Книга Мистер Селфридж - Линди Вудхед

Жизнь универмага шла быстрым темпом. В 1925 году, в неделю празднования шестнадцатилетия «Селфриджес», более миллиона человек переступили порог магазина. В честь радостного события Селфридж проспонсировал инновационную пятнадцатиминутную радиопередачу о модных коллекциях Парижа – ее вела актриса Ивонн Жорж с верхушки Эйфелевой башни. Инициатором этой ранней попытки коммерческого радио стал бывший военный летчик, радиоволшебник капитан Лео-нард Плагг. К несчастью для Селфриджа, когда была собрана статистика, оказалось, что передачу слушали всего три человека. Неунывающий капитан Плагг основал станцию «Радио Нормандия» и к тому же сколотил состояние на создании первого радио для автомобилей.

Тем временем некоторые посетители универмага своими глазами видели, как делается история: молодой Джон Бэрд продемонстрировал покупателям свой «телевизор». Бэрд долго и упорно работал над тем, чтобы получить признание. Он зашел в редакцию «Дейли экспресс», наде-ясь объяснить принципы телевидения научному редактору, и в ответ получил: «Ради бога, кто-нибудь, спуститесь в приемную и избавьтесь от этого психа. Он говорит, что у него есть машина, которая передает изображения по радио. Осторожно – у него может быть нож!» В более просвещенном «Селфриджес» Брэду заплатили двадцать пять фунтов за демонстрацию его аппарата в течение недели по три раза в день. У него не было ни гроша в кармане, и эти деньги стали для него словно даром свыше.

Время перемен наступило не только вокруг, но и в самом бизнесе. Сотрудники покидали компанию. Получив отличное обучение и опыт, они теперь могли рассчитывать на высокую зарплату в других местах. Перси Бест перешел в традиционный дом тканей «Скулбедс», а трое американцев отправились на родину, дизайнер по витринам Эдвард Голдсмен вернулся в «Маршалл Филд», хотя раз в год он за солидное вознаграждение приезжал в Лондон, чтобы отвечать за рождественское оформление витрин «Селфриджес». В противоположном направлении через Атлантику отправился молодой Ральф Исидор Штраус из тогда семейной фирмы «Мейсис» в Нью-Йорке: он получал степень магистра делового администрирования в Гарварде и на лето стал трудолюбивым стажером в лондонском универмаге. Эрик Данстен ушел с работы ради Сири Моэм, которая теперь жила на Гавернер-стрит. Счастья эта перемена не принесла. Данстен вскоре съехал со словами: «Меня мало волновало ее декораторское искусство и еще меньше – она сама». Его место во внутреннем кабинете Селфриджа занял капитан Лесли Уинтерботтом, один из последних гусар, который оставался с Вождем до 1939 года.

В 1925 году канцлер казначейства Уинстон Черчилль инициировал возвращение золотого стандарта. По аристократии тяжело ударили налоги на наследство – после смерти герцога Рутлендского герцогине пришлось выставить на продажу свой особняк на Арлингтон-стрит, – а нувориши купались в деньгах. Тех, у кого был наметан глаз на слияния, поглощения и реструктуризацию государственного долга, ждали золотые горы. Селфридж вскоре вольется в этот поток и разбогатеет так, как даже и не мечтал. Но как он распорядится этими деньгами?

А мистер Асквит наконец-то получил титул, став графом Оксфордом. В популярном мюзикле «Чаша с пуншем» Нора Блейни пела восторженной публике: «Мистер Асквит – граф Оксфорд, он богат и знаменит, только мистер Селфридж все еще – граф Оксфорд-стрит».

Глава 13. TOuT VA[46]

Оковы привычек обычно слишком малы, чтобы заметить их, – пока не станут слишком крепкими, чтобы их разорвать.

