Книга Орден СС. Иезуиты империи. О чем не принято говорить - Сергей Кормилицын

Да и в остальных вопросах, касающихся расовой чистоты, соблюдался жесточайший порядок. Происхождение каждого солдата и офицера ордена тщательно изучалось, отслеживалось несколько поколений: не было ли нежелательных расовых примесей, наследственных или врожденных заболеваний? Такие же исследования проводились и в отношении подруг, супруг или любовниц каждого из них, лишь только вставал вопрос о браке или деторождении. Однако эти действия руководства никаких возражений у орденского войска не вызывали. Моральных противоречий с расовым учением не возникало. Гвардейцы Третьего рейха воспринимали мир таким, каким он должен был быть с точки зрения их вождей – черно-белым. Германская кровь – это хорошо, еврейская – плохо. Немцы имеют право на все, евреи – не имеют даже права на жизнь.

До сих пор остается для меня загадкой, как в рамки таких установок вмещались национальные формирования войск СС – все многочисленные кавказские, тюркские, хорватские, славянские подразделения. Как при этом могли служить в войсках СС те самые, уже упомянутые выше несколько тысяч евреев? Понятно, что кадровые гвардейцы должны были воспринимать подобные подразделения как второсортные, но ведь они носили униформу СС. Впрочем, служащие этих формирований не были гражданами империи, а потому разговор о них должен идти отдельно.

В отношении же подданных Адольфа Гитлера, подводя итог, можно сказать, что взгляды на расовое учение у всех были индивидуальные. Кто-то принимал его как единственно верное, другие были с ним не согласны. Однако выражать свое несогласие с ним в открытую не спешил никто. Потому что тоталитарное государство излишней индивидуальности не терпит по определению, а оказывать ему какое бы то ни было сопротивление изнутри – дело столь же бесполезное, сколь и опасное. С другой стороны, наличие общего врага, вызывающего если не персонально, то хотя бы в общем если не ненависть, то неприязнь, но зато в масштабах целого государства (непонятно), сплачивало нацию и этим руководство национал-социалистического государства активно и охотно пользовалось. Но, пожалуй, незыблемой твердыней идея расовой сегрегации была только для членов ордена СС да относительно небольшого числа фанатиков национал-социализма. Будь это иначе, вряд ли антисемитские, антиславянские, антицыганские настроения могли бы так быстро вернуться в приемлемые рамки, как это произошло после завершения войны.

В облике человеческом, или О концентрационных лагерях и эсэсовцах, которые не гвардейцы

Я смотрю в темноту, я вижу огни.

Это где-то в степи полыхает пожар.

Я вижу огни, вижу пламя костров,

Это значит, где-то здесь скрывается зверь.

Вячеслав Бутусов. «Зверь»

Оценивать морально-этические нормы Третьего рейха, беря за основу тип лагерного охранника или, скажем, какого-нибудь подручного доктора Менгеле, – дело, мягко говоря, странное. Это, если будет позволено такое сравнение, все равно что описывать типичного гражданина СССР, взяв в качестве примера лагерного вертухая с 10-летним стажем. Разумеется, такие в Германии были, да еще и в немалом числе, однако превалирующим типом их не назовешь. В противном случае возникает вопрос – неужели такое огромное число моральных уродов просто испарилось, стоило закончиться войне? Нет, разумеется, все было не так. Другое дело, что пенитенциарная система любой страны привлекает неимоверное число ублюдков всех мастей, отягощенных скрытыми комплексами и психическими расстройствами, которые они и вымещают на заключенных, наслаждаясь собственной, пусть и призрачной, мизерной властью. Есть, разумеется, и в этой системе достойные люди, те, кто просто выполняет свой долг. Есть те, кого система постепенно подмяла под себя, обладающие хорошими корнями, но оскотинившиеся и морально опустившиеся на этой работе. Но типаж охранника-психопата, охранника-садиста настолько ярок, что заслоняет собою всех и вся. Посему уйти от разговора о подразделениях СС, созданных для охраны концентрационных лагерей, и подразделениях, сформированных специально для осуществления карательных акций, нам не удастся при всем желании. А точнее – нежелании вникать в их специфическое отношение к миру и себе подобным.

Ни типичного гвардейца, ни уж тем паче типичного немца той поры нельзя равнять ни с охранником или надзирателем концентрационного лагеря, ни с карателем «особых подразделений». Но о главе Черного ордена, лично инспектировавшем концентрационные лагеря, разговор особый. Если нужно назвать настоящего, подлинного преступника, тем более опасного, что в конце концов для него не осталось ничего святого, – ни чести, ни верности, – он перед вами

Менгеле Йозеф (1911-?) – врач, доктор философии, военный преступник. Член НСДАП с 1934 г. В концентрационных лагерях Освенцим-II, Биркенау и Гросс-Розен проводил медицинские эксперименты на заключенных. Несет непосредственную ответственность за уничтожение десятков тысяч человек. Скрылся в Южной Америке. Дата смерти неизвестна.

Итак, сначала поговорим о том, откуда же взялись концентрационные лагеря. Как ни странно, как ни противоречит это всему, во что мы привыкли верить, они не были немецким, а уж тем паче – гитлеровским изобретением.

Ставшее традиционным убеждение, что концентрационные лагеря были изобретены в Германии, базируется на фразе из приговора Международного военного трибунала в Нюрнберге о том, что «они впервые были организованы в Германии в момент захвата власти нацистским правительством»[103]. Это, разумеется, истине не соответствует. Другое дело, что такого размаха, как в Третьем рейхе и СССР, система концентрационных лагерей не достигала ни в одной другой стране.

Авторство принадлежит представителям совсем другой нации, комплексом вины на этот счет вовсе не обремененной. Первые концлагеря, со всеми их особенностями, в дальнейшем практически не претерпевшими изменений, основали англичане во время Англо-Бурской войны. Войны, надо сказать, хотя и менее кровавой, чем Вторая мировая, но не менее варварской, направленной в лучшем случае на подавление, а в худшем – физическое уничтожение целого народа. Европейского народа, стоит заметить, хотя и жившего в Южной Африке. Все-таки буры были голландцами, колонистами, освоившимися на южноафриканских землях и мешавшими самим своим существованием экспансионистским планам Британии. Но оставим английское право первородства в этом грязном вопросе. Скажем лишь, что к началу 30-х годов ХХ века этот опыт освоили уже все европейские державы и часть азиатских. И уж во всяком случае система концентрационных лагерей Советского Союза была гораздо более разветвленной и сложной, чем у любой другой великой державы тех времен. Другое дело, что мы по праву победителя во Второй мировой с содроганием произносим название «Аушвиц», но скромно умалчиваем, скажем, о Норильсклаге, Кемьлаге и тому подобных ИТУ отечественного происхождения. Но дело не в этом.