Книга Россия - Англия: неизвестная война. 1857 - 1907 - Александр Широкорад

12 января император отправил главнокомандующему следующую телеграмму: «Изложенные в трех твоих шифрованных телеграммах от 10-го января соображения относительно дальнейшего наступления к Константинополю я одобряю. Движение войск отнюдь не должно быть останавливаемо до формального соглашения об основаниях мира и условиях перемирия. При этом объяви турецким уполномоченным, что если в течение 3-х дней со времени отправления ими запросной телеграммы в Константинополь не последует безусловного согласия Порты на заявленные нами условия, то мы уже не признаем их для себя обязательными. В случае, если условия наши не приняты — вопрос должен решиться под стенами Константинополя.

В разрешение поставленных тобою на этот случай четырех вопросов предлагаю тебе руководствоваться следующими указаниями:

По 1-му. В случае вступления иностранных флотов в Босфор войти в дружественные соглашения с начальниками эскадр относительно водворения общими силами порядка в городе.

По 2-му. В случае иностранного десанта в Константинополе избегать всякого столкновения с ним, оставив войска наши под стенами города.

По 3-му. Если сами жители Константинополя или представители других держав будут просить о водворении в городе порядка и охранения личности, то констатировать этот факт особым актом и ввести наши войска.

Наконец, по 4-му. Ни в каком случае не отступать от сделанного нами Англии заявления, что мы не намерены действовать на Галлиполи. Англия, со своей стороны, обещала нам ничего не предпринимать для занятия Галлипольского полуострова, а потому и мы не должны давать ей предлога к вмешательству, даже если бы какой-нибудь турецкий отряд находился на полуострове. Достаточно выдвинуть наблюдательный отряд на перешеек, отнюдь не подходя к самому Галлиполи.

Ввиду твоего приближения к Царьграду, я признал нужным отметить прежнее распоряжение о съезде уполномоченных в Одессе, а вместо того приказал генерал-адъютанту графу Н. П. Игнатьеву немедленно отправиться в Адрианополь для ведения совместно с Нелидовым предварительных переговоров о мире в главной квартире» (56. Кн. вторая. С. 406–407).

В тот же день граф Игнатьев отбыл из Петербурга. Горчаков дал ему инструкции, где предписывалось не придавать трактату, который он должен был заключить с турецкими посланниками, вида окончательного договора, а только как бы «прелиминарного» протокола, не вдаваясь в подробности, поскольку все вопросы, касавшиеся других европейских держав, предполагалось решить потом, на общеевропейской конференции.

Граф Игнатьев должен был заехать в Бухарест и там договориться с князем Карлом и его министрами об обмене принадлежащего Румынии придунайского участка Бессарабии на Добруджу.

Тем временем, видя русские войска под стенами своей столицы, султан и его советники пребывали в панике. Они велели своим посланникам немедленно принять все русские условия заключения мира. Телеграмма об этом была направлена в Казанлык, но Сервер и Намык к этому времени были уже вместе с русским главнокомандующим в Адрианополе. Не зная этого и удивляясь возникшему промедлению, Абдул Гамид отправил телеграмму лично Александру И, где говорилось, что уже шесть дней, как Порта приняла все требования России, а наступление русских войск до сих пор не остановлено.

«Я не имею еще известия, — отвечал царь 18 января, — о получении уполномоченными вашего величества в главной квартире вашего принятия оснований, предложенных для заключения перемирия. После того, как они это предъявят, я разрешу моему брату даровать перемирие. Ваше величество можете быть уверены, что он искренно разделяет ваше желание о мире, но мне нужен, — я даже скажу, обоим нам нужен, — мир долговечный и прочный» (56. Кн. вторая. С. 408).

Александр II 20 января телеграфировал Николаю Николаевичу: «Желательно ускорить заключение перемирия, дабы отвратить нарекания. Приближение к Константинополю не должно отнюдь входить в наши виды, коль скоро Порта приняла наши условия» (56. Кн. вторая. С. 408).

Телеграмму императора, отправленную 12 января, Николай Николаевич получил только на пятый день, 17-го. В тот же день посланники султана заявили великому князю, что Порта принимает все условия в надежде, что Россия немедленно прекратит военные действия. Тогда великий князь решился подписать предварительные условия мира и заключить перемирие. Полученные им из Петербурга приказания были несколько сбивчивы. С одной стороны, он должен был требовать от Порты решительный ответ на все условия России, а с другой — сообщалось о скором прибытии в Адрианополь для ведения переговоров о мире графа Игнатьева.

Разрешение идти на Константинополь зависело от отказа Порты ответить на запрос русского правительства, и в то же время строго запрещалось занятие Проливов, которое одно могло обеспечить доминирующее положение русской армии под стенами турецкой столицы. Горчаков хотя и выразил свое мнение, что лучше бы было дождаться установления окончательного соглашения с Австро-Венгрией об основаниях мира, но не уведомлял, есть ли надежна на такое соглашение и в какой срок оно может последовать. В то же время он извещал о грозящем разрыве с Англией и о ее намерении вести свою эскадру в Босфор.

Это последнее известие положило конец колебаниям великого князя. Он приказал немедленно приступить к составлению конвенции о перемирии, и 19 января сам подписал с турецкими уполномоченными предварительные условия мира. Намык-паша долго не мог решиться подписать протокол, заключавший, по его мнению, смертный приговор Турции. Великий князь протянул ему руку и выразил надежду, что, напротив, мир упрочит существование Оттоманской империи, так как отныне Россия и Турция будут жить в согласии и дружбе.

Между тем британский кабинет чуть ли не круглосуточно обсуждал ситуацию на Балканах. Королева Виктория писала премьеру истеричные письма, уверяя, что «будь она мужчиной, она немедленно отправилась бы бить русских» (21. Т. II. С. 122). Султан не решался проявлять инициативу и просить о посылке английских кораблей, как это ему все время подсказывал Дизраэли через посла Лайарда. Абдул Гамид ссылался на то, что боится русских, но англичан он боялся не меньше, и перспектива оказаться зажатым между русскими войсками и британским флотом совсем ему не улыбалась.

По поручению премьера британский кабинет снова запросил Вену, не собираются ли там объявить мобилизацию? Андраши был готов на это, но по требованию военного командования был вынужден повторить англичанам отказ, ссылаясь в том числе и на то, что мобилизация стоит больших денег, и только крайняя необходимость может побудить Австро-Венгрию на это.

11 (23) января 1878 г. британский кабинет наконец-то принял решение об отправке флота в Проливы. У парламента было испрошено 6 млн фунтов стерлингов на военные издержки. Британский кабинет рассчитывал, что этот шаг побудит и Австро-Венгрию к активным действиям.

В знак протеста против принятого решения министр иностранных дел лорд Дерби и статс-секретарь по делам колоний лорд Карнарвон подали в отставку.

Вскоре была получена телеграмма от посла Лайарда о том, что турки приняли русские условия. В следующей телеграмме Абдул Гамид просил британский кабинет либо отказаться от посылки эскадры, либо публично заявить, что эскадра послана против его, султана, воли. Тут же отменив свое решение, кабинет послал адмиралу Хорнби приказ немедленно вернуться в Безикскую бухту. После этого лорд Дерби вернулся на свой пост.