Сэмюэл Джонсон

В середине 1920-х один из ведущих деловых журналов «Экспрешнз» писал: «Насколько нам известно, никто никогда не решался назвать мистера Г. Гордона Селфриджа лавочником. Должно быть, тем самым ему отдавали должное за то, что он научил Лондон и всю остальную страну, что служить обществу – это дело высочайшего порядка». Торговая палата открыла летнюю школу в Кембридже, где слушателей учили «новым методам торговли, оформления залов и витрин». Одним из ведущих спикеров в этой школе был Селфридж, и его выступление было сосредоточено на его любимых темах – развлечений в универмаге, сервиса и соотношения цены и качества. «Первое, – сказал он, – заставит их зайти, а второе и третье – удержит внутри». В заключение он произнес для слушателей ту же мантру, что всегда произносил для своих сотрудников: «Есть несколько полезных качеств, которые приведут вас к успеху в бизнесе, – здравый смысл, энергия, амбициозность, вооб-ражение, упорство и спокойствие. Но величайшая из них – здравый смысл».

В контексте бизнес-решений и планирования его здравый смысл оставался при нем, но вот в нерабочие часы его критическое мышление словно давало сбой. В шестьдесят девять лет он по-прежнему рано приезжал на работу. Он по-прежнему обходил магазин. Он по-прежнему железной рукой контролировал собрания совета директоров, кратко спрашивая: «Есть что-то интересное? Нет? Тогда переходим к следующему пункту». В большинстве случаев директора только молча согласно кивали. На гораздо более оживленные ежемесячные собрания с закупщиками и руководящими лицами в продажах Селфридж, как и раньше, выделял сотрудников, которые превысили свои показатели, и заставлял их краснеть под градом похвал.

Потенциальные возможности телевидения его будоражили. «Это не просто игрушка, – говорил он. – Телевидение установит связь между всеми народами мира». Также он был уверен, что большое будущее ждет автомобили, и заказал гражданскому инженеру сэру Харли Дэлримпл-Хею исследование по логистике потенциального строительства подземной парковки на Портман-сквер и увеличения парка фургонов для доставки. Машины начали заполонять улицы. К середине 1920-х годов мимо Гайд-парка ежедневно проезжало пятьдесят одна тысяча автомобилей и три тысячи триста конных экипажей, для разгрузки движения появились односторонние улицы. Селфридж не боялся сделать лишнее телодвижение. Когда друг из Америки пожаловался ему на качество кофе в ресторане «Палм-корт», Селфридж начал закупать другую марку. Проходя по Сент-Мэрилебон, он заметил, что местная пожарная команда тренируется на пустыре. Он направил им предложение проводить тренировки в универмаге, и в благодарность ему бесплатно очистили фасад от копоти. Конечно, были и те, кто знал, что ситуация выходит из-под контроля – например, А. Дж. Хенси, глава отдела регистрации покупок, который должен был выписывать чеки на все покупки Селфриджа. Неболтливый мистер Хенси, который, по его же словам, был свидетелем того, как Селфридж терял голову от женщин, отвечал не только за оплату товаров: он также выписывал чеки на щедрые отступные, когда роман заканчивался.

Селфридж в совершенстве владел искусством размывать границы между профессиональными и личными развлечениями: он всегда приглашал к себе домой на приемы влиятельных бизнесменов, причем неожиданно для тех времен этот список включал в себя и женщин – например, его подругу Элизабет Арден, чья продукция пользовалась огромным спросом в «Селфриджес». После переезда в Лэнсдаун-Хаус он уже устроил несколько изысканных званых вечеров, но в 1925 году удвоил пыл, проявляя неслыханную щедрость. На эти мероприятия всегда приглашали журналистов, хотя им выделяли отдельные столики в стороне от мест почетных гостей. Селфридж проницательно приглашал и корреспондентов американских изданий, базировавшихся в Лондоне, обеспечив таким образом себе огласку не только в Нью-Йорке и Чикаго, но и по всей стране, от побережья до побережья, благодаря журналу «Тайм», который считал его образ жизни чарующим. Цветами и оформлением дома перед приемами занимались декораторы «Селфриджес», из гастрономических залов универмага доставляли продукты, а сотрудники ресторана всегда были наготове, чтобы помочь прислуге с приготовлением этих продуктов. На «Ночи родео» в американском стиле по дому были развешаны звездно-полосатые флаги, на ужин во Дворе скульптур подавали гамбургеры на гриле, картошку фри с кетчупом и дюжину разных сортов пива, а после радостные гости учились новомодным танцам и смотрели, как специально приглашенные индейцы управляются с лассо.