Книга Соблазнить шпиона - Селеста Брэдли

Он использовал ее грубо, подводя ее все ближе и ближе, прежде чем остановиться, пока она не оказалась на грани такого возбуждения, что единственная вещь, удерживающая ее на ногах, был шейный платок, обвязанный вокруг ее запястий.

Алисия боролась с ураганом внутри ее – ох, Господи, что с ней станется? – с потребностью взглянуть, чтобы увидеть еще раз этот жуткое безразличие во взгляде Уиндема. Она должна остановить это – было неправильно позволять ему…

Это было неправильно. Она не могла точно вспомнить почему, но в глубине знала, что это было… неправильно.

Это было неправильно…

Это было восхитительно.

Она с облегчением позволила возражениям выскользнуть из ее мозга, позволила себе почувствовать необыкновенное наслаждение от его искусных рук…

«Ты пожалеешь».

Она покачала головой по стене, будто уничтожая какое-то мешающее насекомое. Стентон был всюду вокруг нее, захватывая ее, давая ей такое наслаждение, что она страшилась, не умрет ли еще до того, как он полностью удовлетворит ее.

Что же может быть неправильного в этом?

Наконец она взорвалась по его команде. Она выкрикнула его имя, громко, всхлипывая от наслаждения. Ее колени ослабели, и она беспомощно повисла на бра, тяжело дыша.

Уиндем снял платок с бра, и Алисия упала ему на шею. Изогнувшись, он взял ее под ослабевшие колени одной рукой, а другой – поддержал ее спину и поднял на руки.

Он прошел по комнате и положил ее на гигантскую постель. Она чувствовала, как он развязал узел на запястьях, с удивлением заметив, что она и сама развязала бы его, если бы захотела.

Потом Алисия почувствовала, как его тяжелое тело опустилось рядом с ней.

– Солги мне, – прохрипел он, голос у него был низкий и полный отчаяния. – Солги, дьявол тебя побери!

Она открыла глаза, чтобы посмотреть на единственного мужчину, которому, как она воображала, она могла бы отдаться всем сердцем. Если бы он только мог видеть ее.

– Я не хочу лгать тебе. Я тебя люблю.

«Я тебя люблю».

Слова, которые он никогда не думал услышать от женщины.

И он не мог сказать, правда ли это.

Глава 24

На следующее утро Алисия проснулась, чувствуя боль в плече и в… ну, немного болело, но не так, как пять лет назад. Точнее говоря, учитывая все, она чувствовала себя довольно хорошо.

Воспоминания о страшном происшествии вчера вечером почти исчезли под руками Стентона. Между ними все еще оставалось много неясного, потому что после ее признания в любви он не сбежал.

Сонная, она повернулась на бок и посмотрела в сторону камина. Стентон спал в жестком кресле, и было видно, как неудобно его большому телу в этом положении.

Алисия откинула одеяло и пошла рассмотреть его получше. Стентон редко бывал неподвижен, так, чтобы его действительно можно было разглядеть. Она опустилась на колени рядом с креслом, пол был холодный. Гаррет – это ведь Гаррет! – еще не приходил разжечь огонь в камине, настолько он был уверен, что золотое платье сделало свое дело.

Может быть, и сделало, и оно тоже.

Спящий Стентон – это совсем другой человек: лоб слегка нахмурен, но подбородок расслаблен. В целом он выглядит моложе и еще красивее. Волосы спутаны, закрывают брови и вьются над ухом.

Рубашка на нем расстегнута, и при виде густой темной поросли на груди Алисия ощутила соблазн коснуться ее. Как странно, они были так близки, а она никогда до сих пор не видела его раздетым – даже просто без сапог!

Стентон не занимался с ней любовью. Он не раздевался, не обнажал себя, он не ответил ей, когда она сказала, что любит его. Вместо этого он оставил ее на постели и едва не пустился в бегство.

С точки зрения Алисии, мужчина должен был ей кое-что… в обмен.

Она не хотела будить его слишком рано, но две вещи он был ей должен.

В ее памяти жужжали скандальные идеи, с которыми она столкнулась прошлой ночью. Была одна фантазия, касающаяся леди Давенпорт и кресла с высокой спинкой…

Это возможно физически?

Ну, смелость города берет! Алисия осторожно поднялась с колен и встала перед Стентоном. Она быстро потянула за рукава, и халат упал на пол. Алисия положила обе руки на подлокотники кресла, и ей удалось оседлать их, не потревожив Стентоиа. Потом, опустив руки между бедер, она медленно и осторожно принялась расстегивать пуговицы на его панталонах.

Его возбужденный член оказался на свободе. Ей показалось, будто он даже ожил, потому что вырастал на глазах. Она почувствовала, как у нее все затрепетало в ответ. Прошлой ночью она получила удовлетворение, но ее тело знало, что может получить еще больше, и было готово к этому.

Ей хотелось отважиться сесть на него со всего размаха, но, кажется, это немного… самоуверенно. Вместо этого она медленно опустилась и накрыла его твердую плоть своей нежной серединой. Положение бедер позволяло ей открываться до тех пор, пока его твердый член не лег во всю длину вдоль расселины и не прижался к ее клитору. Ощущение было восхитительным, и она непроизвольно задвигала бедрами.

Стентон пошевелился. Его член крепко прижимался к ней, и в ответ она всхлипнула.

Стентон удивленно открыл глаза, схватил ее за плечи. Она предпочла бы, чтобы он схватил ее за груди…

– Что ты делаешь?

Алисия фыркнула.

– Я никогда не отвечаю на глупые вопросы, – сказала она. – Сними рубашку.

– Нет. Это… – Он попытался оттолкнуть ее, но она крепко ухватилась за спинку кресла.

От этого движения ее груди заколыхались прямо у него перед лицом. Он закрыл глаза и застонал. Алисия глубоко вздохнула. Ее сосок задел его щеку, всего в дюйме от его губ.

Он непроизвольно шевельнулся, и сосок коснулся его рта. Его глаза снова открылись, на лице появилось голодное выражение.

– Ты мне должен, – сказала Алисия. – А джентльмен всегда платит свои долги.

Стентон с трудом сглотнул. Она – голая, на нем, влажная и горячая у его до боли возбужденного члена, ее тяжелые груди перед его глазами, как вкусная еда перед умирающей с голоду собакой, – сколько же может выдержать мужчина?

Она наклонилась, чтобы поцеловать его в шею. Она легко укусила его, заставив подскочить.

– Проснись, Уиндем. Я хочу тебя.

Это было слишком – слишком сладкая, слишком горячая, слишком неотразимая. Он был уверен, что будет вспоминать об этом до конца своих дней.

– Поднимись немного, – наконец проговорил он. – Дай мне войти в тебя.

Она улыбнулась. Такой улыбки он у нее еще не видел: счастливая мягкая улыбка, и никаких насмешливо искривленных губ.

– Я тебе понравлюсь, – сказала она, слегка приподнимаясь. – Увидишь.