Книга Минута после полуночи - Лиза Марич

Советник сделал то, чего не делал никогда: перекрестился. Подхватил свою ношу и потащил вниз, в пылающую огненную реку.

Пузырилась обнаженная кожа на груди и спине, однако Алимов упорно волочил тяжелое тело к раскрытой двери зала. Лишь дотащившись до спасительной ковровой дорожки между рядами, советник упал на колени и уткнулся лицом в штору, сбивая огонь с ресниц.

Перед глазами плясала темнота, гудящий колокол в голове лупил по барабанным перепонкам. Чувства отключались друг за другом, как перегоревшие лампочки: сначала зрение, потом слух, потом осязание. Последним по закону подлости отключилось обоняние, и советника до последней минуты преследовал омерзительный запах дыма, смешанный с запахом паленой человеческой кожи.

Дотащив Красовского до фонтанчика, Вадим Александрович без сил свалился на траву. Полежав минуту, он ползком добрался до каменной чаши, плюхнулся в воду и сразу застучал зубами.

Послышался низкий гул. Почва заходила под ногами, трещина в мозаичном оконном стекле прочертила торопливую дорожку вниз. В излом немедленно вцепились невидимые пальцы. Они яростно рванули за края, и стекло вдруг брызнуло каскадом разноцветных расплавленных капель. Языки пламени рванулись наружу, а следом за ними ударила раскаленная воздушная волна. Дом протяжно застонал, корчась в предсмертной муке.

Алимов потерял сознание и уже не услышал, как с тяжелым грохотом обрушился в зале пятитонный пожарный занавес. Здание сотряслось от фундамента до самой крыши, застучал ледяной водопад выбитых стекол, и люди, бежавшие на помощь, попадали на колени, закрывая руками головы.

А где-то неподалеку уже раздавался низкий вой пожарной сирены. По ночным улицам неслись на вызов огромные тяжелые машины.

Ницца, октябрь 1955 года

CADENCE ALLA BREVE[17]

11 октября 1955 года первая полоса газеты «Нис Матен» вышла под огромным заголовком:

ЕКАТЕРИНА БОГДАНОВА, БЫВШАЯ КОРОЛЕВА СЦЕНЫ, УМЕРЛА ВЧЕРА В НИЦЦЕ В ВОЗРАСТЕ ДЕВЯНОСТА ЛЕТ!

Екатерина Богданова, более известная в конце девятнадцатого — начале двадцатого века как Екатерина Великая, умерла вчера около часу дня от сердечного приступа в грустной меблированной комнате отеля «Новелти». Рядом с ней на облупленной старой плитке разогревалось тушеное кроличье мясо — готовое блюдо, которое мадам Екатерина покупала в ближайшем бистро. Как сообщил нам его хозяин, мсье Жарден, покупательница явилась в двенадцать часов и взяла две порции тушеного мяса с бутылкой шампанского, сказав, что у нее будет гость. Однако со слов соседей точно известно, что за все годы, прожитые мадам Екатериной на рю де Англитер, ее не посетил ни один человек.

Биография этой знаменитой женщины могла бы стать достойной иллюстрацией чудесного времени, названного современниками «бель эпох». Ее дух лучше всего определяют слова Анатоля Франса, сказанные перед студентами народного университета Эмансипасьон:

— Долгая традиция, до сих пор довлеющая над нами, учит, что лишения, страдания и боль благодатны и за них ждет особая награда. Какая ложь! Не слушайте священников, говорящих о преимуществах страдания. Наслаждение — вот благо!

Призыв «наслаждаться жизнью» подхватили все слои общества. Богачи и бедняки, лавочники и аристократы братались в «Ша-Нуар», еще до того, как в моду вошли «Фоли-Бержер» и «Мулен Руж». Туда заглядывали такие знаменитости, как принц Уэльский, король Греции, князь Монако Альберт, король Бельгии Леопольд. Все они были верными поклонниками прекрасных женщин, выступавших на сцене. А самой яркой звездой на небосклоне «бель эпох» являлась, по общему мнению, удивительная девушка по имени Екатерина.

Екатерина Богданова родилась в России, в семье скромного провинциального доктора. Получив с помощью опекунов хорошее музыкальное образование, она в 1885 году дебютировала на сцене Частной оперы. За блестящую роль Юдифи критики назвали ее «дьяволом в музыке». Не меньше толков и слухов вызвало замужество Екатерины с генералом Сибертом. Генерал не смог устоять перед очарованием и талантом своей воспитанницы и женился на ней спустя месяц после смерти первой супруги.

Через два месяца Екатерина Богданова стала самой богатой и самой красивой вдовой России. Она могла бы сделать блестящую партию, но предпочла повторному замужеству сцену и свободу.

В декабре 1885 года певица подписала контракт со знаменитым американским театром «Эден Мюзе». Критики считали, что Богданова изменила хорошему вкусу, опустившись с оперной сцены до эстрады мюзик-холла. Однако выступления в Нью-Йорке прошли с грандиозным успехом, и именно там она получила свое прозвище Екатерины Великой.

Не меньших успехов добилась певица и в другой области. Газеты того времени называли ее «сиреной самоубийств». Мужчины бросали к ногам мадам Екатерины огромные состояния и шли на любые сумасбродства, чтобы добиться хотя бы минутного знака ее внимания. Достаточно вспомнить фразу известного парижского банкира, без конца повторявшего: «Разори меня, Катерина, только не бросай!» А когда от огромного состояния богача остались только воспоминания, он застрелился на лестнице перед входом в парижский особняк звезды, оставив предсмертную записку: «Я умираю, потому что больше не могу ничего тебе дать».

Примечательна фраза, произнесенная мадам Екатериной: «Я теперь не могу без дрожи проходить по этому месту, — пожаловалась она газетчикам. — Альфи поступил со мной очень эгоистично!»

Светское общество отказало мадам Екатерине в признании. Жена американского миллиардера Вандербильта — Альва — не приняла певицу в своем роскошном доме на Пятой авеню. Супруг светской львицы, Вильям Киссам Вандербильт, долгое время оставался одним из любовников мадам Екатерины. Эта связь породила легенду, будто здание Метрополитен-опера было построено миллиардером специально для прекрасной певицы. (Заметим, что на самом деле оно было построено Вандербильтом задолго до приезда Екатерины Богдановой в Нью-Йорк и являлось своеобразным пропуском в высшее общество.)

Светские женщины охотно посещали концерты великой певицы. Они появлялись там не столько ради музыки, сколько ради возможности щегольнуть своими драгоценностями. Вот выдержка из колонки светских новостей газеты «Сан» от 20 апреля 1886 года:

«Вчера в «Эден Мюзе» мы могли любоваться великолепным колье из трех нитей градуированных жемчужин и шести нитей бриллиантов, сверкавших на шее госпожи Вильям Астор. Сережки в тридцать карат украшали очаровательные ушки госпожи Франк Лесли, а миссис Уитни Белмонт продемонстрировала прекрасную диадему с изумрудами в форме гребня. Самое простое украшение в этот вечер принадлежало госпоже Миллз и оценивалось в 35 000 долларов»…