Книга Евангелие любви - Колин Маккалоу

В зеленой комнате тоже повисла тишина. Кэрриол исподтишка поглядывала на соседей: кто-то ерзал от нетерпения, кто-то думал, что разговорившегося Кристиана пора уводить со сцены. Но никто не пошевелился. Никому даже в голову не пришло спросить, почему запись шоу осуществляется без перерывов на рекламу. Все внимание было приковано к экранам.

– Большинство людей в наше время не ощущают себя счастливыми, – говорил Кристиан. – И это ощущение мучительного страдания, в котором они теперь пребывают, я называю неврозом тысячелетия. Вы знаете, что такое невроз? Я определяю это понятие как обратимое негативное психическое состояние или установку. Его причины могут быть несущественными или даже воображаемыми. В последнем случае они проистекают из чувства неполноценности и незащищенности индивида. Однако причины невроза могут быть реальными. Вескими. Неотвратимыми. Как это происходит при некоторых физических особенностях, болезнях или факторах, способных калечить и деформировать психику. Причины неврозов тысячелетия коренятся в реальности. Они не выдуманы! По своей сути объективны. И одному Богу известно, насколько серьезны. Мы твердим себе, что мы взрослые, зрелые, ответственные люди. Но в глубине каждого из нас живет маленький ребенок. Он плачет, когда не понимает, почему не в состоянии получить желаемое. Способен посеять смуту внутри своей взрослой оболочки. И зачастую это и делает. Кончиться может тем, что этот ребенок начнет управлять своим ничего не подозревающим взрослым хозяином.

Голос Джошуа изменился – лишился четкой определенности, стал громче, но нежнее, мощнее и вместе с тем был бесконечно любящим. Удивительный переход, та же разница, что между алмазом и сплавом меди с золотом. И так же как голос, изменился он сам.

– Что же вы оплакиваете? У меня никогда не было потребности плакать о самом себе; вы – единственная причина, по которой я могу пролить слезу. И я вам скажу: вы плачете по детям, которых не можете иметь. Оплакиваете временность ваших домов, невозможность поступать по собственному усмотрению. Вспоминаете более теплую, приветливую землю. Вы плачете, потому что больше не в состоянии принимать и понимать заложенное в вас понятие Бога и, следовательно, не можете получать утешение.

В это время передачу в стране не смотрел еще никто, кроме Белого дома, куда сигнал из Атланты поступал по специальной наземной линии (более надежной и исключающей помехи, чем спутниковый канал). Президент Тайбор Рис и министр окружающей среды Гарольд Магнус удобно устроились перед экраном в Овальном кабинете и наблюдали, как идет запись шоу «Вечер с Бобом Смитом». Они смотрели очень внимательно, стараясь не пропустить ни одной мелочи в словах и голосе Кристиана. Хотели понять, не разочарует ли их победитель Операции поиска. Пока, как бы то ни было, все шло хорошо.

– Естественные страдания, – говорил доктор Кристиан. – Они вызваны невосполнимой потерей человека или чем-то другим, что невозможно вернуть. Смерть. Невинность. Здоровье. Юность. Способность к воспроизведению потомства. Непосредственность. Когда условия жизни нормальны, мозг обладает механизмами, способными справиться с естественными страданиями. Никогда не забывайте, что страдание – естественное состояние. Время лучший лекарь, и если есть чем себя занять, оно летит незаметнее. Но мы оказались в ситуации, когда неврозы тысячелетия служат безжалостным катализатором горя. Время не имеет возможности нас исцелить. Многие из людей моего возраста и старше имеют братьев и сестер, и мы познали радости жизни в больших семьях. У нас есть двоюродные братья и сестры, у нас есть дяди и тети. У наших детей нет братьев и сестер, а у их детей не будет дядь и теть и двоюродных братьев и сестер. Многие из нас все еще разрываются между старыми и новыми домами или бросают старые, переселяясь в новые, хуже построенные, меньшие по размеру и не такие удобные, или меняют развалюху на Севере на халупу на Юге. Многие оказываются лишними, теряют работу и больше не находят утешения в осознании полезности своего труда. Однако никто не голодает и даже не страдает от слишком однообразного питания. Нам приходится совсем не так туго, как европейцам или жителям Средней Азии. Правительство заботится о народе. Законы страны безжалостно справедливы, жестоко беспристрастны, ни один человек не может избежать судьбы всех других граждан. Но ничто из того, что доставляет нам страдания, не воспламеняет чувств. Все наши горести их только тушат и притупляют. Это и есть невроз тысячелетия.

