Книга Шанна. Книга 2 - Кэтлин Вудивисс

Рюарк смотрел на нее не менее вызывающе, чем она на него.

— Мадам, если бы я был его родственником, неужели я бы остался здесь?

— Действительно, это было бы странно. Вы бы постарались бежать.

Рюарк подошел к Шанне и обнял ее под самой грудью, отчего она приподнялась так, что рубашка соскользнула, открыв его взору нежную округлость. Шанна не сопротивлялась и не отшатнулась от него, а лишь слабо вздохнула, вздрогнув от его прикосновения.

— Не обнимайте меня, Рюарк. Я не хочу больше рисковать, потому что это ни к чему не приведет.

Губы Рюарка коснулись ее уха, и он прошептал:

— Я оставлю вас, моя незамужняя нимфа, и отправлюсь по своим делам, но без выкупа вы от меня не отделаетесь.

Шанна повернулась к нему.

— Всего лишь один поцелуй, любовь моя, — попросил Рюарк. — Это совсем недорого.

Шанна нашла, что цена и впрямь приемлема и позволит ей освободиться от его объятий. Встав на носки, она легко прикоснулась губами к его рту и попыталась отодвинуться, но его рука лишь крепче прижала Шанну. Рюарк вздохнул с разочарованным видом.

— Мадам, даже при самом богатом воображении это нельзя назвать поцелуем. — Он с упреком улыбнулся ей в глаза. — Я вижу, вы принимаетесь за старое.

Шанна не хотела, чтобы он обвинил ее в холодности или в наивности. Она обвила руками его шею, прижалась едва прикрытыми грудями к его торсу, а полуобнаженными бедрами к его бедрам, именно так, как учил ее Рюарк, и подарила ему поцелуй, от которого мог бы запылать целиком огромный Черный лес. Этого было достаточно для того, чтобы голова Рюарка пошла кругом. Она и сама поддалась этой игре и, когда наконец оторвала от него свои губы, не отодвинулась от Рюарка, а лишь попыталась унять дрожь в ногах.

— Ах, Шанна, вы решили свести меня с ума! — выдохнул Рюарк.

— Разве вы не этого просили? Чтобы доказать вам свою щепетильность в вопросах чести, я заплачу вам втройне.

Она приблизила к нему полураскрытые губы и стала ласкать кончиком языка губы Рюарка. Он обнял ее крепче.

Чей-то громкий кашель заставил их отпрянуть друг от друга. Шанна едва не дала волю гневу. Секунду спустя ее парализовал животный страх. Случилось то, чего она больше всего боялась: они были разоблачены. Ее забила дрожь при виде вошедшего капитана Бошана. Чтобы как-то прикрыться, Шанна судорожно запахнула свой пеньюар.

Натаниэль заговорил почти сразу:

— Простите, господин Рюарк, мадам Бошан, — он как-то странно подчеркнул оба имени, — я оставил здесь трубку и кисет. — Не дожидаясь ответа, он подошел к столу, взял забытые вещи, а выходя, помедлил и с каким-то странным выражением глаз посмотрел по очереди на обоих. Коснувшись бровей кончиками пальцев, он коротко простился: — Всего хорошего, господин Рюарк… Мадам Бошан…

Не произнеся больше ни слова, он повернулся и закрыл за собой дверь. Лишь через несколько долгих секунд Шанна нашла в себе силы заговорить, и в голосе ее прозвучала твердая уверенность:

— Он расскажет отцу. Не сомневаюсь… — С выражением отчаяния на лице она посмотрела на Рюарка. — Это конец всем моим планам.

Рюарк нахмурился, но попытался успокоить Шанну:

— Он кажется мне порядочным человеком, Шанна, не склонным к сплетням. Я буду сегодня на пристани и, если удастся, поговорю с ним и попытаюсь кое-что ему объяснить… — Он пожал плечами. — Хотя не уверен…

— Правда? Вы сделаете это, Рюарк? — В Шанне затеплилась надежда. — Может быть, он поймет…

— Я попытаюсь, Шанна. — Он взял ее руки и поцеловал пальцы. — Если что-нибудь будет не так, я постараюсь дать вам знать.

