Книга Оружие Леса - Андрей Левицкий

– Они уже здесь! – истошно завопил я. – За домом, прямо за Теремом!

На бегу оглянулся, начал стрелять себе за спину. Хоть на пару секунд, но это сбило засевших в Тереме с толку: они видели человека в кожаном шлеме и меховой куртке вроде тех, что носят лесные волки, видели, что человек этот глядит через плечо, кричит про врагов и палит в кого-то позади…

И все же надолго обмана не хватило – в меня выстрелили, когда огибал угол здания. Пуля выломала пучок щепок из бревна возле самого уха. Я свернул так резко, что ноги поехали, и упал на колени. Впереди – дверь с низким крыльцом, такая же, как та, что вела в тюрьму. От удара коленями о землю в животе будто что-то сдвинулось, вызвав острый приступ боли. Потемнело в глазах. Я вскочил, бросил в рот последнюю таблетку, разжевал и проглотил – все это уже на бегу. Перемахнув через крыльцо одним прыжком, вломился в дверь и дал одиночный по высокому силуэту на другом конце коридора. Человек возник на фоне светлого проема, ведущего в кабинет Птахи, в руках у него было ружье, и выстрелил он одновременно со мной, но как-то совсем уж неумело – попал в потолок. Потом упал, вскрикнув… Баба, черт! Это же баба!

Когда я подбежал, она корчилась на полу, рядом валялось длинное охотничье ружье. Моя пуля угодила в бедро, оттуда хлестала кровь. Высокая грудастая женщина – Марьяна, кажется – стонала от боли и с ненавистью глядела на меня.

– Отступник… отверженный… проклятый еретик! – бормотала она.

Ногой отбросив ружье, я заскочил в кабинет. Стол, сундук, лавка… Лиана изогнулась над столом неподвижной крапчатой змеей с обрубленным кончиком – и снова она будто смотрит на меня! А вот и картина, изображающая Лес. Подскочил к ней, сорвал со стены. Тускло блеснула металлом дверца сейфа с цифровым замком. Я подергал окруженный кольцом букв цилиндр и бросился обратно.

Боль прошла, но не до конца – раньше таблетки действовали гораздо лучше. Снаружи часто стучали выстрелы, за последнюю минуту они стали ближе. Марьяна лежала на том же месте и платком перетягивала бедро выше раны.

– Где Птаха?! – я наклонился к ней.

Она попыталась плюнуть мне в лицо, но не смогла, только закашлялась. Я припомнил, откуда появился староста во время нашей первой встречи, и вернулся в кабинет. Распахнув неприметную дверь в углу за сундуком, взбежал по темной лестнице.

На втором этаже был коридор и три двери. За одной пустая комната без мебели, за второй – нечто вроде молельной, не знаю, как назвать, там был коврик, маленький алтарь с потухшей свечкой, а над алтарем картина, изображающая круглую поляну с растущим в центре пятнистым деревом… Это икона такая, что ли? Третья дверь вела в спальню с огромной кроватью, где громоздилась гора подушек и смятых одеял. И нигде нет Птахи – под кроватью, в дубовом комоде, ни в одной из комнат, нигде. Я выскочил обратно в коридор, растерянно крутя головой, тут мне почудилось, что снизу доносится голос, и я бросился вниз.

В коридоре появилась светловолосая девчонка в легком платье, лет пятнадцати-шестнадцати. Она причитала, сидя рядом с Марьяной, положив ее голову себе на колени. То ли раньше блондинка пряталась в сундуке, то ли под столом в кабинете старосты. Когда я подскочил, вскинула голову – свежее личико, бледные веснушки, полные слез глупые глаза, пухлые губы дрожат.

– Где Птаха?! – страшным голосом гаркнул я, и девушка, отшатнувшись, залепетала:

– Его нет… Не здесь… Муж ушел, они в святой роще… Его здесь нет, не убивайте нас!

– Галка, молчи! – прошипела Марьяна и закусила губу от боли.

