Книга Игра на выживание - Анна Владимирская

– Не стану ничего объяснять, пока вы все не присядете и не угомонитесь! – Алексей попросил своих друзей налить каждому гостю напиток, который тот пожелает.

Архитектор дождался, когда приглашенные на завершающую стадию расследования гости относительно утихомирились и отвлеклись, в основном горячительными напитками, и снова заговорил:

– Вот два паспорта одной и той же женщины. Первый выдан на имя Валентины Павловой. Его она получила в шестнадцать лет, как все граждане нашей страны. И хотя за рыжей челкой и пышными кудрями трудно узнать сегодняшнюю Алину, тем не менее это она!

Раздался визг. Словно дикое животное, кинулась к Поташеву вдова его дяди, пытаясь выцарапать ему глаза. Но Алексей быстрым движением перехватил ее руки и жестко спросил:

– У меня есть наручники на такой случай, надеть?

– Мразь! Мразь! Мразь! – выплеснула ему в лицо свою ненависть убийца.

Алексей застегнул на ее запястьях наручники, а Худаня со Стояном усадили ее на прежнее место.

– Леш! Я не поняла, зачем ей два паспорта? – вышла из ступора Лиза, для которой все происходящее казалось невероятным. Поташев не посвящал ее в детали расследования.

– Думаю, не одной тебе это непонятно. – Алексей отхлебнул из стоящего перед ним бокала «Jack Daniel’s», своего любимого виски. – Дело в том, что два паспорта, сделанные тетей-паспортисткой любимой племяннице, позволяли ей проживать не одну, а несколько жизней параллельно: Валентина Павлова, любимая лаборантка пожилого ученого Бродского, внезапно исчезла и появилась со вторым паспортом в качестве Алины Поташевой. Сперва она превратилась в серую мышку. Ее взяла на работу жена дяди Жени – Марина. Но Марина умерла… А скромную медсестричку приблизил к себе, а затем и женился на ней Евгений Поташев. Думаю, смерть Марины тоже на совести этой гадины…

– Не докажешь, она умерла от рака! – заскрежетала зубами убийца.

– Докажем! Я докажу, что именно она – Алина или Валентина (не знаю, как уж ее называть) украла открытие своего учителя и применила маркер смерти, – строго посмотрела из-под очков Мария Валерьяновна.

– Неужели все эти преступления совершила одна хрупкая девушка? – ошарашенно спросил Иван Лещенко, у которого в голове не укладывалось превращение скромной Алины в безжалостного убийцу.

– У нее был сообщник, дружок по детдому, – хладнокровно сообщил Алексей. В этот момент его мобильный задребезжал и архитектор произнес в него два слова: – Можете забирать. – Он посмотрел на гостей и объяснил: – Ими будут заниматься компетентные органы. Хочу поблагодарить всех, кто проявил терпение и выслушал мои аргументы относительно этого необычного дела.

– Дайте мне сказать! – внезапно поднялась Алина. Только теперь, когда она встала и перестала сутулиться, стало очевидно, что она высокого роста. Примерно такого же, как Раневская. – Вам никогда не понять, почему я это сделала! – В ее глазах было презрение ко всем собравшимся.

– Где уж нам понять женщину-убийцу, за которой тянется кровавый след? – сарказм Атоса прозвучал, как приговор.

– Что вы знаете про мою жизнь, чтоб судить меня? – Алина заговорила дрожащим голосом. – Вы не ночевали зимой в собачьей будке. Вас не подкладывали в двенадцать лет под пьяных собутыльников. Вам не делали «темную» одноклассники за материну помаду на губах. – Слезы градом потекли из ее глаз. Казалось, еще секунда, и присутствующие, забыв о преступлениях, совершенных этой женщиной, начнут ее жалеть. Но Поташев остановил театр одной актрисы.

– Какой талант пропадает! Браво!!! Твой дар перевоплощения – это нечто выдающееся! Но у почтеннейшей публики наверняка накопились вопросы. Вот у меня, например, такой вопрос: зачем было изводить поташевскую ветку? Ради клиники?

– Клиника – это мое достижение! – завизжала Алина. – Если бы не я, где оказался бы фантазер Женечка?! У него только и было, что руки золотые. Но еще ведь существовало море обыденных дел! Море дел, которые он сбросил на мои плечи. Между мной и этим вашим поташевским кланом была пропасть. Они – высшая элита, доктора милостью Божьей! А я только перегной для их роста! Вот они сами и пошли на перегной! Я заслужила эту клинику! – У нее началась истерика.

– А кто ее подельник? Убийца моих племянников? – спросил отец Поташева.

Внезапно истерика прекратилась. Она посмотрела на Алексея совершенно здравым взглядом, точно не она лишь секунду назад билась в конвульсиях.

– Я готова рассказать все. От начала до конца. Показать препараты, при помощи которых… Но у меня одно условие: вы его не ищите. Он ни при чем.

– Этим будет заниматься милиция, – сказал архитектор и отворил дверь в стене. «Мышеловка» захлопнулась. Зрители могли выйти из зала.

…Было далеко за полночь, а Лиза с Алексеем все продолжали обсуждать это удивительное хитросплетение преступлений.

– Лешенька! Скажи мне, только честно, как ты догадался, что Шанаев, купив два одинаковых платья и все аксессуары к нему, вырядил свою жену Павлову в них и заставил ее сыграть мою роль?

– Элементарно, Ватсон! Ни одна настоящая женщина никогда не купит два шикарных одинаковых наряда. Это же противоестественно! Я понял, что тебя кто-то пытается копировать. Спрашивается зачем?

– Чтобы спионерить деньги, которые причитались музею.

– Какая же ты у меня все-таки умница! – Алексей поцеловал Лизу в шею и выразительно посмотрел на нее.

– Ты, конечно, заслужил что угодно. За такое блистательное расследование можешь просить хоть секс, хоть кекс…

– Секса! И побольше! – расхохотался архитектор-сыщик.

– Погоди, я в толк не возьму. Зачем ей нужно было всех этих мужчин убивать?

– Потому что она никого из них не любила. Она хотела быть богатой и убежать подальше от своего детдомовского детства.

– Но, может, она хотя бы этого своего подельника-дружка, с помощью которого извела твоих двоюродных братьев, любила? Ведь ради того, чтоб все подумали, будто она тоже жертва, он ее даже избил… У нее, наверно, цель была: убрать всех с дороги, которая ведет к богатству, и зажить с любимым мужчиной где-нибудь на необитаемом острове.

– Не бывает… Не бывает счастливым человек, который к своей мечте идет по трупам. Так что там относительно обещанного секса?..

…Лиза спала. Может быть, впервые за все то время и с тех самых пор, как она побывала в Вене, сон ее был безмятежен. Ей снилась картина Питера Брейгеля «Охотники на снегу». И во сне она понимала, что сновидение может быть наградой.

Она видела, что брейгелевский пейзаж едва заметно деформирован, как будто написан на внутренней поверхности огромной чаши. Он магнетически «втягивал» взгляд Лизы, и поэтому возникал волшебный эффект ее участия в происходящем. Вся сложнейшая композиция картины была подчинена одной цели – увести ее за край земли, за горизонт.

Охотники и собаки словно «вступали» в картину слева и шли по свежему снегу вперед.