Книга Игры политиков - Дик Моррис

Трумэн колебался. «Оказавшись чем-то вроде каната, который все постоянно перетягивают на свою сторону, — пишет Ирвин Росс, — он позволял увлекать себя то в одном, то в другом направлении, в зависимости от меры прилагаемого усилия, целесообразности и дружеских отношений». А Клиффорд вспоминает, что «большинство членов кабинета и лидеры палат советовали Трумэну торопиться медленно, склоняясь при этом чуть вправо. Они ориентировались на Боба Тафта. Мы же толкали Трумэна в противоположную сторону».

Президент начал поглядывать налево. Собственно это соответствовало его естественным либеральным устремлениям, а тут еще рядом оказался земляк Клиффорд — энергичный толкач. К этому времени он уже набрал изрядный политический вес, сделавшись самым доверенным советником Трумэна. Клиффорд всячески рекомендовал президенту либерализовать экономику, провести реформу в области гражданских прав и назначить людей с передовыми взглядами на высокие посты в правительстве.

Поворотным моментом стало 19 ноября 1947 года, когда Клиффорд подготовил для Трумэна сорокатрехстраничный меморандум, содержавший призыв занять твердую позицию левого толка. Высказывая предположение, что Генри Уоллес станет кандидатом от третьей партии, Клиффорд писал, что «с точки зрения коммунистов, особенно в отдаленной перспективе, им нечего терять и, напротив, можно много приобрести, если очередным президентом США станет республиканец. Лучший способ достичь этого — распылить голоса, контролируемые независимыми и профсоюзами, между президентом Трумэном и Уоллесом, обеспечив таким образом избрание кандидата-республиканца».

Учитывая участие в гонке Уоллеса, предсказывал Клиффорд, «независимый и прогрессивный избиратель поддержит баланс сил». Однако же, продолжал он, либералы, «если не приложить крупных усилий, горой за Трумэна не станут».

Центральным пунктом президентской программы, считал Клиффорд, должны стать гражданские права. Черный электорат сосредоточен в ключевых северных штатах, и потому, заключает Клиффорд, «если что и удерживает баланс сил, то именно голоса негров».

Начиная с 1860-х годов откровенно расистская позиция демократов на Юге, а также память об Аврааме Линкольне заставляли черных отдавать свои голоса республиканцам; однако же энергичные заигрывания Рузвельта с афроамери-канцами (хотя жесты его носили по преимуществу символический характер) изменили соотношение сил, многие чернокожие перешли на сторону демократов.

Тем не менее, предупреждал Клиффорд, республиканцы во главе с Дьюи вполне могут вернуть маятник в прежнее положение, особенно учитывая «неутомимую работу последнего в штате Нью-Йорк, где он всячески обхаживает черных… а также настойчивые попытки провести через местное законодательство антидискриминационный акт». Клиффорд обращал внимание и на то, что в частной беседе босс демократов в Нью-Йорке Эд Флинн уверенно заявил, что штат — с его наибольшим во всей стране количеством голосов выборщиков — отдаст свои симпатии Дьюи. И это не просто слова, ведь Флинн контролирует черный итальянский электорат в штате.

«Черные на Севере, — продолжал Клиффорд, — готовы сегодня вернуться в привычную гавань — к республиканцам, и если администрация не предпримет энергичных мер для улучшения их нынешнего положения, с голосами черных можно проститься».

Но в своих расчетах Клиффорд допустил крупную ошибку, возымевшую немалые последствия. Он не учел, что либеральная позиция по вопросу о гражданских правах может вызвать дополнительное брожение в демократической партии, оттолкнув от нее южан. «Невозможно представить, — писал он, — что какие бы то ни было сколь угодно «либеральные» шаги, предпринятые администрацией Трумэна, возмутят южан настолько, что они затеют бунт. Юг традиционно может считаться вотчиной демократов».

Знаменитые последние слова!

Следуя совету Клиффорда, Трумэн занялся гражданскими правами. В памятном обращении к конгрессу (2 февраля 1948 года) он настаивал на принятии «всеобъемлющего пакета законов в области гражданских прав, отвечающих нуждам сегодняшнего дня». Трумэн считал необходимым законодательно положить конец судам Линча и сегрегации на транспорте, учредить государственные комиссии по гражданским правам и по выработке справедливых правил найма на работу, реально обеспечить право граждан на голосование и многое другое.

Реакция Юга была мгновенной и чрезвычайно нервной. Губернатор Южной Каролины (он и поныне является сенатором США) Стром Термонд назвал выступление Трумэна «самой скандальной президентской речью во всей политической истории Америки» и заверил, Что она породит движение «за права штатов».

Трумэн предпочел не обращать внимания на выпад Термонда. «Трубадуры «белого превосходства», — писал он впоследствии, — сразу же пустились в демагогию». Южный бунт распространялся стремительно. Через несколько дней после выступления Трумэна во Флориде состоялась конференция губернаторов южных штатов, на которой Филдинг Райт, губернатор Миссисипи, предложил сформировать «политическую конференцию Юга» — нечто вроде альтернативы общенациональной демократической партии. На обеде демократов в Литтл-Рок, штат Арканзас, сотни участников, услышав в репродукторах голос Трумэна, встали и покинули зал приемов. Четыре дня спустя, 23 февраля 1948 года, члены оргкомитета конференции губернаторов Юга во главе с Термондом единодушно пришли к выводу, что предложения президента носят антиконституционный характер и нарушают права штатов.

В ответ на замечание одного журналиста, что «Трумэн всего лишь следует платформе, которую поддерживал Рузвельт», Термонд ответил: «Да, но Трумэн относится к ней всерьез».

Термонд обратился к председателю демократической партии Макграту с призывом использовать все свое влияние, чтобы не допустить рассмотрения в конгрессе «чрезвычайно противоречивого законодательства в области гражданских прав, которое чревато расколом страны». Макграт отказался. Губернаторы южных штатов пришли в совершенную ярость и дали понять Трумэну, чтобы на них он отныне не рассчитывал. Некогда монолитный Юг покинул «лавку».

Когда же Трумэн потребовал, чтобы в платформе демократической партии его предложения по гражданским правам нашли четкую поддержку, раскол стал неизбежен. «Я отдавал себе отчет, — вспоминает Трумэн, — что утрата «монолитного Юга» чревата большими неприятностями… Я понимал также, что стоит мне отказаться от своей программы в области гражданских прав, как все встанет на свои места, но я никогда не обменивал принципы на голоса и изменять себе не собирался… независимо от того, какое воздействие это может оказать на исход выборов».

По воспоминаниям руководителя избирательного штаба Дьюи Херба Браунелла, впереди была гонка с четырьмя участниками — республиканец против трех демократов.

Раскол в стане соперника случайным не бывает. Это всегда результат твоей собственной стратегии и твоих собственных действий. Любое действие встречает равное по силе противодействие. Своими нападками на коммунизм домашнего разлива республиканцы вынудили Трумэна сдвинуться вправо, что оттолкнуло от него Генри Уоллеса и других либералов. Затем, чтобы вернуть симпатии левых, Трумэн занялся гражданскими правами. Это, в свою очередь, привело к разрыву с южанами. Демократическая партия напоминала снаряд, взорвавшийся от точного попадания республиканской ракеты.