Книга Любовь красного цвета - Салли Боумен

Майна неуверенно посмотрела на юношу.

– Я ведь смогу вскоре позвонить родителям, правда, Стар? Я не хочу, чтобы они волновались. Если сегодня – воскресенье… Ой, Стар, моя мама, должно быть, сходит с ума! Я должна сообщить им, что со мной все в порядке. Я не скажу, где мы.

– Конечно, ты можешь им позвонить. – Стар улыбнулся, и Майне показалось, что от этой улыбки в комнате стало светлее. – Если бы ты не спала так долго… Можешь позвонить из кафе – там есть телефонная будка. Пойдем, моя маленькая Майна. – Он взял ее руки в свои. – Это – приключение, не забывай. Наше приключение. А потом… – Стар умолк, и Майна увидела, как изменилось его лицо.

– Что потом? – спросила она, глядя в его насторожившиеся и потемневшие глаза.

– У меня назначена одна встреча, вот и все. Мы с тобой поедем в аэропорт Шарля де Голля, а когда окажемся там, ты сама решишь, что тебе делать дальше. Оттуда каждый час вылетают рейсы в Англию. Если хочешь, я посажу тебя на самолет, и ты уже сегодня окажешься в Лондоне.

– Правда? – Майна неуверенно посмотрела на Стара. – Но ведь у меня нет денег на билет. У меня вообще нет ни гроша. Все, что у меня было, я отдала Кассандре.

– Никаких проблем. – Стар сделал неуловимое движение, и в его ладонях оказалось несколько бумажек. – Франки, доллары, фунты. Тут – гораздо больше, чем на билет до Лондона. Скажи только слово, Майна, и мы поедем вместе. Мы можем отправиться в любой уголок мира.

– Я не могу позволить тебе платить за меня, – нахмурилась Майна. – Только при условии, что я потом верну тебе долг.

– Давай пока не будем спорить на эту тему. Кто знает, может быть, оказавшись в аэропорту, ты и не захочешь уезжать? А теперь – поторопись, погода чудесная, сейчас мы с тобой сядем в кафе и будем любоваться солнцем над Парижем. Париж – один из четырех красивейших городов мира. Стар произнес это очень серьезным тоном.

– А какие – три остальных?

– Венеция, Новый Орлеан и Гонконг. Может быть, когда-нибудь я отвезу тебя туда.

– Ты в них бывал? – спросила Майна, но Стар внезапно отвернулся, словно ему наскучил этот разговор.

– Конечно, – ответил он. – Я объездил весь свет. Майна поняла, что его мысли уже заняты чем-то другим.

Она успела привыкнуть к быстрым переменам в его настроении. Он то окружал ее вниманием, и его черные глаза читали ее душу, как открытую книгу, то словно угасал в следующий момент, и лицо его становилось отчужденным.

Майна спустилась на первый этаж, нашла ванную, умылась и причесалась. Ванная была самая что ни на есть примитивная, но и самому дому было уже много десятков лет. Комната, в которой разместились они со Старом, находилась на верхнем этаже, а сам дом стоял на вершине холма. Из окна открывался головокружительный вид. Внизу расстилались крыши, над ними мачтами торчали шпили соборов и трубы дымоходов. Стар сказал, что эта квартира принадлежит его другу, а сам дом был расположен на левом берегу Сены, в студенческом квартале, неподалеку от Сорбонны. По словам Стара, это был самый лучший район Парижа.

Майна взяла подаренную косынку – голубую, словно кусочек неба, и аккуратно повязала ее на свои рыжие волосы так, как повязывали женщины-бродяги, по-цыгански. Концы косынки она завязала сзади, а саму ее сдвинула почти до бровей. Посмотрев в зеркало, девушка понравилась себе и одобрительно улыбнулась своему отражению. Она смыла глупую татуировку с ястребом, но оставила золотую краску на ресницах. На ней по-прежнему были вещи Кассандры – длинная свободная юбка, цветастая блузка, купленная Кассандрой в «Оксфаме», и кожаная черная куртка с заклепками, которую мать Кассандры привезла откуда-то из заграницы. Сейчас Майна выглядела – да и чувствовала себя – гораздо старше своих лет, словно за один день и две ночи она стала взрослой и успела объездить полмира.