Джошуа замолчал, но не потому, что исчерпал тему или решал, как развивать ее дальше. Он сделал паузу, потому что был прирожденным оратором, и инстинкт подсказывал ему, что настал момент на мгновение прервать речь. Никто не пошевелился.

– Я оптимист, – продолжал он. – Верю в будущее Человека. И еще верю, что все, что происходило, происходит и будет происходить, – необходимая составляющая нашей грядущей эволюции и неизбежная часть пути, которую уготовил нам Бог. Человек, не верящий в будущее, наносит Богу невыносимую обиду.

Кристиан набрал в легкие воздух, и его следующие слова прозвучали так громоподобно, что в аппаратной резко подскочили вверх индикаторы уровня звука:

– Бог есть! Примите сначала это и только потом задавайтесь вопросом, кто он такой! Говорится, что человек по мере старения и приближения к могиле начинает верить в Бога, потому что боится смерти. Не согласен! Вера приходит на смену скептицизму, потому что мужчина или женщина, проживая жизнь, начинает постигать модель. Не ту модель, которой подчиняется человечество, а ту, что умещается в рамках скромной жизни одного человека, – случайности, совпадения, поистине поразительную взаимозависимость. Юность ничего этого не понимает, потому что слишком молода – недостаточно лет, недостаточно фактов.

Бог есть. По крайней мере, это мне известно. Не могу осуждать никаких форм религиозных верований или обрядов, но сам ни во что такое не верю. Говорю об этом прямо, чтобы у вас не было по поводу меня никакого недопонимания. Единственная причина, почему я здесь сейчас стою, проистекает из моего убеждения, что я могу помочь страдающим неврозом тысячелетия. Я уже помог многим, кто живет в моем городе Холломене, но я всего лишь человек, и я один. И чтобы дойти до каждого, мне пришлось написать книгу, в которой все сказано точно так же, как говорю я сам. Вот почему вам следует узнать, кто я такой и во что верю. Я человек не религиозный, если под этим понимать приверженность к одному из учений. Но я верю в Бога. Моего Бога и ничьего больше. Бог – соль моей жизни, мой врачеватель, моя книга. – Джошуа глубоко вздохнул. – Поэтому я стою здесь и говорю о Боге. В этом странном месте, – он обвел руками пространство, – людям, чьих лиц я не вижу и с кем никогда не познакомлюсь.

Джошуа уронил голову и уперся подбородком в грудь, его голос снова изменился: это был уже не рык льва, а сочувствие вечным несчастьям.

– Всем нам в жизни нужна защита от одиночества. Потому что жизнь и есть одиночество. Иногда невыносимое. Иногда настолько, что это невозможно выразить. Дух внутри каждого из нас одинок, абсолютно индивидуален и идеально создан, не важно, насколько несовершенны приютившие его тело и разум. Дух есть то единственное в мужчине и женщине, что Бог создал по своему образу и подобию, поскольку Бог и не мужчина, и не женщина. Он не человек и, возможно, обитает где-то еще, а не в нашем бесконечно малом участке неба. Не думаю, чтобы Он хотел или Ему требовалось, чтобы Его любили, умилостивляли или каким-то образом персонифицировали. Времена изменились, а человеческая природа – не знаю, хотя мне кажется, что тоже изменилась, и изменилась к лучшему. Мы больше не настолько черствы друг к другу, как раньше, не спешим обидеть ближнего. Но многие покинули Бога, считая, что Бог остался все тем же, что Бог со временем не изменился, что Бог не воздает нам по заслугам. Это абсолютно ложная посылка. Но изменился не Бог, а наше формализованное, узаконенное представление о Нем. Богу не требуется меняться, поскольку он не та сущность, к которой в нашем человеческом понимании применима абстракция «перемена». Третье тысячелетие продемонстрировало – особенно нам, американцам, – опасность неискушенности и пользу скептицизма. Но никогда, никогда не будьте скептиками по отношению к Богу! Будьте скептиками по отношению к тем людям, которые тщатся определить и описать Его. Они всего лишь люди, и у них нет доказательств, что они знают больше других, чтобы справиться с этой работой. То, что за последние полтора века так много людей отошли от Бога, от Него никак не зависело. Причина кроется в самих людях. Когда мне называют эти причины, я понимаю, что они отнюдь не в Боге, но в человеческих установлениях, догмах, правилах и тому подобном. Не отходите от Бога! Обратитесь к Богу! В Нем ваша защита от одиночества! Надо ощутить и почувствовать миропорядок. Осознать, что каждая отдельная жизнь – неотъемлемая его часть. Надо двигаться не к хаосу и случаю, а к следующей стадии развития человечества, к правде и добру, которые и есть Бог. А не к людской правде и не к людскому добру!