Книга Великий Александр Македонский. Бремя власти - Михаил Елисеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Но короткая война с уксиями была для Александра детской забавой, по сравнению с тем, что ожидало его дальше. «Вторжение в Персиду было связано с большими трудностями, так как места там горные, малодоступные; к тому же страну обороняли знатнейшие персы (сам Дарий обратился в бегство)», – так рассказывает Плутарх о новой военной кампании царя. И действительно, его здесь поджидали серьезные трудности. Сатрап Ариобарзан, занял горный проход под названием «Ворота Персии», который вел в глубь страны, и был полон решимости не пропустить македонскую армию к древней персидской столице. Трудно сказать, что оказало влияние на такое его решение – преданность Дарию либо нежелание видеть, как захватчики топчут землю его Родины, но он оказался одним из немногих, кто в этот страшный для его страны час вступил в открытый бой с врагом. И самое главное, у него были основания рассчитывать на успех: в его распоряжении было до 25 000 пехоты и 700 всадников; скорее всего здесь были и его люди, и отряды местных аристократов, а также те, кого удалось набрать на землях Персиды. Помимо того, что сама местность была труднопроходимой для войска, он значительно усилил свои позиции, перегородив проход стеной, у которой устроил свой лагерь.
Судя по всему, Александр решил прорываться с ходу – без должной подготовки, рассчитывая на внезапность нападения. Но Ариобарзан оказался достойным противником – он выждал, пока македонские части втянулись в ущелье, а затем, по его сигналу, тысячи персов, усеявших горные склоны, стали скатывать вниз громадные валуны, забрасывать врагов камнями и дротиками, засыпать градом стрел. Армия царя моментально оказалась в критическом положении – вперед идти было невозможно по причине страшных потерь, а атаковать вверх по склону являлось самоубийством – каменная лавина сметала все на своем пути. Курций Руф дал очень интересную оценку происходящему: «Царь страдал не только от огорчения, но и от стыда, что так опрометчиво завел войско в это ущелье. Он был непобедим до этого дня, ничего не предпринимал напрасно; безнаказанно прошел ущелье Киликии, открыл новый путь по морю в Памфилию; теперь счастье его пошатнулось, не было другого спасения, как вернуться туда, откуда он пришел. Итак, дав сигнал к отступлению, он приказывает выходить из ущелья, сплотив ряды и подняв щиты над головами». Для Александра уже избалованного многочисленными победами и тем, что удача всегда на его стороне, случившееся было подобно тому, словно его окатили ледяной водой. Складывается такое впечатление, что он сначала даже не понял, что произошло, и вместо того чтобы собрать военный совет, вызвал прорицателей и задал им вопрос: Что делать? О том, кто виноват, царь не спрашивал, все и так было ясно, а заострять внимание на этом он не хотел. Но что могли ему сказать люди, абсолютно не сведущие в военном деле? Тут и до Александра наконец дошло, что он занимается не делом, и, стряхнув оцепенение, он вновь обрел прежнюю уверенность. Прежде всего собрали и опросили местных, но их ответы царя не удовлетворили – кружной путь в Персиду вел через Мидию, а туда, как известно, ушел Дарий. В итоге подобный обходной маневр мог вылиться в затяжные боевые действия, а подобную задержку Ариобарзан использовал бы к немалой выгоде для себя. Однако был и еще один момент, который отметил Курций Руф: «Но совесть не позволяла царю оставить без погребения убитых воинов: по древнему обычаю не было более священного долга у воинов, как предание земле своих убитых». Ситуация складывалась как во время осады Галикарнаса – хоть посылай послов просить у врага разрешения вынести своих павших. Но если тогда Александр на это пошел, фактически признав себя побежденным, то теперь это было исключено. Царь царей, сын бога, не мог быть побежден простым смертным, да и легенду о своей непобедимости требовалось всячески поддерживать. И тогда взялись за пленников, и один из них