Книга Слова, которые мы не сказали - Лори Спилман

– Спасибо, что пришла, Анна. – Присцилла натянуто, но вежливо мне улыбается, закрывает дверь и садится рядом. В руках у нее нет ни ноутбука, ни блокнота, нет даже привычной чашки с кофе.

Я пожимаю ей руку, с трудом улыбаясь.

– О чем речь. Как у вас дела? Сегодняшнее шоу прошло прекрасно, как ты ду…

– У меня плохие новости, – сообщает Присцилла, не обращая внимания на мои слова.

Меня начинает мутить. Скандал не затихнет, а это значит, что я попала в беду. В большую беду.

– Прошу меня простить, Присцилла. Я извинюсь и перед зрителями, объясню им, что произошло. Я была молода, они поймут…

Она поднимает руки и закрывает ладонями лицо. Я чувствую, что на глаза наворачиваются слезы, и начинаю быстро моргать.

– Умоляю вас, дайте мне время.

– В шесть часов у нас было срочное совещание. Я сделала все, чтобы ты осталась, но в конце концов мне пришлось сдаться. Ты должна уйти.

Изображение перед глазами начинает расплываться.

– Я настояла на формулировке «бессрочный отпуск», так тебе будет легче найти новую работу. Уволенным это сделать сложнее.

Такое впечатление, что мне в сердце вонзили кинжал и несколько раз провернули.

– Нет! Прошу вас! – Я хватаю ее за руку. – Всего одна ошибка… После стольких лет.

– У нас другое видение. Ты была лицом и голосом всех женщин Луизианы, твоя репутация была безупречна. Мы все восхищались тобой. Но ты совершила недопустимое, вывалила на свет всю грязь: сексуальное насилие, педофилия, инцест. Как ты выразилась, «одна ошибка» способна все перечеркнуть. И хуже всего, Анна, что ты поставила себя выше этого. Ты сделала программу с целью показать людям, какая ты добрая и милосердная, смогла простить подлую мать, бросившую тебя в детстве. Если бы не твое желание покрасоваться, сегодня ты была бы популярнее, чем когда-либо прежде.

– Нет же, это Клаудия. Именно она рассказала, что меня бросила мать. Она говорила, что презренные люди не заслуживают прощения. – Я вскакиваю с места и указываю на телеэкран. – Она меня подставила! Просмотрите запись шоу с Фионой, и вы все поймете!

Взгляд Присциллы говорит: «Дорогая, ты ведешь себя так от беспомощности».

Я падаю на стул и закрываю лицо руками. Бог мой, Клаудия продумала все до малейшей детали. Как она могла? Если бы я не питала к ней столь сильное отвращение, ей можно было бы восхищаться.

– Несмотря ни на что, – произносит Присцилла, – твое откровение отдает лицемерием. А лицемерие, моя дорогая, зритель не прощает. Пока мы не найдем замену, твое место займет Клаудия.

Мне с трудом удается вздохнуть. Разумеется, кто же еще. Из тумана отчаяния в моей голове начинает выплывать мысль. Возможно, это унижение и есть окончательная плата за содеянное, искупление вины?

Присцилла говорит что-то о выходном пособии и законе «Об урегулировании бюджета», медицинской страховке, но я ее не слушаю. Меня никогда не увольняли с работы – не уволили даже из «Папиз чикен», где я работала в летние каникулы и перепутала диетические и обычные напитки. А сейчас, в тридцать четыре года, меня убрали, вышвырнули, дали пинка. Местная знаменитость с позором уволена. Я опять сажусь и обхватываю голову руками. Внезапно я ощущаю, что Присцилла касается моего плеча.

– Все будет хорошо, – говорит она и направляется к двери.

Я с трудом хватаю ртом воздух.

– Когда моя последняя программа?

Присцилла открывает дверь и поворачивается ко мне.

– Была сегодня, – произносит она, и дверь за ней через несколько секунд закрывается.

Я вбегаю в свой кабинет и падаю на диван. Меня не волнует, громко ли хлопнула дверь и услышит ли это кто-то еще. Я даже не обращаю внимания, когда слышу приближающиеся шаги.

– Эй, – говорит Джейд. – Привет. – Ее ласковый голос – бальзам на мои раны. Она проводит рукой по моей спине.

Я делаю над собой усилие и сажусь.

– Я ухожу. Все решено. Меня уволили.

– Все будет хорошо, – говорит она. – Может, это и к лучшему, сможешь провести время с мамой. Станешь знатоком мерло из Мичигана.

У меня нет сил даже улыбнуться ее шутке.

– Что я скажу Майклу?

– Ты должна верить в себя. – Джейд внимательно смотрит мне прямо в глаза. – Впервые в жизни ты поступила так, как считала верным. Сделала то, что хотела ты, а не отец. Думала о себе, а не о карьере друга. Теперь ты всегда будешь делать то, что лучше для Анны Фарр.

Я тру глаза и смотрю на Джейд.

– Да, но в прошлый раз, когда я поступила как хотела, все вышло ужасно.

Через двадцать минут все мои вещи уже собраны. Джейд помогает мне сложить то, что для меня важно, остальное они могут выбросить. Прежде всего я сняла дюжину рамок с наградами со стены. Джейд завернула в бумажное полотенце нашу с Майклом фотографию, а потом снимок отца. Я сложила несколько папок с личными документами и забрала кое-какие мелочи из ящика стола. Джейд запаковывает коробку клейкой лентой. Миссия выполнена. Больше никаких слез.

Осталось попрощаться с Джейд.

Мы молча смотрим друг на друга, и наконец она распахивает мне объятия. Я делаю шаг и кладу голову ей на плечо.

– Мне будет не хватать твоего лица в зеркале по утрам.

– Обещай, мы останемся друзьями.

Она хлопает меня по спине.

– Навеки.

– Моя карьера закончена. Мне никто не даст работу.

– Не говори глупости. Разве такое возможно? Ты же Анна Фарр.

Я поднимаю голову и вытираю слезы рукавом блузки.

– Лицемерка, разрушившая жизнь собственной матери. – Я вытаскиваю из пачки бумажную салфетку и сморкаюсь. – Все правильно, Джейд. Я это заслужила. Я чувствую, что удар в конечном счете пойдет мне на пользу.

– Ты поэтому так поступила?

Я задумываюсь, так ли это? Может, как и Дороти, мне необходимо всеобщее осуждение? Нет, для этого я слишком замкнутый человек. Но я твердо знаю, что моя вина слишком велика, чтобы все исправить одним Камнем прощения.

Я смотрю на кресло, в котором сидела, пока Джейд меня гримировала.

– Клаудию тебе будет легче привести в порядок перед шоу – ее шоу.

– Ага. Чувство победы сделает ее лицо красивым. Но этой стерве не скрыть черные пятна на сердце. – Джейд обнимает меня и шепчет на ухо: – У меня есть новое средство от комаров, не терпится узнать, что она думает по поводу его запаха. – Она улыбается и передает мне картонную коробку. – Я заеду к тебе. – И целует меня в щеку. – Всего тебе наихудшего!

Я подхожу к лифту, моля Бога, чтобы меня никто не увидел. Надавив на кнопку, пристраиваю коробку на бедро, как ребенка. Господи, помоги мне скорее выбраться отсюда!