Книга Сломленный ангел - Лесли Пирс

— Уже поздно, — хриплым голосом ответила она, и ее тело напряглось. — Тебе пора идти домой.

Бет была, конечно, права — было уже заполночь, но то, как она пыталась отгородиться от него, недвусмысленно свидетельствовало, что и он прав тоже.

— Я рассказал об Анне, потому что доверяю тебе, — сказал Стивен. — Думаю, я с самого начала знал, что ты поможешь мне разобраться в этой проблеме и прямо взглянуть на нее. Так что, пожалуйста, доверься мне и позволь помочь тебе.

Губы ее крупного рта искривила презрительная улыбка.

— Что такое, мы ведем переговоры о признании вины и заключаем сделку?

Стивен едва сдержался, чтобы не вспылить.

— Послушай, человеческий разум и тело — это не твоя стиральная машина. Когда в них что-то ломается, нельзя просто пойти и купить запасную деталь. Рана должна зажить. Мне кажется… — Он умолк на секунду. — Нет. Я знаю, — с нажимом продолжал он, — что твоя рана не зажила. Не берусь утверждать, что вылечу ее, но, по крайней мере, позволь мне взглянуть на нее.

— Кто ты такой, потерявший практику психиатр? — ехидно поинтересовалась Бет. — Я взрослая женщина и не нуждаюсь в том, чтобы мужчина, который не в состоянии даже выгладить собственную рубашку, говорил мне, что у меня проблемы.

Стивен покраснел до корней волос.

— У меня не хватает времени выгладить одежду девочек так, как мне хотелось бы, не говоря уже о том, чтобы обращать внимание на себя, — сказал он. — Не старайся сделать мне больно, чтобы скрыть свою собственную боль.

— Ты суешь нос не в свое дело, — заявила она, вставая и быстрыми шагами пересекая комнату. — Ты явился сюда без приглашения, я приготовила тебе ужин и угостила стаканчиком в знак благодарности за то, что справился с моим потопом. Ну, хорошо, может быть, ты решил, что, раз я рассказала тебе о своем детстве, ты имеешь право лезть мне в душу. Так вот, такого права у тебя нет. Все, что я рассказала тебе сегодня вечером, имеет непосредственное отношение к прошлому Сюзанны, а не ко мне.

Стивен поднялся на ноги. Он боялся, что если станет настаивать, то нарушит то хрупкое взаимопонимание, которое возникло между ними нынче вечером. Тем не менее он чувствовал, что стоит на пороге разгадки. В общем, Бет ведь не открыла дверь и не предложила ему убираться вон, и в ее тоне было нечто, что давало основание надеяться: по крайней мере подсознательно она готова выложить ему всю правду.

— Это случилось где-то между шестнадцатью и восемнадцатью годами, — мягко, но твердо произнес он. — Нечто столь ужасное, что ты не смогла рассказать об этом даже своей подруге. Вот почему ты ее бросила, правда? Ты ведь могла приезжать к ней в Стрэтфорд, когда стала учиться в университете, но ты не осмеливалась, боясь, что правда выплывет наружу. Я ведь прав, не так ли?

Бет молча смотрела на него расширившимися от ужаса глазами, лицо ее залила смертельная бледность, нижняя губа дрожала. Это было выражение ребенка, которого застали за чем-то недозволенным. Она была перепугана насмерть. Стивен подошел к ней и обнял.

— Не бойся, — прошептал он, крепко прижимая ее к себе. — Я никогда не воспользуюсь этим тебе во вред, я просто хочу, чтобы тебе стало легче.

Ее тело обмякло у него в руках, и внезапно она заплакала громко, навзрыд, уткнувшись лицом ему в плечо и всхлипывая, как маленький ребенок.

— Все хорошо, — сказал он, проводя одной рукой по ее волнистым волосам, а другой крепко прижимая к себе. — Со мной ты в безопасности, Бет. Просто расскажи мне.

— Они меня изнасиловали, — с трудом выговорила она хриплым, незнакомым голосом. — Трое, в аллее, один за другим.

Стивен онемел от ужаса. Он никак не ожидал чего-либо подобного, скорее, он предполагал что-нибудь вроде беременности или думал, что ее соблазнил и бросил приятель. По роду деятельности Стивену неоднократно приходилось иметь дело с женщинами, ставшими жертвами насилия, и ему было известно, какое губительное действие оно оказывало на их жизнь.

Его движения были чисто инстинктивными, отцовскими. Он легко подхватил Бет на руки, отнес на диван, а потом присел рядом и обнял ее так, как обнимал своих девочек, когда им было больно.

— Ну вот, самое трудное уже позади, — успокаивающе прошептал он, нежно убирая волосы с ее лица. — А теперь расскажи мне, как все произошло.

— Были рождественские каникулы, самое начало января 1968 года, в Гастингсе. В обувном магазине у нас шла праздничная распродажа, и вместо того, чтобы отправиться домой, я пошла в кофейный бар «Рококо», — выпалила она, словно стараясь покончить с этим как можно быстрее. — В нашей школе все ходили туда, это было что-то вроде тусовочного места. Но раньше я бывала там только днем, потому что вечером меня не выпускали из дома. Когда я пришла, было около шести, и я подумала, что побуду немного, а домой поеду на автобусе, который уходил в половине восьмого. Если бы отец начал ругать меня за то, что я вернулась так поздно, я сказала бы ему, что занималась инвентаризацией в магазине.

Черты лица Бет исказились от напряжения, и, рассказывая, что же произошло тем вечером, она крепко держала Стивена за руку.

Причина, заставившая ее задержаться в Гастингсе, несмотря на жуткий холод, заключалась в том, что в автобусе она познакомилась с мальчиком по имени Майк, который ей очень понравился, и она знала, что он пошел в «Рококо». Она знала также, что выглядит вполне прилично в своей рабочей одежде: черной мини-юбке и обтягивающем свитере, а свое школьное пальто она рассчитывала снять сразу же, как только попадет в бар.

«Рококо» находился над магазином, там были две комнаты, низенькие столики с мягкими сиденьями, неяркий, рассеянный свет, из музыкального автомата звучала громкая музыка. К ее разочарованию, Майка в баре не оказалось. Она выпила пару чашек эспрессо, поболтала с девочками, которых знала по магазину, послушала несколько пластинок из музыкального автомата и, наконец, примерно в двадцать минут седьмого, расстроенная, вышла из бара, чтобы успеть на автобус домой.

На тротуаре сверкал иней, а ветер с моря был таким холодным, что пронизывал, казалось, до костей. На улицах ей не встретилось ни души, и было так странно видеть ярко освещенные витрины магазинов, смотреть на которые было некому.

Она услышала, как позади нее кто-то засвистел и, обернувшись к городской ратуше, увидела двух ребят, махавших ей руками. Было слишком темно, чтобы разглядеть все отчетливо, но ей показалось, что один из них — Майк, и она побежала к нему.

Когда до них оставалось всего несколько ярдов, Бет поняла, что это не Майк. Она не знала никого из этих ребят. Тот, кого она приняла за Майка, был на несколько дюймов ниже и по меньшей мере старше на три года. Вблизи он выглядел грязным и грубым, а единственное, что делало его похожим на Майка, — светлые волосы, которые были подстрижены так же, в стиле «Битлз».

— Я обозналась, — вырвалось у Бет, когда она замерла на месте, чрезвычайно смущенная своей оплошностью.