Книга Мы здесь - Майкл Маршалл Смит

К возвращению Кристины у меня уже были кое-какие соображения, связанные с ее рассказом.

– Те парни. Опиши-ка их еще раз, – попросил я ее.

Она послушно повторила, как они выглядели. Я кивал, чувствуя растущее волнение.

– По-моему, кое-что сходится, – заговорил я, когда подруга закончила. – Тот, что стоял, – похоже, как раз его я и видел в той церкви, во время разборки со священником. Звали того типа Райнхарт. Так вот, он не коп. Он уголовник.

– Откуда ты знаешь?

– Уж поверь на слово. А те друзья, что ты повстречала в сквере, Лиззи с ее дружками, они, видно, большие мастера маскировки на местности – одна она чего стоит, помнишь? Так, говоришь, ее не удивило, что ее дружки что-то там умыкнули?

– Нет. Она посмотрела как бы с осуждением, но удивлена не была.

– Вот этим, видно, они и пробавляются. Городская банда, живут, как перекати-поле, и существуют своим воровством. И им нужен кто-то, привязанный к этому миру крепче, чем они: со связями для сбыва краденого. И, видимо, этот Райнхарт их крышует.

Кристина, подумав, неуверенно кивнула:

– Может быть. Только… Понимаешь, на воров они что-то непохожи.

– Безусловно. Это не классические воришки, промышляющие своим ремеслом из лени, тупости или нежелания заняться чем-нибудь другим. Но ты же знаешь, что это за город. Здесь есть нормальные жители, а есть еще уйма уличных слоев и прослоек. Попрошайки, бездомные, бродяги – тысячи их. Одни обитают в брошенных домах и промзонах, другие освоили туннели возле Пенн-стейшн, третьи ночуют под мостами – нынче здесь, завтра там, благо их много. Что, если кто-то из этого народца меж собой сорганизовался?

– Лиззи упоминала о каких-то там «наконечниках», – задумчиво вспомнила Крис, – и еще о ком-то, сейчас точно не помню.

– Наконечники? Наверное, что-то вроде «щипачей». Карманников. Получается, у них есть большие мастера прятаться, проникать в помещения, тырить вещички и кормиться с этого. Жить и оттачивать свое мастерство. А добытые денежки идут на пропитание, барахлишко, разовые мобилки, наркоту и чего им там еще надо? Потому Райнхарт и интересовался. Беспокоился, что ты подослана копами или конкурентами. Если у него с этим народом выгодная договоренность, других он в этот бизнес не пустит. Должно быть, потому он тому пастору и угрожал.

– Зачем?

– Затем, что Джефферс, вероятно, пытался повести их в другом направлении. Оставить всю эту скверну, избрать путь к свету. Ты сказала, что Лиззи воровством была недовольна. Помнишь, я говорил о парне в белой рубашке, что на моих глазах заходил в церковь? Это ведь он был с Лиззи и со священником на Юнион-сквере. А затем он повел еще одного, испуганного, в церковь, вероятно чтобы познакомить его с Джефферсом: а ну как тот своими проповедями заставит его завязать со своим ремеслом? А когда появился Райнхарт, тот парень заперся – может, потому, что знал: если Райнхарт его увидит, ему кранты.

– Может быть. Только слишком уж много этих самых «может». И…

Крис покачала головой.

– Я что-то упустил? – засомневался я.

– Не знаю. Понимаешь, что-то в облике этих людей… Они не похожи ни на беглых, ни на бездомных. В них что-то… большее.

Мне показалось, что одна черта этих самых Ангелов, запавшая Крис в душу, – это жизнь, отметающая прозябание в убогой квартирке с розливом пива в подвальной пивнухе. Существование на острие, отрадно свободное от груза рутины и обыденности.

И я пожал плечами:

– Больше мне сказать нечего.

– Я не говорю, что это фуфло. Ну а где привязка к делам Лиззи с Кэтрин?

– Ты ее сама разве не спрашивала?

– Спросила. Она об этом не захотела разговаривать. А у меня возникло ощущение… Знаешь, может, Кэтрин когда-то с ней как-то нехорошо поступила. Перешла дорогу, подставила. Или еще что-то, не знаю. Короче, киданула.

У меня появилась еще одна мысль:

– А может, вот что? Они пасут не только людей, но и их дома. Высматривают, вынюхивают благополучных хозяев. Просчитывают их маршруты следования, расписание работы. А потом наводят взломщиков, и…

– Ни-как, – мотнув головой, отчеканила Кристина. – Я не верю, чтобы Лиззи участвовала в чем-либо подобном.

– Крис, да ты же с ней всего раз встречалась!

– Да. Только не говори мне, что оценить человека с первого взгляда нельзя. Ты вот этого Райнхарта вмиг срисовал: что он и уголовник, и гад последний.

– Крис. Я верю и твоему мнению, и чутью. Но только люди, живущие на грани, способны на всякое…

Моя подруга с молчаливым упорством покачала головой и отказалась дальше обсуждать эту тему.

Когда мы возвратились в квартиру, послание на стекле куда-то исчезло. Получается, кто-то еще раз побывал на крыше. Насчет Крис судить не берусь: может, ее наше окошко в качестве «Фэйсбука» и устраивает, но меня, извините, не очень.

Уже лежа в постели, я попросил Кристину, чтобы она перед встречами с Лиззи или с кем-то из ее друзей хотя бы ставила меня в известность. Она сказала: «Угу». Я же, признаться, не вполне ей поверил – и вообще непонятно, какой оборот с учетом всего этого принимали наши отношения.

Глава 35

В третьем часу ночи Медж поднялся с половиц, на которых лежал. Иногда он ночевал не один, но в этот раз компании ему не было. Сон давался нелегко, хотя он неизменно делал над собой усилие и засыпал. Собранные в свое время говорили, что сон важен для всех умов – как для их собственных, так и для всех остальных. И Медж старался. Однако с недавних пор засыпать стало все сложнее. В частности, сейчас, по возвращении на верхний этаж заколоченного магазина электроники в Мидтауне (еще одна свежая потеря в мире онлайн-торговли), сон не шел вовсе. Хотя условия для него были: верхнее помещение, пускай и загаженное пылью, хламом, а также нечистотами и перьями успевших проникнуть сюда через разбитое окно голубей, находилось под какой-никакой крышей, и здесь, во всяком случае, было не сыро.

Отчего же не спится? Вероятно, из-за сегодняшней встречи с Лиззи. Она рассказала, что в СоХо чуть ли не нос к носу столкнулась с Райнхартом. Она пошла туда, хотя и знала, что он, Медж, неодобрительно относится к ее гуляньям с той заезжей. Лиззи говорила и рассуждала вполне открыто и выложила все без утайки. Но не эти прогулки беспокоили Меджа, хотя он предостерегал ее и насчет Райнхарта, и насчет ее новоявленной знакомой.

А беспокоило его все крепнущее подозрение, что что-то затевается. А может статься, и уже происходит.

Из Ангелов на Райнхарта не работал никто. В прошлом бывали и исключения – скажем, Клаксон, – но когда Лиззи утвердилась в своем влиянии, подобные вещи прекратились. Так почему же Райнхарт нынче вечером следил за ними? И зачем он вдруг объявился в церкви? Эти два столь близких по хронологии события необходимо увязать между собой. До этих пор, надо сказать, воззрения Джефферса и Райнхарта уживались сравнительно мирно, точнее, бесконтактно. Оба знали друг о друге и о разнонаправленных течениях, которые собою являли, но между ними испокон веков было что-то вроде мертвого зазора. Роковой черты.