Книга Белый пиар - Анна и Сергей Литвиновы
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Куда?
– К компьютеру. Сейчас покажу как… Затем наберешь номер. Скажу, какой… Нажмешь «Enter»… И через две секунды весь архив платежек «Глобуса» будет перекачан к нам… Я тебе гарантирую: операция займет не более двух секунд. Р-раз, и ты – свободный человек.
Женя с сомнением покачала головой, затем вдруг сказала:
– Налей мне еще чаю.
– Сейчас, – безропотно согласился Бобров. Легко вскочил, удалился на кухню.
Крикнул оттуда:
– Еще пиццы?
– Нет! – крикнула она в ответ.
– Шоколадных конфет?
– Пожалуй.
Через пару минут Михаил вошел с кружкой, полной жгуче-крепкого чаю, и вазочкой с конфетами «Мишка» и «Грильяж».
Женя сидела, закусив губу, глядела куда-то в пространство.
Бобров поставил чай и вазочку с конфетами на стоявший на полу поднос. Подал поднос ей на колени.
– Скажи, – вдруг спросила она, – у вас ведь в конторе есть классные компьютерщики?
– Ну, допустим, – осторожно ответил он.
– А если я, предположим, подключусь с этим твоим телефончиком к программе «Банк – Клиент» не на две секунды, как ты говоришь, а скажем, на пять минут… Смогут ваши компьютерщики узнать тот пароль?
– Какой?
– Тот, что защищает электронную подпись? Ведь следы этого пароля должны оставаться в программе!
– Эк тебя разобрало… – покачал головой Бобров. Внимательно посмотрел на нее, осторожно ответил: – Ну, допустим, смогут…
– А ты потом сообщишь его мне.
– Предположим, сообщу… А что дальше? Я понимаю ход твоих мыслей – но как ты добудешь дискету с электронными подписями?
– А вот добуду! – засмеялась она. – Ты, главное, узнай для меня пароль!
– Ну ладно… – пожал Бобров плечами. – Если получится…
– А ты постарайся, чтоб получилось.
– Хорошо. – Он еще раз внимательно посмотрел на нее. – Но, по-моему, ты не о том думаешь. Зачем зря рисковать? Еще раз?
– Моя жизнь, – ответила она. – Хочу – и рискую.
Она вздохнула, откинулась в кресле. Полузакрыла глаза. Схватила конфету «Мишка», развернула, принялась жевать сладенькое, шоколадное…
Напряжение дня отпустило. Жене вдруг захотелось – хотя бы на десять минут! – перестать быть сильной, самостоятельной, хитрой, ловкой. Перестать быть «Self-made woman», лукавой и настороженной агентессой… Захотелось почувствовать себя просто двадцатипятилетней девушкой, о которой заботится любимый. Побыть той, которой она себя видела в мечтах. Той, кем была бы она, когда б столь хронически не ошибалась бы в людях… И в самой себе…
Вдруг Михаил протянул руку, погладил ее по щеке.
– Может, останешься? – спросил тихо. – Уже поздно. Без десяти двенадцать…
– Нет, Миша. – Движением головы она стряхнула его руку. – Я у тебя больше не останусь. Давай договоримся: сейчас мы – партнеры. Потому что вынуждены быть партнерами… Ты – меня – вынудил. А потом мы расстанемся. И больше я тебя… – Она посмотрела ему в глаза, оказавшиеся так близко от ее лица, и закончила твердым голосом: – …больше я тебя не хотела бы видеть. Никогда.
– Как скажешь, – тихо проговорил он и отстранился.
«Тяжело бедолагам-шоферам, – думала Женя следующим утром, торопливо прихлебывая кофе. – Как там поет Шевчук? «Третья жизнь за рулем, три века без сна…»
Вчера Женя настолько уездилась, что долго не могла уснуть. Едва закрывала глаза – на нее наплывала дорога: то заснеженная, то черная…
Или это у Боброва чай такой крепкий?
Пришлось в два часа ночи вставать, плестись на кухню, пить снотворное.
С утра за кофе решила: «Нет уж, сегодня я поеду на метро. Пусть там душно, пусть воняет. Но от руля уже голова трясется!»
Женя заметалась по комнате в поисках подходящей одежды. Костюм, который она надевала вчера, в беспорядке распластался на стуле. Юбка измята, а на парадный пиджак, кушая у Боброва, она уронила гриб из пиццы. «Не могла с вечера пятно замыть! Или хотя бы другие шмотки подобрать!» – злилась на себя Женя.
Она заглянула в шкаф, скривилась – полный раздрай. Наугад вытянула свою любимую кофточку, зеленую, в обтяжку. Излишне откровенная, зато немнущаяся. С другой полки Женя выкопала черные джинсы. Конечно, не положено появляться в офисе в столь неформальном виде, но официальных встреч сегодня не планировалось, а на Дубова – плевать. Ей хочется так одеться!
Обычно Женя никогда не участвовала в штурме вагонов метро. Спокойно ждала, пока пассажиры угнездятся на сиденьях, и заходила после всех – стоячее местечко всегда найдется. Но сегодня она ловко подсадила в вагон дедулю с сумкой-телегой и плюхнулась на заветную скамейку. А деду пусть мужики место уступают. Вон их сколько расселось, спряталось за газетами-книгами.
Дедок выживать Женю не стал. Стоял рядом, опираясь на палку, и так жалобно кряхтел, что ему уступил местечко какой-то студентик.
Женя вытащила из сумки книгу – толстенный талмуд по бухгалтерскому учету. Она отлично запомнила вчерашнюю лекцию Боброва, но дополнительная информация никогда не помешает. Тем более даже в библиотеку идти не надо – книжка по бух-учету случайно нашлась в ее учебниках: она купила ее, когда писала диплом.
«Давненько я не читала учебников… Ну да ничего, разберемся!» – с оптимизмом подумала она.
…Она приехала в «Глобус», как всегда, опоздав минут на десять. Заложила на скользючем полу холла привычный вираж. Запыхавшись, ворвалась в офис.
Юля – при полном параде, одета с иголочки – ухмыльнулась из-за своей стойки:
– Доброе утро, Евгень Андреевна! Начальство, говорят, не опаздывает…
– Да, начальство обычно – задерживается, – согласилась Женя. И подозрительно спросила: – А что – народ уже знает?
– Ну, положим, знают еще не все, – важно ответствовала Юля. – Но приказ – вон, на стене висит. Поздравляю вас, госпожа криэйтив директор![25]
Юля поманила Женю подойти поближе и доверительно сообщила:
– Тряпкин с Трубкиным рвут и мечут. Говорят: на хрен им сдалась такая начальница.
Женя, уже начавшая вживаться в новую роль, отрезала:
– А их никто не спрашивает!
– Отлично, Женька! Просто отлично! Тебе идет строгость… – восхитилась Юля. И ехидно добавила: – Только криэйтив директорам в джинсах ходить не положено… Ну ладно: если что, скажешь – из-за переезда…
