Книга Лето возлюбленных - Дженнифер Маккуистон

Кэролайн обнаружила, что не может отвести глаз от его затянутых в перчатку пальцев. Нет, это не гадюка. Гадюки ядовиты, но их укусы зачастую не смертельны. Ослепительная улыбка, неподвижный взгляд и тянущиеся к ней пальцы Дермота напомнили совсем другую змею. В одной из книг Пенелопы о путешествиях она читала о кобрах – змеях, которые обитали в Индии и завораживали жертву медленными движениями, прежде чем броситься на нее с убийственной точностью. Тогда Кэролайн посмеялась, усомнившись, что жертвы могут быть настолько тупыми, чтобы попасться на удочку танцующей змеи.

Теперь она не сомневалась в этом.

Потому что ее рука скользнула словно по собственной воле в ладонь мистера Дермота, и она последовала за ним в бальный зал.

Глава 25

Дэвид наблюдал за Кэролайн, вступившей в зал с Дермотом, с ощущением сродни тому, что испытываешь при падении. Но не с приличной высоты, когда есть время сгруппироваться и приземлиться на ноги.

Нет, у него было такое ощущение, словно кто-то выбил из-под него ноги и он рухнул всей своей тяжестью на битое стекло.

Он приехал на бал поздно, с намерением держаться от Кэролайн подальше. Это была обдуманная стратегия, порожденная инстинктом самосохранения, ибо каждый раз, когда его мысли устремлялись к ней, перед его глазами возникал ее образ – лежащей на скале с задранными юбками и раскрасневшимся от наслаждения лицом.

Не совсем то, что требуется, чтобы вести вежливый разговор в светской компании.

Помимо собственных инстинктов им также двигали соображения целесообразности. Вряд ли он поможет Кэролайн определить, кто из джентльменов заслуживает ее внимания, если будет маячить у нее за спиной, бросая свирепые взгляды на потенциальных женихов.

Но, едва появившись на балу и заметив, как Кэролайн кланяется Дермоту в ряду танцоров, выстроившихся для кадрили, он забыл все доводы рассудка, а благие намерения тут же вылетели из головы.

Она излучала сияние, притягивая взгляды всех неженатых мужчин в зале и некоторых женатых в придачу. Покрой ее платья – удивительного произведения портновского искусства, подобного которому он никогда прежде не видел, – граничил с неприличным. Не размерами декольте, ибо Кэролайн не могла похвастаться пышным бюстом, скорее дело в том, как платье облегало ее стройную фигуру. Элегантное и прекрасно сшитое, оно притягивало взгляд к изящным линиям, которые угадывались под переливающимся зеленым шелком, оттенявшим здоровый блеск загорелой кожи. Сегодня вечером она наконец-то отказалась от своей обычной прически, и Дэвид возблагодарил Господа за те смешные папильотки, которые так бесили Кэролайн днем. Ее волосы ниспадали мягкими завитками, трепыхаясь при каждом движении.

И Дермот, черт бы его побрал, имел лучший вид на эту картину во всем зале. Пусть даже ему приходилось задирать голову, чтобы любоваться ею.

При этой мысли все собственнические инстинкты, которыми он обладал, и все собственнические порывы, которые подавлял, нахлынули на Дэвида один за другим. Раздосадованный, он помедлил на краю бального зала, запустив пальцы в волосы, словно собирался вырвать их с корнями, чтобы напомнить себе, что все это случилось по его вине.

Это он поспособствовал тому, чтобы Дермот и его приятели прозрели. Это он хотел, чтобы они оценили красоту Кэролайн. Но ему также хотелось вытащить этого ублюдка из зала и врезать кулаком по его ухмыляющейся физиономии.

Что она в нем нашла? Не может быть, чтобы Кэролайн испытывала интерес к этому лицемерному типу, который, казалось, так же склонен распространять за ее спиной сплетни, как и воздыхать у ее ног. Даже Бренсон лучше, чем Дермот, хотя и подходит ей примерно так же, как левая женская туфля на его правую ногу.

Конечно, он искренне хочет, чтобы Кэролайн была счастлива, – просто не уверен, что она будет счастлива с кем-то вроде Дермота.

Когда танец наконец закончился, Дэвид с раздражением отметил, что одного танца с Дермотом хватило, чтобы репутация Кэролайн заметно улучшилась. Не прошло и нескольких секунд, как ее облепили молодые – и не очень – джентльмены подобно муравьям, обнаружившим вишневый пирог, забытый на загородном пикнике.

Кровь пульсировала в его жилах, и Дэвид, поняв, что тоже хочет свой кусок пирога, начал проталкиваться к группе мужчин, окружавших Кэролайн. С противоположной стороны зала к ней двинулся Бренсон, очевидно, собираясь пригласить на следующий танец. Что ж, этому влюбленному дурачку придется подождать. Может, Дэвид и не лучшая партия для Кэролайн, но Бренсон тоже таковым не является.

При виде Кэмерона лицо Кэролайн осветилось улыбкой, которая несколько поблекла, когда она заметила его свирепую гримасу. Он шагал к ней с целеустремленностью хищника, но она не отступила ни на шаг.

Наоборот, подалась навстречу.

– Приятно видеть вас здесь сегодня, Дэвид. – Она обратилась к нему по имени без тени колебаний, задавая тон вечеру с осознанной непринужденностью. Учитывая, чем они занимались днем, Дэвид решил, что ему следует радоваться, что она не воспользовалась более фамильярным обращением.

– И мне тоже, – отозвался он, стараясь не обращать внимания на реакцию своего тела на ее грудной голос. Впрочем, он уже начал привыкать, что твердеет, стоит ему увидеть или услышать Кэролайн.

Но он не привык к этому странному трепету в груди.

– Второй танец обещан мне, – сообщил он мужчинам, толпившимся поблизости, вызвав возгласы протеста и послав к черту то, что было очень хорошим планом действий.

Насчет танца он солгал, конечно. Дэвид только что приехал и даже не успел обойти зал по периметру, не говоря уже о том, чтобы вписать свое имя в карточки юных дам.

Тем не менее Кэролайн протянула ему руку, как он и ожидал.

А затем пришла его очередь танцевать. Его очередь восхищаться изящным изгибом ее шеи.

Его очередь быть объектом зависти других мужчин.

Это был вальс, тот же танец, что послужил прологом к их злополучному разговору в павильоне два дня назад. Только на этот раз мелодия была более медленной, что лучше сочеталось со струнным оркестром, чем с духовым. Кэролайн казалась более напряженной, чем ему запомнилось. Хоть он и сказал ей в прошлый раз, что с хорошим партнером можно забыть о шагах, Дэвид почти слышал, как она их считает: «Раз, два, три. Раз, два, три…»

Очевидно, он не справляется со своей задачей, раз она так озабочена тем, куда ставит ноги.

Раздосадованный, Дэвид притянул ее ближе, и Кэролайн с тихим вздохом подчинилась. Его удивило ее молчание. В конце концов, это та самая девушка, которая имела склонность болтать, особенно когда нервничала.

Он пытался придумать, что сказать. Хотя Дэвид никогда не лез за словом в карман, более утонченная часть его натуры, похоже, пала жертвой рычащего зверя, который с трудом мог связать два слова.

Единственное, что приходило ему в голову и имело хоть какой-то смысл, повторяясь в такт музыке, был рефрен, пугающий и прекрасный: «Моя, моя, моя».