Книга Сквозняки. Повелитель иллюзий - Татьяна Леванова

— Какой он сказал, синий? Здесь темно-синий и светло-синий, почти голубой, — удивилась девочка. Она попыталась прочитать надписи, и среди названий растений на двух баллончиках оказался Хлещущий корневик, на синем и голубом.

— Возьму оба! — решила девочка, засунула их в карманы куртки и бросилась обратно в подвалы.

Молодой человек находился в той же позе.

— Брось аэрозоль мне!

— Я могу не добросить! — ответила Маша. — Не стоит рисковать.

— Распыли его, только не попади на листья, — ответил он. И вдруг глаза его расширились, он закричал: — Что у тебя в руках?!

— То, что вы просили!

— Ты читать умеешь? Одна из этих баночек содержит споры корневика, через пять минут после распыления их тут будут десятки!

— А какая?

— Синяя!

— Так вы меня послали за синей!

— Не за синей, а за синей!

— Понятно! — процедила Маша сквозь зубы. Надписи на баллончиках были одинаковыми. Разница была только в картинке. На одной нарисован один кустик, на другой — десяток. Делать нечего. Она распахнула дверь и решительно вошла в теплицу, держа в вытянутых руках обе емкости.

— Которая? — спросила она.

— Правая, — ответил молодой человек.

«Щупальце» метнулось к незваной гостье, Маша пшикнула из баллончика. «Щупальце» замерло, ощутив влагу.

— Правая от меня, твоя левая! — завопил мужчина.

— Темная или светлая? — уточнила Маша.

— Светлая!

— Голубая. — Маша начала поливать кустарник из баллончика с десятью кустиками, она старательно обрызгала тянущиеся к ней «щупальца», особенно тщательно полила то, на которое пшикнула в первый раз. «Щупальца» съежились и усохли.

— Погоди минутку, не прорастут ли те, что ты распылила сначала, тыковка, — забеспокоился молодой человек.

— Ага, я тыковка, а вы мутняка, это, между прочим, голубой цвет, синий тот, что на баллончике со спорами! Скажите, вы Ягений Синеглазик?

— Нет, я его сын, Ян. Я шел к отцу, нес документы, пока не наткнулся на корневик, должно быть, кто-то также перепутал аэрозоль.

— Мне нужен твой отец, пошли. — Маша отправилась дальше за синим лучом.

Они прошли две огромные теплицы, повторяющие по контуру металлические башни, должно быть, они располагались глубоко в фундаменте. Пахло сырой землей. В конце второй теплицы они увидели сидящего на корточках старика с такими же взъерошенными, как у Яна, волосами, только седыми.

— Отец, извини, я задержался, в теплице № 1 посреди дорожки вырос Хлещущий корневик. — Ян бросился к старику. Маша подошла медленнее, во все глаза глядя на то, что старик разглядывал. Это был Кармин 212. Он лежал, как Гулливер, связанный лилипутами. Его руки и ноги были обмотаны тонкими зелеными усиками, они виднелись и в прядях волос.

— Что с ним? — дрожа, спросила Маша.

— Его человеческая часть в коме, растительная берет верх. Я ищу средство, чтобы его разбудить, — ответил старик. — А кто ты и зачем меня ищешь?

— Я Маша Некрасова, — машинально ответила девочка. — Я вам все объясню, только скажите, почему во всем здании нет людей?

— О чем ты? Все были на своих местах меньше часа назад. Около сотни человек, не считая охранников, ты не могла их не заметить. Цеха, кабинеты, лаборатории, теплицы…

— Ни одного человека во всем здании. Только вы двое, и то потому, что вас охранял корневик.

Глава 41 БОЛЬШОЙ БУМ

— Никого нет в цехах? Ты не ошиблась? — заволновался Ягений.

— Совсем никого, хотя все включено, — подтвердила девочка.

— Ай-ай-ай, — Ягений рассеянно выпустил из рук бумаги, Ян бросился их поднимать. — И турбины включены, и котлы?

Маша не знала, о чем он говорит, но на всякий случай кивнула.

— Что же это! За давлением в котлах надо следить…

Он вдруг припустил по дорожке к выходу. Полы белого халата развевались за его спиной.

— Папа, ты куда? — испугался Ян. Ученый оглянулся на полпути, воздел к небу руки и заорал:

— Бум! Большой бум!

Маша и Ян бросились за ним. Ученый взлетел по ступенькам с невероятной для его возраста прытью. Он понесся в цех, в котором уже была ранее девочка, взглянул на приборы, поцокал языком:

— Аи-аи, сорок минут без надзора, у нас всего двадцать на то, чтобы отрегулировать давление.

— Мы успеем?

— Пять башен по три этажа, маловероятно, я займусь этим. Ян, беги во вторую. Маша в третью… Попробуем успеть, от моей лаборатории зависит будущее, мы почти нашли лекарство для «задумчивых»!

Ян умчался, а Маша в растерянности стояла, глядя на суетящегося ученого, потом осмелилась сказать:

— Я не умею. Я лучше попытаюсь найти пропавших людей.

— Да? — Ягений глянул на нее поверх очков. — Ну тогда не мешай.

Путеводный лучик опять увел Машу в подвалы, только на этот раз в другую сторону от теплицы. Пройдя немного, Маша поняла, что шлепает в своих белых босоножках по очень холодной и грязной луже. Откуда-то издали доносился шум льющейся воды. Лучик уперся в пол. Нагнувшись, девочка увидела, что из воды виднеется крышка люка с круглым вентилем над ней. К счастью, в свете голой лампочки на потолке Маша разглядела жестяную табличку: «Холодильник. Не использовать для хранения пищевых отходов. Открыть: повернуть вентиль против часовой стрелки четыре раза, дернуть за рычаг, откинуть крышку, держась за ручку. Свет включается изнутри. Закрыть: захлопнуть крышку, держась за ручку. Дернуть за рычаг. Повернуть вентиль по часовой стрелке четыре раза».

— Господи! — испугалась девочка. — Неужели всех убили и трупы спрятали в холодильник!

Ей очень не хотелось смотреть на мертвецов. Но мысль о том, что лаборатория скоро взорвется, придала ей смелости. Из открытого люка виднелся свет, вода хлынула туда маленьким водопадом, раздались крики.

— Слава богу, вы живы! — закричала Маша.

В холодильнике было не так уж холодно, максимум минус пять, но за час люди успели продрогнуть. Дрожа от озноба, они выползали из люка.

— Скорее, у нас мало времени, котлы сейчас взорвутся! — волновалась девочка и для убедительности процитировала Ягения: — Будет большой бум! Ягений и его сын пытаются снизить давление, им нужна помощь!

— Бежать отсюда на фиг! — крикнул кто-то.

— Где они? — спросил Машу высокий мужчина.

— В первой и второй башнях.

— Техники, по местам! Откуда вода?

— Я перекрою! — ответил кто-то.

— Пусть женщины и дети покинут здание, — распорядился мужчина, потом бросил через плечо тому, кто крикнул о том, что надо бежать: — И те, у кого нет совести и чувства долга. Вам не место в нашей лаборатории.