Книга Горят как розы былые раны - Вячеслав Денисов

Удар пришелся гораздо ниже, чем рассчитывал Голландец. Его кулак вонзился не в сам подбородок, а под всю нижнюю челюсть. Звук, с которым боец рухнул на асфальт дорожки, позволил Голландцу слегка расслабиться. Он никогда не занимался боксом, но все детство провел в детдоме. И последующие после него годы часто заставляли добывать хлеб вот так, руками.

Но служка Лебедева пришел в себя очень быстро. На его лице прибавилось немного крови от прокушенного языка, и, помимо воли, из слезотоков выступила влага. Это не плач, это банальная реакция организма. Такая же появляется после зевоты. Как мгновенная бледность лица перед откровенным поступком. Молодой человек сдаваться или молить о пощаде даже и не думал. А это уже не реакция, это воля…

Стычка продолжалась и обещала затянуться. Но парень сам снял все вопросы относительно своего будущего. После сокрушительного удара боксер из него вышел. Остался простой мужик, которого жажда жизни пинает под зад и торопит совершать ошибки. Быстро наклонившись, он выхватил из кармана нож-бабочку и стал крутить перед носом эксперта восьмерки. Вторая, третья, четвертая…

Голландцу осталось дождаться момента, когда случится сбой.

На очередном взмахе он поймал неудачливого киллера на противоходе и с силой впечатал кулак в переносицу. Нож, вылетев из руки парня, описал полукруг и упал в не освещенную фонарем траву газона.

Голландец не видел нож. Перед ним было лишь оскалившееся, окровавленное лицо человека, жаждущего его смерти.

И эксперт понял, что пора заканчивать это представление. Это просто чудо, что до сих пор не появилось ни одного прохожего.

Рванувшись вперед, он стал наносить удары один за другим. Его враг уже почти потерял сознание от ударов, похожих на заводской молот. Он шагал спиной назад уже в глубоком нокауте. Упасть ему не давали лишь новые удары. Кровь прыскала в стороны при каждом новом хлопке… Наконец наступил момент, когда все должно было закончиться.

Наверное, так должно было закончиться в любом случае. Встав на колени над поверженным врагом, Голландец занес над его головой руку, собираясь обрушить ее в последний раз на переносицу. Он знал, что за этим последует. Сломанные кости носа вонзятся в мозг, и грузное тело, зайдясь в агонии, через минуту затихнет.

Время шло, а он смотрел на хлюпающие кровью губы человека, который еще минуту назад хладнокровно нажал бы на спуск и убил его. Схватив голову несостоявшегося убийцы, он резко повернул ее в сторону. Раздался хруст позвонков.

Через две минуты Голландец, убедившись, что «Фокус» никого не интересует, тронулся со стоянки. Ни одна из припаркованных рядом машин не тронулась следом. Он выехал на дорогу, развернулся и вернулся. Все машины стояли на месте.

И тогда военком отправился в свой последний путь. Из кустов акации мимо тополиной аллеи, мимо птичника до парковки, до багажника автомобиля Голландца.

Время поджимало. Быстро оглядев себя в зеркало, он убедился в том, что никаких следов борьбы, за исключением рассеченной губы, на нем не видно. И резко взял с места.

Его остановили, когда он не проехал и десяти километров. Из белого «Мерседеса», умело поставленного за грузовиком, вышел молоденький лейтенант, свистнул и коротко взмахнул палкой, указывая место остановки.

«Не вовремя».

Рука Голландца втиснула в тугой карман джинсов нож.

Глянув в зеркало на лениво приближающегося сотрудника ДПС, он вспомнил, что не закрыл багажник «Фокуса» на ключ. Появиться лично из багажника военком не мог ни при каких обстоятельствах, но что, если лейтенант, пользуясь правом ночи, откроет дверь лично? Обморок? Нет. Скорее всего Голландец сразу увидит перед собой стволы двух пистолетов. Лейтенанта и его напарника.

Потерев подбородок, он попытался найти правильное решение. Решение не приходило. Мозг предлагал абсолютно бесперспективные варианты: то сумасшедшую гонку по городу с караваном всего автопарка ГИБДД, то безумную идею рукопашной схватки с двумя ее представителями, которая обязательно закончится автоматной очередью в упор, то вызывающую очевидные подозрения мгновенную дачу взятки.

В зеркале заднего вида показался и второй. Сержант, слава богу, не полковник, что затруднило бы задачу втрое. Вынув из кармана портмоне, Голландец выбрался из-за руля.

– Доброй ночи.

– Командир взвода ДПС Голубков, – и молоденький офицер, взмахнув палкой так, что едва не хлопнул ею эксперта по лбу, вскинул к козырьку руку.

– Командир взвода кого? – ловко уклонился от жезла Голландец, выворачивая наизнанку бумажник.

– Дорожно-патрульной службы, – пояснил лейтенант. – Будьте добры, документы.

– Конечно, конечно, – согласился Голландец. Чем дальше от военкома, тем лучше – исчезает соблазн попросить открыть багажник.

Но удача изменила ему. Сержант вышел из своего автомобиля и направился к «Фокусу». Голландец, пока лейтенант погружался в изучение документов, быстро осмотрелся. На заднем сиденье «Мерседеса» лежал автомат. Было очевидно, что этим двоим ничего тяжелее «макарова» доверять нельзя. В крайнем случае можно будет вырубить этого интеллигентного лейтенанта, шея которого торчит из воротника робы, как карандаш из стакана, а сержанта запугать очередью вверх и разоружить. Поняв, что в этом случае начнется то, что мозг подсказал в первую очередь, Голландец провел пальцами по губам. Его «загонят» в считаные минуты.

– Классные машины, – похвалил он милицейское средство передвижения. – Впереди в «Мерседесе» еще ни разу не сидел.

Попытка отвлечь внимание офицера милиции окончилась фиаско. Тот лишь кивнул, сбить его с толку оказалось делом не простым. Ситуация начала осложняться, когда сержант наклонился к нижнему уровню багажника и довольно долгое время стоял буквой «Г» над регистрационным номером. Высмотрев что-то незаконное, за чем, собственно, к машине и подходил, он развернулся и пошел к «Мерседесу».

– Нарушаем, гражданин водитель, – наконец-то прорвало интеллигентного, но не словоохотливого лейтенанта. – Скорость превышаем.

– Согласен, – не дав тому договорить, покаялся Голландец. – Сколько стоит штраф?

– Суд решает.

– Давайте быстро проведем заседание?

– Товарищ водитель, – наклонившись к окну, вмешался сержант, – а чего это у вас из багажника кровь течет? А?

– Тушу везу.

Лейтенант покосился.

– Шашлычки?

– Да. Знаете, не хватило, пришлось вторую ходку делать. Барана одного только что замариновал. Люди ждут, отсюда и скорость…

– А где это вы шашлыки готовите? Уж не в Тропаревском ли парке?

– Да что вы. Как можно. Москва задыхается. На сороковом километре Калужского.

Сержант присвистнул.

– А почему тогда едете в обратном направлении?

– Так здесь же разворот запрещен.