Книга Фаранг - Евгений Шепельский

Возницы погнали, и завеса глейва сомкнулась за солдатами: каждый успел обзавестись противником, а то и двумя, а кое-кого серые твари уже стащили на землю.

Я смотрел, вцепившись в прутья решетки взмокшими ладонями. Опомнился и увидел, что разжал прутья — несильно, всего на несколько сантиметров. Помраченный разум призывал к драке. Думаю, если бы мне удалось сломать решетку, я кинулся бы в гущу схватки, не думая о последствиях.

Плохо. Очень плохо.

Я сделал глубокий вдох. Нужно учиться контролировать новое тело. И себя самого, Тиху Громова. Задача моя — выжить. И разобраться с теми, кто втравил меня во все это. А в викингов-берсерков пусть играют дурачки.

Проныра зашевелился рядом со мной: он сидел на полу, конвульсивно стискивая срез лавки.

— Вот как дорого я стою!

Ты? Да что ж в тебе такого, любезный мой Рикет, воренок-прощелыга с блудливыми глазами? Паршивый недомерок, ради которого погибло столько народа? Я почему-то уверен, что Прядильщик охотится на меня. А вот кто ты такой? Знаешь дорогу к Сегретто, тем и ценен? Или — связан с магией Сегретто, и при этом плотно?

Паршивый недомерок, хо! И кого я так называю? На глаз — Рикет был выше моего прежнего тела на полголовы.

Глейв позади тяжко охнул, плеснул низким густым рычанием, от которого ощутимо завибрировала клетка.

— Стогнер, — сказал Рикет, и кровь волной прилила к его лицу. — А вот он совсем некстати.

Торке гикнул, терзая коней стрекалом. Мы понеслись, наверное, с предельной скоростью: казалось, что земля проседает под колесами повозки.

Туман вдруг начал быстро редеть, проступили очертания деревьев — те самые тени ночных призраков, растопырившие ветви-руки. С безоблачного неба луна, на боку которой не хватало лишь крохотного кусочка, щедро бросала горсти света. Он словно прибивал глейв к земле; вскоре дыхание чужого мира уже только стелилось над травами. Показались низкие оплывшие холмы, и вот уже наш броневик выкатил на равнину, полностью свободную от тумана. Вдали, усеянный гирляндами огней, виднелся город — обвод стен и острые башни, врезанные в звездное небо.

Очевидно, Кустол. Столица Корналии. Здравствуй, столица, встречай гостя: Джорек по прозвищу Лис прибыл!

29

Торке отчаянно забранился, останавливая разогнавшуюся упряжку. Повозка накренилась, где-то со звоном отлетела заклепка.

— Опофдали!

— Что? Торке? Почему? — Караульщики кинулись к решетке, жадно вглядываясь в очертания города. Многоголосая брань тут же сменилась воплями досады. — Из-за этого… Сегретто!

Глухой рокот, как далекий прибой, доносился от городских стен. Там что-то происходило, но я, привстав, так и не смог разглядеть в подробностях, что именно. Мое ночное зрение снова приказало долго жить — на сей раз, видимо, из-за отравления глейвом.

Под Кустолом, будто грозовые тучи, двигались какие-то огромные сгустки теней, сверкали иногда пронзительно-синие ветвистые молнии — снизу-вверх, снизу-вверх. На городских бастионах метались желтые огоньки — словно светлячки вились над поляной.

Кто-то из солдат оглянулся, пронзил Рикета взглядом.

— Снова твой мандрук Сегретто накрутил Чрево! Мразь, подонок! Да когда же он сдохнет!

— Ты, блевотина! — заорал еще один. — Из-за твоего господина мразотного твари Чрева лезут на Кустол!

— Кончать его нужно! — крикнул третий. — Удушить и бросить. Крэнк, слыхали, что Архей говорил? Чрево за воренком охотится. Бросим, от нас отстанут и от города тоже!

Рикет отбежал в хвост повозки, в буквальном смысле поджав уши, спрятался за мной, положил ладони на мою спину — так делает женщина, ища защиты.

Я стряхнул его руки, отодвинулся. Похоже, назревает суд Линча. И что в таком случае делать мне? Говоря прямо, я не испытываю к маленькому вору горячих чувств, и даже мой врожденный гуманизм заткнулся. Но в моих силах не допустить самосуд. Это — мысли Тихи. А Джорек полагает так — убьют Рикета, он потеряет нить, ведущую в Яму. Наконец-то обе части моей личности пришли к согласию: не допустить, защитить. И убить, если потребуется защитить. К тому же, если разъяренные солдаты отправят Проныру на тот свет, то и меня не помилуют. Уж об этом им напомнит шепелявый Торке. Тем более, цареубийца все равно обречен, так, может, ковену Измавера и нет особого дела, в каком виде меня к нему доставят? Может, чародеям хватит одной моей головы?

— Спящий… помилуй! Из-за него… Обозлили Чрево… Прикончим воренка!

Проныра снова настойчиво спрятался за моей спиной.

Я же встряхнулся. Из груди полилось глухое рычание.

Выкрики сменил вкрадчивый шепот, поверху которого змеиным шипением проносились «вс-с!» и «пс-с!» беззубого Торке. Солдаты, сгрудившись в голове повозки, совещались с возницами. Клацнул арбалет.

Я напружинил ноги, готовый кинуться на врага, едва кто-то из солдат направит оружие в нашу с Рикетом сторону. Пару стрел выдержу, а там — налечу и разметаю служивых голыми руками.

Но вдруг все разом смолкли.

Под колесами повозки содрогнулась земля. Сначала раз — а затем начала содрогаться постоянно, поднималась и опускалась при каждом шаге неведомой сущности, огромной, как слон, как тиранозавр из парка юрского периода, а может, еще огромнее.

Зубы коротышки выбили глухую дробь возле моего плеча:

— Стог…

С облучка заорали, напарник Торке взмахнул стрекалом, но…

БАМ-М!

Стальной поддон выгнулся в самой середине; пронизывающий утробный рев сотряс нашу крепость, вытягивая воздух из легких, бросая на колени. Раздался хруст, и повозка начала крениться назад; сбоку мелькнуло оторванное колесо, унеслось в ночь, посланное могучим броском. Лошади закричали — клянусь вам, не заржали, именно закричали — визгливо и пронзительно. Кажется, они упали на колени — я только мазнул по ним взглядом, удерживаясь за прутья решетки.

На поддон обрушился новый удар, и железо, лопнув, пошло узкой трещиной между бойницами. Чертов мутант колотил в поддон своим лбом или кулаками, как Кинг-Конг, вот только женщин, чтобы его умилостивить, как короля обезьян, среди нас не было.

Впрочем, может, коротышка сгодится?

— Стогнер! — рявкнул караульщик. — Он нас всех обгложет!

Кто-то пронесся мимо меня, наставил в перекошенную бойницу арбалет, выстрелил. Еще один солдат попытался сделать то же, но клетку тряхнуло, и он растянулся на полу. Третий подхватил копье, перемахнул чародея и ударил в бойницу, сжав древко обеими руками. Копье пронзило зрачок бойницы, вышло наружу на треть, а затем… копейщик, словно боксер-мухач от удара тяжеловеса, взлетел на древке к потолку, ударился о прутья и шмякнулся вниз. Обломок копья хлопнул его по затылку. Монстр обладал неимоверной силой!

Внезапно я почувствовал себя донельзя маленьким. Я снова будто съежился до размеров моего прежнего тела. Захотелось юркнуть под лавку, переждать. Как маленькие дети, что прячутся под кровать в надежде, что их не найдут и не накажут за проказы.