Книга Сияние ангела - Ли Уэзерли

— Надо же убедиться, что парень отрабатывает свой хлеб.

Отрабатывает свой хлеб. Отрабатываю ли его я? Я попыталась улыбнуться, но это было непросто.

— Что такое? — спросил Алекс.

— Ничего. Просто… я буду здесь с Себом, пока все пойдут на охоту рисковать жизнью…

— Стой. — Он взял меня за руку и сжал ее, чтобы успокоить. — Уиллоу, то, чем вы здесь занимаетесь, очень важно. — Он замолчал и посмотрел на наши пальцы. — И… Я, конечно, хотел бы поговорить с тобой об этом. Сейчас, когда Совет в городе, может, будет лучше…

— Знаю, — перебила я. — Не волнуйся, я уже решила. Я больше не пойду на охоту, пока не научусь менять ауру.

Хотя меня раздражало сидеть дома, пока все подвергают себя опасности, я не могла не признать, что моя энергия полуангела ставит всех под удар, — пока я не научилась менять ее.

Алекс кивнул. В нем происходила какая-то внутренняя борьба. Я чувствовала, как он успокоился, когда понял, что я не пойду с ними сейчас, но в то же время он переживал, что команда еще не приняла меня и такими темпами не скоро примет. Тут мы услышали, как все остальные переговариваются на кухне.

— Надо идти, — сказал Алекс.

Он наклонился и поцеловал меня. Я обняла его за шею, наслаждаясь теплом его губ. Как будто прошли годы, а не дни с тех пор, как я могла спокойно его поцеловать. У меня закружилась голова от удовольствия. Теперь, когда я знала, что все в порядке, все, чего я хотела, — это быть с Алексом наедине так долго, как только возможно.

— Увидимся, — сказал он. Я растаяла, посмотрев в его серо-голубые глаза. Он поцеловал меня в нос. — Люблю тебя.

— И я тебя люблю.

Я стояла у стены и смотрела, как он уходит обратно через тир в кухню. Послышались голоса, хлопнула дверь. Мое счастье угасло, и я вздохнула, надеясь, что сними все будет в порядке. Было странно, что Алекс куда-то шел без меня, — пожалуй, впервые с тех пор, как мы познакомились.

«С ним все будет в порядке, — сказала я себе. — Алекс точно знает, что делает».

Я услышала, что Себ встал и пошел к лестнице.

— Они уходят?

— Да, они идут на охоту.

Я побежала вниз по лестнице, слегка задев Себа, и начала собирать подушки с пола.

— Думаю, мы можем пойти в гостиную, там удобней.

Себ взял подушки под мышку.

— Да, там лучше.

Наверху мы положили подушки обратно на диван и отправились на кухню за колой. В доме всегда было полно газировки и всякого подобного. Половина коробок наверху была с консервами или напитками, а вторая половина — с боеприпасами и снаряжением. Как будто Хуан готовился к осаде.

Я протянула Себу колу и посмотрела, что лежит в холодильнике.

— Ты хочешь есть?

Он открыл колу и скорчил гримасу.

— Тут очень… американская еда.

Я посмотрела на него из-за дверцы холодильника.

— В смысле? Какая, например?

Себ пожал плечами.

— Читос, доритос и все такое, — сказал он, опираясь на стол.

Я увидела, как на груди у него напряглись мышцы, и быстро отвернулась к холодильнику.

«Что с тобой? — в раздражении одернула я себя. — Ты любишь Алекса. Почему ты вообще обращаешь внимание на Себа?»

— Доритос — это же мексиканская еда, разве нет? — Мой голос, к счастью, звучал спокойно.

Себ засмеялся, достал из шкафчика пачку и поднял ее.

— Уиллоу, они оранжевые, — сказал он. — И читос — тоже оранжевые. Они ярко-ярко-оранжевые. — Он пожал плечами.

Я рассмеялась и расслабилась.

— Ладно, я признаю, что сырные начос «Доритос» не совсем мексиканские, — сказала я, изучая содержимое холодильника. Там было негусто. Парни ели как лошади, у нас не часто оставалась лишняя еда. — Я имела в виду обычные, которые едят с соусом сальса.

— Может, чуть-чуть, — согласился Себ и убрал пачку обратно в шкаф.

Я закрыла холодильник и положила перед ним пачку шоколадного печенья.

— Все любят шоколадное печенье, — сказала я и протянула ему. — Включая мексиканцев. И в нем нет ничего оранжевого.

— Обещаешь? — усмехнулся он.

— Si, обещаю.

Я села на диван в гостиной. Часть меня хотела, чтобы он сел в кресло, но он устроился рядом со мной. Не совсем рядом, но я чувствовала его. Пытаясь не обращать на это внимания, я сняла обувь и откинулась на подушки.

Себ наклонился, чтобы тоже снять кеды, и я увидела у него на предплечье еще один шрам — белый тонкий рубец на загорелой коже, как от ножа. Пока я смотрела на него, время замедлилось. Я думала о том, что Себ рассказал мне, и ненавидела все, что ему пришлось пережить.

— Хотела бы я знать тебя, когда мы были детьми, — выпалила я и сразу смутилась. Но это была правда. Я хотела бы вернуться в прошлое и просто быть там с ним рядом, чтобы он знал, что он не один.

Себ посмотрел на меня, и несколько каштановых кудрей упало ему на лоб. Он не удивился, скорее задумался.

— Да, я тоже хотел бы этого, — нежно сказал он. — Всю свою жизнь я этого хотел. — Он улыбнулся с сожалением. — Но думаю, было бы лучше, если бы мальчиком я жил в твоем доме в горах. А не чтобы ты провела детство там же, где я.

На секунду мне захотелось обнять его. Я отвернулась искрестила руки на груди, игнорируя предательский голос внутри себя, который шептал: «Друзья могут обниматься».

— Ты рассказывал мне о том, что произошло с ангелом.

Я надеялась, что Себ ничего не почувствовал. Теперь понятно, каково Алексу иметь девушку-телепата.

Если Себ и ощутил мое смущение, то не подал виду.

— Да, думаю, мой ангел спас меня.

Он уселся на диване в противоположном углу, вытянул ноги и скрестил их. Диван был достаточно большим, и его длинные ноги в чистых белых носках не касались меня.

Я сидела, скрестив ноги, и смотрела на него.

— Он спас тебя?

Себ кивнул. Он облокотился на диван, глотнул колы и потянулся, чтобы поставить ее на столик.

— Была серьезная драка, я думал, что у меня было… — Он нахмурился и почесал лоб. — Concussio? Как это называется?

— Сотрясение?

— Да. — Он пожал плечами. — Я был идиотом, сцеплялся со всеми подряд. Как-то я дрался с парнем, который был в два раза больше меня. Он повалил меня и ударил ногой по голове. Один раз, второй — я даже не знаю, сколько раз. Когда я очнулся, у меня текла кровь. Я не знал, где нахожусь. Я долго там лежал и думал, что умираю. Меня это мало волновало, но я был в бешенстве от того, что человек со мной такое сделал.

В доме было тихо. Я хорошо себе это представляла — бешеный молодой полуангел, который был ранен во всех смыслах. Себ задумался и расслабился. Он мог понять себя тринадцатилетнего, но не имел к нему сейчас никакого отношения.