Ей не терпелось встретиться с Кассандрой и рассказать ей обо всех своих приключениях. Мысленно она уже представляла, как она рассказывает подруге о своих приключениях: «Ну так вот, мы слиняли в полночь, ехали всю ночь и еще до рассвета приехали в Париж. Там мы остановились у друга Стара. Он говорит, что у него повсюду друзья. Он постоянно путешествует, представляешь, Касс! Я могла остаться с ним в Париже. Он даже просил меня остаться. Он сказал: если ты захочешь, мы объедем весь мир».

Майна услышала, как ее зовет Стар, и одернула себя. Она подумала о своей матери, об отце, и снова какой-то червячок шевельнулся в ее душе. Она почувствовала смесь восторга, нетерпения и страха.

Стар повел ее в близлежащее кафе, и они устроились за столиком у окна. Наблюдая в окно за парижской суетой, Майна почувствовала себя спокойнее.

– Значит, ты никогда не бывала в Париже? – спросил молодой человек, глядя на нее. Девушка жевала шоколадный круассан и запивала его кофе со сливками. Стар протянул руку и смахнул крошку, прилипшую к ее подбородку.

– Нет, ни разу. Мы объездили много мест, но везде было жутко скучно. В основном это были городки при военно-воздушных базах. Хуже всего было в Германии. Мне там совсем не понравилось, да и моей маме тоже. Мы жили в какой-то Богом забытой дыре – жуткое место среди сосновых лесов. Папа работал круглые сутки, а в свободное время играл в гольф. Он – настоящий фанатик гольфа, и поэтому, я думаю, у него это хорошо получается, но нас с мамой он доводил этим до белого каления. Мы с мамой никуда из дома не выходили – там просто некуда было деться… – Майна умолкла на полуслове и напомнила себе, что ей не следует безостановочно трепаться. Видимо, Стар этого не любил, поскольку сразу же поскучнел. Может, она надоела ему своей болтовней? Он беспокойно отвернулся к окну и принялся барабанить пальцами по столу. Майна видела: с ним что-то происходит, но не могла понять, что именно. Обычно Стар выглядел невозмутимым.

– Сейчас я вернусь, – неожиданно бросил он и поднялся со стула. Майна проводила его взглядом, следя, как он лавирует между столиками в направлении мужского туалета. Она осталась сидеть, продолжая жевать круассан и наблюдать за тем, что творится на улице за окном, однако солнце, казалось, спряталось за тучи, а булочка сразу же стала безвкусной.

Стар отсутствовал долго – минут десять, а может, и больше. Когда же он подошел, Майна сразу поняла, что хорошее настроение вернулось к нему. Усевшись напротив нее, он стал застегивать пуговицы на манжетах рубашки. Его руки пахли мылом. Он улыбнулся девушке улыбкой, от которой ей показалось, что впереди у них – вся жизнь.

– Значит, в Германии? – Стар подался вперед и прикоснулся к руке девушки. – Именно там между твоими родителями начались нелады? Помнишь, ты рассказывала мне, когда мы ехали в машине?

– Может быть. – Майна наморщила лоб. – Мне ведь было всего тринадцать, когда мы туда переехали, а прожили мы там целых три года. Может, они начали ссориться раньше, но я этого не замечала или не хотела замечать. До Германии мы жили на Гавайских островах – там было куда лучше! Не знаю, наверное, когда-то они были счастливы друг с другом. Когда я была маленькой. Мама рассказывала мне, что они очень любили друг друга, когда поженились. Она говорила, что папа часто брал ее на руки и… – Майна запнулась, пытаясь справиться с внезапно подступившими слезами. Стар не спускал с нее своего пристального неподвижного взгляда, а затем взял ее руку в свои.