Книга Девятое Правило Волшебника, или Огненная Цепь - Терри Гудкайнд

— Кара, — шептал он ей на ухо, — мне нужно, чтобы ты жила. Пожалуйста, живи, мне это очень нужно….

— Не могу…

— Кара, ты не одна. Я здесь, рядом с тобой. Держись. Ради меня, держись и позволь помочь тебе!

— Пожалуйста, отпустите меня. Позвольте мне умереть. Умоляю, если я вам дорога, оставьте меня… позвольте мне умереть.

Она ускользала, отдалялась. Он крепче сжал объятия. Он вобрал в себя еще больше ее страданий. В глубинах души она боролась с ним, крича от невыносимой муки.

— Кара, пожалуйста, — он задыхался в захлестнувшем его потоке боли, — позволь помочь тебе! Прошу, не покидай меня!

— Я не хочу жить. Я подвела вас. Я должна была вас спасти, когда Никки пришла за вами. Теперь ваши слова открыли мне глаза, я все поняла… Я погибла бы за вас — но я не исполнила свой долг, не выполнила обязательства перед самой собой. Мне незачем больше жить. Я недостойна быть вашей защитницей. Пожалуйста, отпустите меня!

Ричарда ошеломило, но еще больше испугало это безмерное отчаяние. Он взял на себя и эту боль, постарался справиться, отвести ее прочь от Кары. Однако она цеплялась за свое последнее желание, вырывалась из его объятий и отдалялась все больше.

— Кара, я люблю тебя! — вырвалось у него. Снова и снова он твердил, как заклинание: — Не покидай меня! Ты нужна мне!

Как странно — ему пришлось отбирать у нее страдание с боем. Она сопротивлялась, расходуя последние силы, но он одолевал, она уже не могла остановить его. Он вырывал ее из плена смерти. Не задумываясь, Ричард нащупал единственно правильный путь — он открывал ей свое сердце, свой порыв, свою душу.

Она пронзительно закричала. От нее исходило чувство безграничного одиночества.

— Я с тобой, Кара! Ты не одинока!

Нелегко было, борясь с муками, порожденными тем злом, что коснулось Кары, одновременно утешать ее. Но он осознал: ее убивает не просто боль, а леденящий ужас. А теперь то же холодное опустошающее чувство медленно сокрушало и его — в то время как слепое сопротивление умирающей не пропускало к ней его исцеляющую силу.

Он вдруг почувствовал себя так, будто приплыл на помощь тонущему человеку, но вместе с ним подхвачен водоворотом, и теперь их обоих затягивало в темный омут смерти.

Отчего-то он твердо знал: в первую очередь нужно разделить с нею бремя боли, а если удастся, снять его совсем, освободить ее. Для этого пришлось не противиться боли, наоборот, приветствовать, всеми силами притягивать ее к себе.

Когда он ощутил ее горе и страдание во всей полноте, то вынужден был отчаянно бороться, чтобы сохранить собственную жизнь. И все-таки он не оставил для себя ни капли целительной мощи, он отдал Каре всю силу своего сердца. Ричарда никогда не обучали искусству исцеления, не учили, как направлять энергию; чутьем он улавливал, что Каре нужно тепло, и всеми мерами старался передать ей это тепло жизни.

— Я не хочу жить. Я подвела вас. Пожалуйста, позвольте мне умереть.

— Почему ты хочешь покинуть меня? Почему?

— Только так могу я послужить вам! У вас будет другой защитник, который не подведет…

— Кара, это неправда. Это неправильно. Здесь что-то выше нашего понимания. — Ричард произносил слова сквозь боль. — Ты не подвела меня. Ты должна мне поверить. Ты должна верить в меня. Вот что нужно мне больше всего на свете — чтобы ты была со мной и верила в меня. Это моя потребность, а не твое служение. Пожалуйста, ты нужна мне. Мне нужно, чтобы ты жила. Вот как ты можешь послужить мне — с тобою моя жизнь сделается лучше!

Всеми силами он стремился удержать Кару рядом с собой — но груз тьмы казался бесконечным. Когда чаша терпения переполнилась, он почувствовал, как будто тонет в жаркой пустоте, погружаясь все ниже, и понял, что на дне пропасти его ждет та тень, которая пришла сквозь стену по его душу. Он увидел это существо глазами Кары, ощутил ледяное острие ужаса, пронзившее ее, когда оно вломилось в комнату.

Ничто не могло быть ужаснее этой отвратительной твари, воплощения смерти, пришедшей за ним, но встретившей на своем пути Кару. Это было вовсе не постепенное растворение сознания в пустоте небытия. Эта была бесконечная вереница кошмаров, являющихся, чтобы разорвать нити, соединяющие душу с миром живых. Это была темная гибель, нависшая над Карой, — гибель в полном одиночестве и без всякой надежды, безжалостная жница душ, поджидающая своей добычи, с нетерпением ждущая момента, когда вместе с криком из несчастной уйдет жизнь.

Встав перед тварью и преградив ей путь, Кара приняла на себя смертельное прикосновение.

Он понял, что Кара воспринимает все это как возмездие за то, что подвела его когда-то давно, не вырвала из рук Никки — и сейчас стремится умереть, чтобы доказать верность клятве. Ею все еще управляло безумие.

Кара верила, что нависшая над ней смерть восстановит ее доброе имя в его глазах, потому-то и не хотела уклоняться от нее.

Когда неведомая тварь прошла сквозь стену в ее комнату, она попыталась заступить путь самой смерти.

Ричард почувствовал, как это мучительное прикосновение овладевает теперь им, топит во всепоглощающей муке. Оно было таким холодным, что от него заледеневало сердце.

Злая сила начала отпускать Кару, но обрушилась на Ричарда; все поплыло у него перед глазами, мир стал чернеть и таять.

Он погрузился в бездну боли того смертоносного прикосновения.

Глава 19

Ричард чувствовал себя так, будто провалился под лед, в ледяную темную воду быстрой реки. Все сильнее им овладевало чувство паники.

Он был истощен, запасы его сил исчерпались.

Когда вместе с предчувствием краха пришло понимание того, что мог означать для него этот крах, он собрал волю в кулак и с неимоверными усилиями начал пробиваться к далекому огоньку сознания. Он чувствовал, что частично уже пришел в себя, но все еще находился где-то слишком далеко и глубоко, из последних сил завершая путешествие. Он отчаянно рвался вверх, к жизни, но не мог пробиться.

Ричард все-таки попытался напрячься еще сильнее, но толку не было — слишком трудно, слишком далеко плыть. Впервые он подумал — не сдаться ли? Подумал всерьез, как думала Кара перед тем, как страшный противник сломил ее.

Смертоносные клыки поражения уже касались его горла. Но тут же перед ним встал образ того, что последует за поражением, и Ричард, подстегнутый страхом, собрал воедино оставшиеся силы, сконцентрировал волю и отчаянным рывком вернулся в мир живых.

Задыхаясь, он открыл глаза.

Боль была ужасной. Его тошнило, голова кружилась от встречи с неслыханной враждебностью. Его бил озноб — так велика была сила неведомого зла. Сердце билось в груди, словно молот, и Ричард боялся, что после такой тяжелой внутренней борьбы каждый удар его может стать последним. Мерзкое прикосновение оставило ему на память невыносимую вонь разложения, от которой было почти невозможно дышать.