– Муж? – я схватил младшую за шиворот, приподнял. – Он – твой муж? И ее? В какой еще роще, что он там делает?!

– Той, что возле Леса! – всхлипнула она. – Самой близкой, прямо к востоку… Там – зеленое единение… Туда повели… отступников…

– Каких отступников?! – я запнулся, сообразив, что еще больше пугаю ее и что с перепуга она может совсем перестать соображать. Спросил тише: – Ты про мужчину и женщину, которые сидели в тюрьме? Это они – отступники?

– Да-а… – всхлипнула она и вдруг заревела, размазывая по лицу слезы.

– А ну, вставай! – я заставил ее подняться и толкнул в кабинет, потом схватил за плечи Марьяну, поволок следом. Старшая жена сыпала проклятиями и пыталась отпихнуть меня.

В кабинете подтолкнул глотающую слезы блондинку к сейфу, Марьяну посадил у стены рядом, приказал:

– Говорите шифр!

Галка непонимающе уставилась на меня, а Марьяна, наоборот, отвернулась.

– Шифр от сейфа! – я направил на младшую винтовку. – Ну!

– Я не знаю… – Она задрожала, потом ноги подкосились, зрачки ушли куда-то под лоб, и она мягко повалилась на бок.

Это было даже кстати – потому что, во-первых, я уже понял, что этой дурочке шифр никто бы не сказал, а во-вторых, потому что стрелять в нее все равно бы не стал. Какая-то малолетка, ни в чем не виноватая… Больше не путается под ногами, вот и хорошо. Я склонился к Марьяне, но, услышав близкие выстрелы, прыгнул к окну. Выглянул между неплотно сомкнутыми ставнями – на краю площади появились люди. Судя по мехам и шлемам, бойцы Зверовода, они рассредоточились, ведя огонь в глубину уходящей от площади улицы. А вот и сам командир: встал на одно колено у колодезного сруба, спиной ко мне, в руках «АКСУ». Он махнул рукой, отдавая приказ – и двое лесных волков, пригибаясь, побежали вправо, скорее всего, чтобы занять позицию на чердаке стоящего в той стороне высокого дома. А где там бойцы Басмача? Я поднял голову, вслушиваясь. С другой стороны тоже доносится стрельба, но потише. А ведь странно это, не по плану – основная ударная группам увязла, а более малочисленный отряд под командованием Шульгина уже почти прорвался к центру. Ладно, мне главное добыть противоядие и свалить до того, как челюсти нападающих сомкнутся на площади. До этого осталось минуты две, не больше.

Я вернулся к Марьяне, направил ствол в голову неподвижно лежащей Галки и сказал:

– Говори шифр, иначе пристрелю ее, потом тебя.

– Она дитя под сердцем носит! – захрипела старшая жена, потрясая окровавленным кулаком. – Дитя Леса, святое дитя, в святой роще зачатое! А ты… Лесом проклятая тварь бессердечная!

– Дитя Леса – или Птахи? Говори код!

Глаза у Марьяны были безумные.

– «Благость», – захрипела она. – «Благость» – вот код.

Я выпустил из рук «Карбайн», тот повис на ремне, и взялся за цилиндр на дверце сейфа. Стал вращать, поочередно указывая стрелочкой на нужную букву. Каждый раз доносился щелчок, наконец внутри клацнуло… Есть! Распахнул дверцу.

Внутри лежала пухлая папка и в глубине стояла деревянная шкатулка.

– Что тебе там надо? – спросила Марьяна снизу почти спокойно. Не слушая, я раскрыл папку, с мясом выдрал тесемку – документы, какие-то карты, калька с диаграммами, выцветшие фотографии, на одной – молодой черноволосый Птаха, рядом красивая крупная женщина, выше его почти на голову… ну да, это ж Марьяна, они стоят перед большим сельским домом, у ног разлегся лохматый пес. Не то! Швырнув папку на пол, я выхватил из сейфа шкатулку, открыл.