Книга На крыльях удачи - Лорен Маккроссан

– Ты преувеличиваешь, – начала было моя мать, но остановилась, увидев выражение моего лица.

Я потянулась к руке Фай, безвольно свисавшей вдоль тела. Моя подруга зарыдала, поток слез смыл румянец, появившийся на ее щеках за последние несколько недель.

– Хочешь, уйдем отсюда, Фай? Поговорим обо всем этом дома.

Фай кивнула, слабо улыбнувшись мне:

– Да, думаю, мне лучше уйти.

Я встала, чтобы пойти с ней, но она положила руку мне на плечо:

– Нет, Милли, оставайся со своими родными. Мне нужно побыть одной.

– Но, Фай…

Я попыталась протестовать, но поняла: она уже все для себя решила и переубеждать ее не имеет смысла.

– Не позволяй моим проблемам испортить тебе вечер. Я достаточно взрослая, чтобы справиться с этим самостоятельно. Это просто шок. Я же ничего об этом не знала, мне нужно переварить все это.

Она поморщилась, словно у нее заболела голова.

– Родители… – буркнула она мрачно. – Это их право – ломать детям жизнь.

Фай механически, словно робот, повернулась и вышла из комнаты. Несколько минут, показавшиеся часами, прошли в полном молчании, а затем вновь раздался голос моей матери.

– Мне нравятся твои занавески, Мэри, – произнесла она, прибегнув к извечной английской привычке заметать пыль под ковер. – Это ситец?

Я постаралась побыстрее распрощаться с хозяевами, хотя мне потребовалось немало сил, чтобы оторвать отца от неиссякаемого источника спиртного в доме Хеггарти. После ухода Фай больше никто не пил. Я завезла своих родителей в гостиницу и отправилась домой; к этому времени дождь полил как из ведра. Из очень большого. Противный ливень. Я помчалась по Мейн-стрит, вполне довольная заметно улучшившимся в последнее время уровнем физической подготовки, но проклиная свое решение не надевать непромокаемую куртку. Мать посоветовала мне надеть ее, и потому я, конечно же, категорически отказалась. Очевидная глупость с моей стороны.

Когда я наконец добралась до нашей берлоги, то вполне годилась для участия в конкурсе красоток в мокрых футболках (недоставало разве что лишь роскошных силиконовых титек), а насквозь промокшие джинсы облепили мои ноги как вторая кожа. Все огни в доме были погашены, поэтому я втиснулась в пространство под карнизом черепичной крыши, увы, ничуть не спасавшим от дождя, и попробовала найти ключи. Это заняло не слишком много времени, поскольку ни сумку, ни куртку я не взяла, а в брюках всего четыре маленьких кармана. А потом вспомнила: ключи остались дома на столе, когда я в спешке захлопнула дверь, торопясь забрать родителей из гостиницы. Но все же предприняла еще одну попытку найти их. Безуспешно.

Заглянув в кухонное окно, увидела связку ключей, мирно лежащую рядом с моей уютной непромокаемой курткой и мобильным телефоном. Я протерла окно, пытаясь разглядеть кроссовки Фай, которые непременно должны были валяться где-нибудь посреди комнаты вместе с ее пальто. Однако ничего не обнаружила, кроме воскресных газет, беспорядочно разбросанных по полу, – вполне характерно для Фай. А может, она, вернувшись домой, увидела мои ключи на столе и решила оставить мне другие? В доме царила таинственная тишина, и это порядком удивило меня, поскольку Фай обычно плохо засыпала и вряд ли смогла бы уснуть, пока я не приду домой. Обычно ей требовалось не меньше двух часов, чтобы переключиться на нормальный ритм. И еще час, дабы решить, что ей хочется увидеть во сне. Сегодня, правда, дело обстояло совсем иначе. Видит Бог, уж если я смертельно измучена событиями этого вечера, то Фай должна чувствовать себя во много раз хуже. Я испытывала угрызения совести и жалела, что не ушла с подругой домой. Я должна была находиться рядом. Она нуждалась во мне больше, чем моя непробиваемая мать и разгоряченный винными парами отец. Черт возьми, почему я не ушла вместе с ней? Она стала для меня самым близким человеком в отличие от моих родителей. Я, наверное, плохая подруга.

– Куда же подевался этот чертов ключ?

Под ковриком пусто. Под единственным кирпичом рядом с первой ступенькой тоже. И над дверью нет. Да уж, я большой специалист по очевидным местам, где люди прячут ключи от дома. Борцы с преступностью пришли бы в ужас.

Вздохнув, я легонько постучала в дверь; будить Фай не хотелось, но если я и дальше буду мокнуть под этим дождем, единственной ролью, которую я смогу сыграть, станет больная пневмонией в сериале «Скорая помощь». Не дождавшись ответа, я забарабанила громче: у меня побелели костяшки пальцев, а дверь под моим напором подозрительно затрещала. Но все безрезультатно.

– Фай, – заорала я, – впусти меня!

Ни звука.

– Апчхи!

Я подпрыгивала на месте, чтобы окончательно не околеть. Ну почему так холодно? Ведь май на дворе, боже мой. И тут я вспомнила, что наша спальня находится на другой стороне дома и окна ее выходят на море; может, стоит попытаться привлечь внимание Фионы оттуда?

Молодец, Эйнштейн, да и только.

Я припустила бегом вдоль боковой стены, пытаясь восстановить дыхание. Согреться из-за сильного берегового ветра и мокрой одежды так и не удалось. Если бы только были в моде рясы с капюшоном. Сейчас даже такое облачение пришлось бы как нельзя кстати. Ради Бога, да что со мной? Веду себя как истеричка.

Я перепрыгнула ограждение со стороны стены, обращенной к морю, и мои ботинки залили потоки морской воды, перехлестнувшей через защитные бортики. Волнение на море заметно усилилось со времени моей последней тренировки, а прилив достиг своего пика из-за полнолуния. Я узнала о таких вещах, когда приехала сюда. Я слегка улыбнулась по поводу моих новых познаний, а затем вытянула шею, чтобы заглянуть в окно спальни. Занавески открыты, что показалось мне странным, поскольку Фай не любила, если полная луна светила на нее. Она боялась полнолуния, как оборотни из фильмов, – такие вот у нее заморочки. Я орала, вопила не своим голосом, но дом оставался безмолвным и темным; впрочем, и остальные дома тоже – большинство из них сдавалось внаем на праздники или выходные. Северяне обычно приезжали в пятницу и сейчас уже находились далеко отсюда, на обратном пути в Дерри и Белфаст. Я крикнула в последний раз, а затем решила последовать примеру киношных несчастных влюбленных. Набрав горсть мокрых камешков, принесенных сюда волнами, швырнула их прямо в окно.

Я собиралась легонько бросить, но отчаяние и холод придали мне силы, и это «слегка» обернулось приличным ударом. Один из камешков пробил дыру в окне, и вокруг нее стекло покрылось сеточкой трещин, похожей на карту лондонской подземки. В фильмах такого не бывает. Я быстро сообразила, что если так и буду стоять с раскрытым ртом и не уберусь отсюда побыстрее, осколки разбитого стекла скорее всего посыплются дождем мне на голову, как в одной из жутких сцен фильма «Предзнаменование». Теперь я уже окончательно убедилась: Фай в доме нет, – иначе она наверняка проснулась бы из-за произведенного мной шума. Если только не…

Нет, даже не думай об этом.