еще слугам приходилось выбивать бесконечный песок из толстых ковров и гобеленов, украшавших стены коридоров. В одном из соседних залов струнный квартет наигрывал легкую приятную мелодию, чтобы помочь ее величеству быстрее отойти ко сну.

Несмотря на все старания слуг двигаться бесшумно, императрица слышала их шаги. Таким было проклятие ее владений — дворец Джерна Тал с его высокими башнями, мощными бастионами и крепостными валами так долго принадлежал ей, а до того многим поколениям ее предков, передавших ей корону, что стал частью ее сознания, как, впрочем, и весь Сорболд. Императрица чувствовала происходящую на улице смену караула, перемещение патруля, следящего за порядком во дворце. Она недовольно нахмурилась и накрылась блестящим одеялом.

— Добрый вечер, ваше величество. Надеюсь, вы хорошо отдохнули.

Голос, резкий и четкий, доносился из темноты.

Императрица попыталась сесть, но у нее ничего не получилось. Ей удалось лишь выпрямить спину. Она не могла даже шевельнуть покрытыми старческими пятнами руками, которые так и остались неподвижно лежать на блестящем гладком одеяле. Императрица открыла рот, собираясь заговорить, но не сумела произнести ни слова.

Возле окна возникло слабое фиолетовое мерцание, но его тут же поглотил мрак.

Затем из теней выступил мужчина, и яркий свет луны четко обрисовал его силуэт. Сначала императрица не могла разглядеть его лицо — бородатое и смуглое, просто одно из тысячи лиц ее подданных, но в глазах незнакомца сверкала невероятная сила. Она ощутила внутреннюю дрожь, хотя ее тело лежало совершенно неподвижно, словно мертвое.

Мужчина подошел к постели, остановился, чтобы получше рассмотреть красное дерево резных столбиков кровати, а затем уселся на пуховую перину возле ее ног. Однако его тело не оставило вмятины на покрывале, как будто совсем ничего не весило.

Незнакомец наклонился вперед, заботливо укутал императрицу одеялом и аккуратно сложил ее неподвижные руки.

Потом он склонил голову набок и принялся с интересом ее изучать, словно она была произведением искусства или любопытным экспонатом бродячего зверинца. Когда он наконец заговорил, его голос оказался тихим и теплым, как ветер пустыни:

— Если вас это еще занимает, то сообщу: вскоре вы услышите, как звонит колокольчик, призывающий целителей к постели вашего бесполезного сына, наследного принца.

Глаза императрицы — единственная часть тела, которой она еще могла управлять, — широко раскрылись. Темный мужчина негромко рассмеялся:

— Да, ваш светловолосый бледный мальчик умер. Но не отчаивайтесь, вскоре вы последуете за ним в Царство Мертвых, так что нет смысла о нем скорбеть. Мне известно, что вы презирали его не меньше, чем все остальное население Сорболда.

Императрица быстро заморгала, ее дыхание стало частым и поверхностным.

Незнакомец слегка пошевелился, и когда на него пролился лунный свет, проникавший в комнату из высокого окна, императрица с удивлением обнаружила, что он прозрачен, лишь его плащ поблескивает в холодном призрачном свете, который проходит сквозь кожу, волосы и лицо ее необычного гостя.

И она его узнала.

Сердце тяжко забилось, глухо отдаваясь в груди и ушах.

Прозрачный мужчина заметил ее панику и ласково похлопал по неподвижной руке.

— Успокойтесь, императрица. Нам предстоит пережить важнейший эпизод нашей жизни. Ваш сын… все произошло невыразительно и скучно — я забрал его жизнь, слабую волю и право наследования без малейшей борьбы, его смерть получилась такой же разочаровывающей, как и все остальное. Но вы, Лейта, если я могу так к вам обратиться, — вы настоящая львица, не так ли? Ваш чешуйчатый коготь сумел остановить само Время, ведь смерть должна была прийти за вами несколько десятилетий назад. Но ваша воля позволила вам сохранить за собой трон Сорболда и собственную жизнь — великолепное проявление силы духа. Я с нетерпением жду возможности ее испытать!

Маленькое сморщенное тело императрицы сотрясала крупная дрожь, но скорее от ярости, чем от страха. Мужчина заметил это и широко улыбнулся:

— Вот так гораздо лучше! Укрепите свою душу, ваше величество, я пришел за ней.

Мужчина выпустил руку императрицы и встал с постели. Из кармана он вытащил сверкающий фиолетовый диск овальной формы, который нашел много лет назад среди обломков намерьенского корабля. Он вспыхнул в лунном свете, но начертанные на нем руны испускали собственное сияние.

Человек долго смотрел на свою жертву, затем одним резким движением сорвал шелковое покрывало с ног императрицы, обутых в белые льняные ночные туфли. Он снял одну туфлю и сжал рукой ступню дрожащей императрицы.

— О, та самая ступня, что столько лет попирала народ, — такая маленькая для той страшной силой, которой она обладала, — задумчиво проговорил он и провел пальцем по пожелтевшим мозолям, узловатым пурпурным венам и высохшей старческой коже. Он поднес диск к глазам императрицы, и его собственные глаза засияли ярче рун. — Это, ваше величество, Новое начало, знаменующее исчезновение династии, столетиями правившей Сорболдом, прямо на ваших глазах. Божественное Право, полученное вашими предками три века назад и горевшее в ваших душах, сейчас угаснет, подобно пламени догоревшего факела, а ему на смену придет новый светильник, способный сиять для целых народов.

Блеск в его глазах стал жестоким. С невероятной силой он вывернул щиколотку императрицы, и старая женщина зашлась в беззвучном крике.

Мерцающие волны света, который испускал диск, вдруг запульсировали, разгорелись ярче.

Из пятки императрицы начал струиться рассеянный свет, похожий на тусклый луч в пыльной комнате. Несколько мгновений белое облачко висело в воздухе, а затем устремилось к диску.

Прозрачный человек запрокинул голову, его плечи свела судорога, а на лице появилась гримаса наслаждения.

Потом он выпрямился, посмотрел на дрожащую старуху и выпустил ее ногу — она упала на постель с глухим звуком, белесая кожа свисала с тонких костей.

Он провел пальцами по ноге беззвучно стонавшей вдовствующей императрицы, его глаза заискрились, губы скривились в улыбке. Рука мужчины остановилась на колене, ощупывая сморщенную кожу, всего несколько часов назад умащенную дорогими маслами и амброй.

— Это колено никогда не преклонялось в мольбе, даже перед Единым Богом. Сколько же силы в нем заключено! Отдай его мне, теперь оно мое.

С отвратительным хрустом колено раскрошилось, и во все стороны хлынул свет, гораздо более яркий, чем раньше. Через мгновение свет потек к руке мужчины и зажатому в ней диску. И вновь его тело свела судорога, волна истинного могущества обрушилась на плечи, сердце мучительно застучало, кровь быстрее побежала по жилам; казалось, он даже слегка увеличился в размерах, стал не таким прозрачным; на его лице появилась улыбка наслаждения, и на мгновение он перестал обращать внимание на страдания императрицы.