поведал, что «царь напрасно ведет войско в Персиду по горным хребтам; есть лесные тропинки, едва доступные людям, идущим поодиночке, где все закрыто зеленью и сплетающиеся ветви деревьев делают лес непроходимым» (Курций Руф). В итоге выяснилось, что пленный пастух действительно исходил со своим стадом все окрестные горы и знает, о чем говорит. Ох уж эти пастухи! Начиная от битвы при Фермопилах и заканчивая сражением на реке Аой, во время Второй Македонской войны, все их действия целенаправлены на то, чтобы нанести посильный вред защитникам ущелий и перевалов. Хоть выселяй их из зоны боевых действий! Но в итоге царь получил то, что хотел, и, взяв с собой гипаспистов, отряд тяжелой пехоты, критских лучников, агриан, царскую илу гетайров и отряд легкой кавалерии, выступил через горы в обход персидских позиций. Остальная армия под командованием Кратера должна была ждать у входа в ущелье и по сигналу пойти в атаку. Путь через горы был труден – как проводник и предупреждал «ветви деревьев, переплетенные и сцепившиеся друг с другом, стали сплошной стеной». Шли весь день, всю ночь и лишь к утру вышли на позицию для атаки. А дальше все по шаблону – спящий лагерь, внезапная атака и наступление войск Кратера. Все, как всегда в подобных ситуациях, практически ничего нового. Только вот персы удивили – они не ударились в панику, а дали македонцам бой. Невзирая на тактическое и численное превосходство врага, они сражались до конца, вступив с неприятелем в рукопашную схватку. Практически все они и погибли в этом ущелье – лишь Ариобарзан с отрядом из 40 всадников и 5000 пехоты прорубился сквозь македонские ряды и, отразив все вражеские атаки, ушел в сторону Персеполя. Он стремился занять город до подхода Александра и организовать оборону, надеясь, что рано или поздно объявится Дарий с войском. Но судьба героя была трагической – городская стража в город его не пустила, и он был вынужден снова вступить в сражение с наступавшими войсками Александра. Вскоре подошли отряды Кратера, и все было кончено – последний защитник Персиды и его воины пали у стен ее столицы.
* * *
Македонец стремительно приближался с армией к Персеполю, он не знал, как сложились дела у Кратера, посланного в погоню за Ариобарзаном. «В пути царю было доставлено письмо хранителя царской казны Тиридата с указанием, что жители, оставшиеся в городе, услыхав о его приближении, хотят разграбить сокровищницу; пусть он поторопится ее захватить: путь открыт» (Курций Руф). Скорее всего именно желанием разграбить царскую сокровищницу и объясняются действия городской стражи, ибо доблестный Ариобарзан вряд ли позволил бы кому-либо наложить руку на царские сокровища. В очередной раз жадность и алчность погубили великое дело защиты родины. А вот при приближении завоевателя, эти трусы просто-напросто разбежались, и Александр без боя вступил в древнюю столицу персидских царей. «Он уже завоевал и частью принял на сдачу много городов с обильными царскими богатствами, но сокровища этого города намного превзошли все остальные. Сюда варвары свезли богатства со всей Персии, золото и серебро лежало грудами, одежд было великое множество, утварь была предназначена не только для употребления, но и для роскоши» (Курций Руф). Царские подвалы «были полны золота и серебра, так как сюда складывали все поступления, начиная со времен Кира, первого царя персов, и до последнего дня. Оказалось 120 тысяч талантов, переводя золото в цену серебра» (Диодор). Как видим, добыча, здесь взятая, была просто колоссальной, в какой-то степени для большинства участников уже терялся смысл дальнейшего похода на Восток. Но пока этого никто не осознавал, а беззащитный город уже лежал перед завоевателями и манил своими богатствами. «А был этот город самым богатым из всех существующих под солнцем, и в домах частных лиц с давних пор было полным-полно всякого добра» (Диодор). Огромный и роскошный царский дворец, символ славы и могущества персидских царей, возвышался над всеми строениями, и Македонец решил в нем расположиться.