— Спасибо, Рюарк, — прошептала она. — Я буду ждать.

В конце дня Рюарк вернулся вместе с ее отцом, и единственным знаком ей было то, что он неопределенно пожал плечами. Лишь когда он собрался уходить, ей удалось без свидетелей спросить его:

— Ну как?

Рюарк лукаво улыбнулся и прошептал:

— Капитан сказал, что джентльмену не пристало сплетничать.

Позднее, уже в своей комнате, совершенно успокоившаяся и готовая ко сну, Шанна поняла, что до самого последнего момента Рюарк сознательно держал ее в напряжении.

Глава 12

В один из последних дней августа солнце пекло невыносимо. Ступить на раскаленный песок пляжа было просто невозможно. Даже деревенские дети попрятались от гнетущей жары в своих домах. Остров замер, люди томились в оцепенении долгой фиесты. Горячие волны дрожащей дымки поднимались над крышами, заполняя воздух до самого горизонта прозрачным мерцанием. Единственным проявлением жизни было движение медленно набегавших волн, лениво лизавших морской берег. В полном безветрии не шевелился ни один листик на деревьях. На небе не было ни облачка, и обычная голубизна его казалась выбеленной испепеляющей жарой.

Шанна, вздохнув, ушла с балкона в относительную прохладу комнат и сняла легкий пеньюар, казавшийся в этом пекле тяжелой шубой. Ее крепкое юное тело блестело от пота, а затылок под тяжелой массой длинных волос был просто мокрым. Какое-то время она пыталась продолжить вышивание гобелена, начатого несколько лет назад, но у нее явно не хватало терпения. Это была та работа, которую она ненавидела. Еще в школьные годы рукоделие, обязательный для девочек предмет, вызывало у нее отвращение. От нее требовали усердия, не принимая во внимание ее нежелание этим заниматься. Она рвала на мелкие кусочки свои работы, злясь на ошибки и отказываясь их исправлять. Ее неодобрительно хмурившиеся наставницы пооткрывали бы в изумлении рты, если бы догадались о ее страстном желании отправиться к художнику Хогарту, в академию Мартина Лэйна.

«Какой позор! — содрогнулись бы они. — Подумать только, молодые люди рисуют натурщиц. Голых натурщиц!»

Шанна мысленно посмеялась над собой и растянулась на кровати.

Рюарк стал в их доме своим человеком. Почти всегда присутствовал за столом, повсюду сопровождал ее отца. Редко когда Шанна спускалась по лестнице без надежды увидеться с ним, и при каждой встрече он пожирал ее глазами с возбуждавшей ее смелостью. По правде говоря, Шанну радовало его пылкое внимание. Ей постоянно слышался шепот Рюарка, его нежные слова, осторожно направлявшие ее по дорогам любви, она вспоминала дразнящее, возбуждающее, горячее, пожирающее ее наслаждение от того, как он целовал ее грудь…

— Господи! — прошептала Шанна. — Я теряю рассудок!

Груди ее пылали под тонкой тканью рубашки, а внизу живота она чувствовала какую-то пустую, тупую боль, Она поднялась с постели, взяла пяльцы и спустя секунду уже сосала палец, на котором выступила капелька крови от укола не замеченной ею иглы, воткнутой в рукоделие. Сжав кулаки, Шанна пристально смотрела на дверь своей комнаты, понимая, что, если сейчас войдет Рюарк, она примет его со всей страстью, которой так жаждет ее тело. На глазах у нее выступили слезы. Отчасти это были слезы страха. Она желала его и ненавидела себя за свою слабость. В глубинах ее существа жила страсть, удовлетворить которую мог только Рюарк, и ее отчаянные усилия вызвать в себе хоть какой-то гнев по отношению к нему были тщетными.