Книга Правила большой игры - Алекс Орлов

Хлопнув ладонью по блестящему металлу, один из охранников дождался, пока в узкое окошко выглянет человек.

– Открывай, Пит, это опять мы…

Щелкнул тяжелый замок, дверь отворилась.

– Постойте, я должен их записать.

Дежурный вооружился авторучкой и открыл толстую замусоленную тетрадь.

– Говори… – сказал он, обращаясь к Джеку.

– Дэвид Карло, – ответил тот.

– Сколько лет?

– Тридцать три.

Какое– то время дежурный делал записи в положенных графах, высовывая от усердия язык. Наконец, справившись, он поднял глаза на Рона.

– Боб Радецкий, сорок шесть лет.

– У-у, старый какой. Это тебе уголек копать придется.

Охранники засмеялись, переглядываясь и подталкивая друг друга. Они были уверены, что новенькие еще не знают об уготованной им участи.

– Проходите!

Пленников провели по коридору и втолкнули в просторное помещение. Здесь было прохладно, пахло лекарствами, стены покрывала белоснежная керамическая плитка, а мебель сверкала полированной нержавейкой.

За металлическим столом сидел врач – в белом халате и шапочке. Он что-то писал, но, услышав звук шагов, поднял глаза на вошедших.

– Так-так, – сказал он. – Новенькие?

– Новенькие, сэр, – подтвердил Джек.

– Хорошо.

Врач отодвинул бумаги и позвал:

– Айвор!

Из смежного помещения выглянул еще один врач, в нем Джек с Роном узнали того, с вертолетной площадки. Теперь на Айворе был чистый халат, видимо, сегодня он еще не работал.

– Проходите сюда, здесь я буду вас обследовать.

Пленники прошли куда велели и оказались в царстве электроники, никелированных трубок, темных экранов и многоколенчатых манипуляторов. В шкафах на полочках стояли ряды чистых пробирок и пузатые склянки с разноцветными жидкостями.

– Присаживайтесь, – сказал доктор Айвор и указал на несколько стоявших у стены металлических стульев.

– Берт, будь добр, убери это, – сказал он вошедшему коллеге.

– А чего они не забрали?

– Говорят, сегодня вертолета не будет…

Берт подхватил за ручки два круглых контейнера. Джек успел прочитать на фирменной этикетке два слова: «…трансплантологический фонд…», и этого хватило, чтобы по его спине побежали мурашки.

– Ну, давайте начнем с вас – Айвор приветливо взглянул на Рона. – Имя, фамилия, возраст…

– Боб Радецкий, сэр, сорок шесть лет.

– Возраст, конечно, немалый, но кое-что, я думаю, еще сгодится, – произнес доктор Айвор, рассматривая

Рона, словно мясник мерина. – Вы, Боб, не болели в детстве свинкой?

– Не помню, сэр.

– Ну-ка встаньте. Подойдите ко мне…

Доктор Айвор стал мять Рону правый бок.

– М-да, печенка у нас не очень хорошая. Пили?

– Бывало, сэр.

– Бывало. – Айвор покачал головой. – Здоровье беречь нужно, нельзя так разбрасываться… А что это за шрам? Похоже на ножевое ранение.

– Подрался по молодости.

– На спине еще один…

– Это меня в другой раз угостили.

Вернулся Берт.

Печень не годится? – спросил он.

– Нет, конечно, посмотри, какие у него под глазами мешки. Ладно, делай анализ крови, мочи словом, все по списку.

Берт взял Рона под свое покровительство и увел в другой конец помещения, а Айвор занялся Джеком.

– Имя, фамилия, возраст…

– Дэвид Карло, тридцать три года.

– Подойдите ко мне, Дэвид.

Джек подошел.

– Что это за шрамы на груди… повернитесь. И на спине. На ножевые ранения, как у вашего приятеля, не похоже, для пулевых они слишком безобразные.

– Спереди шрапнель, сэр, сзади – осколок.

– Вот как! Воевали?

– Недолго, сэр.

– Понятно…

Доктор Айвор принялся ощупывать печень Джека, и она ему понравилась. Потом он оттянул пациенту веки, сказал «ага» и попросил показать язык.

– Понятно… Берт, забирай второго! Первое впечатление – хорошее. Да, и посмотри на его шрамы, тут и шрапнель, и осколки…

– Правда, что ли? – не поверил Берт.

– Да, я не шучу.

Обследование продлилось довольно долго – не менее полутора часов. Напарники сдавали на анализ кровь, мочу и слюну, их просвечивали рентгеном, заставляли дуть в какие-то трубки, надевали на головы шлемы с проводами и просили спеть, потом оклеивали датчиками и приказывали приседать.

Когда все закончилось, утомленным пациентам зачитали вердикт – у Джека все было хорошо, за исключением поврежденного осколками правого легкого, у Рона дела были неважные.

– Что, доктор, совсем никакого просвета? – спросил он.

– Не совсем, у вас поразительно высокий тонус мышц правой руки, соответственно сухожилия тоже весьма прочны, на такие всегда хороший спрос.

– На что спрос?

– Э-э… я хотел сказать, что хорошие сухожилия сейчас большая редкость.

70

Джека и Рона вернули в третий корпус. Возвратившись после пережитого в санчасти, напарники облегченно вздохнули и почувствовали себя дома. Бросившиеся к ним было обитатели корпуса, увидев, что это не новенькие, угрюмо побрели обратно – ложиться на нары, чтобы смотреть в потолок и тосковать.

Услышав про свои сухожилия много хороших слов, Рон теперь другими глазами смотрел на двух одноруких узников. Поначалу он полагал, что это просто калеки – мало ли как случается в жизни? – но теперь и себя легко представлял в таком виде.

Гастон выглянул из своего «кабинета» и махнул им рукой. Напарники проследовали мимо притихших обитателей корпуса и вошли за загородку.

– Ну как? – спросил Гастон.

– Паршиво, – ответил Джек, садясь на стул. – Я им понравился, за исключением продырявленного осколком легкого.

– Хорошо, значит, начнут с почек.

– А чего же хорошего?

– Доноры почек – местные долгожители, иные до полугода живут, пока кому вторая понадобится или там печень с сердцем.

– А если орган никому не нужен? Скажем, запросили печень, а сердце или легкое куда девать?

– Все идет в дело. Если печень запросили, значит, она пойдет по повышенной цене – кому-то приспичило. Другие органы продадут подешевле, их берут начальники госпиталей и частных лечебниц, хороший врач всегда держит что-то про запас. Ценовая скидка определяется известным риском, у тебя в холодильнике может лежать печень, а клиенты, как назло, будут поступать с обгоревшими легкими. В коммерции всегда так: